— Я девушка, Джованни, как будто и замуж не выходила, — призналась она ему наконец.
Он подстерег ее в парке, когда она гуляла со своим охотничьим щенком.
— Он импотент? — с отвращением и одновременно с надеждой спросил Джованни.
Веральда молча кивнула.
— Как я счастлив, дорогая! Ты имеешь право подать на развод, и мы сможем пожениться. Надо немедленно посоветоваться с адвокатом.
— Мой муж не даст мне развода, я это знаю. А если действовать напролом, он начнет мстить. Я его боюсь, Джованни, он способен на все.
— Когда после смерти родителей я попал в интернат, то тоже всех боялся. А на фронте, думаешь, мне не было страшно? Каждую минуту меня могли убить. Мне и сейчас страшно, но другого выхода у нас нет. Мы должны действовать.
Пока шел процесс, они встречались редко и украдкой, потому что Веральда подозревала, что муж шпионит за ней. К тому же она была подавлена происходящим: бесцеремонные адвокаты копались в ее интимной жизни, даже требовали медицинского освидетельствования, и ей пришлось показаться гинекологу. Теперь она снова жила у родителей.
Однажды после многодневной разлуки она сказала наконец:
— Я приду в воскресенье, ближе к вечеру.
Джованни в то время снимал скромную квартирку на улице Джезу, собственной у него по-прежнему не было: все свободные деньги он вложил в покупку помещения для своего нового издательства. Здание неподалеку от Порта Венеция было небольшое, но удобное. В подвале Джованни разместил типографию, на первом этаже — склад, а на втором помещались редакция и офис. Пока в издательстве работало пятнадцать человек, но уже ощущалась потребность в новых сотрудниках — производство расширялось быстро.
Анджело Джельми уговаривал Джованни взять кредит на покупку квартиры, но тот отказался. «Я же поклялся, Анджело, никаких кредитов», — твердо сказал он другу, и на этом разговор закончился. Квартира подождет, считал Джованни, главное — поставить на ноги издательство.
Глубоко задумавшись, он не услышал, как вошла Веральда, поэтому вздрогнул, когда мелодичный и нежный, как арфа, голос произнес его имя. Обернувшись, он сжал Веральду в объятиях. Потом дрожащими пальцами поднял с ее лица густую вуаль и увидел светящиеся счастьем глаза любимой. Одну за другой он стал вынимать шпильки из ее прически и целовать рассыпавшиеся по плечам волосы. Она прижалась лицом к его плечу и шепнула, мягко коснувшись мочки уха:
— Теперь можно.
Джованни показалось, что он ослышался.
— Это правда? Повтори еще раз.
— Импотенция моего мужа подтверждена судом, а моя невинность скреплена печатями и удостоверена подписями официальных лиц, — со смехом сказала она. — Можешь быть спокоен.
Долгожданный миг настал. Волна счастья захлестнула их. Это случилось погожим весенним днем, когда солнце уже клонилось к закату.
Прошло еще два томительных года, прежде чем развод обрел окончательную силу и Веральда стала свободной. Все это время они продолжали хранить в тайне свои встречи, даже родители Веральды ни о чем не догадывались. Боясь ее скомпрометировать, Джованни не решался дарить ей подарки и только однажды, не удержавшись, преподнес усыпанную рубинами золотую брошь в виде бабочки. Ювелира он попросил не придавать броши слишком изысканный вид — будет даже лучше, если брошь будет походить на добротную бижутерию.
— Я беременна, — призналась Веральда, придя на свидание.
— Значит, мы должны пожениться, — решительно сказал Джованни.
— Развод вступил в силу всего две недели назад, значит, все догадаются, что у меня была любовная связь до…
— Это никого не касается, — перебил ее Джованни. — К тому времени, когда наш ребенок появится на свет, мы уже будем законными супругами.
Церемония состоялась ранним утром. В церкви, кроме жениха с невестой, синьора Мотта и Анджело Джельми, никого не было: Джованни с Веральдой не хотели лишней огласки. Венчал их знакомый священник.
Анджело подарил новобрачным роскошный четырехместный «Фиат» последней модели. Недавно он занял место директора в банке «Монте», куда десять лет назад поступил на должность клерка.
Джованни купил наконец роскошную квартиру на корсо Венеция, предоставив Веральде обставлять ее по своему вкусу. Там же, на корсо Венеция, он приобрел огромное помещение и открыл свой первый книжный магазин, магазин Ровести — лучший в Милане.
Как-то вечером молодоженов навестили Анджело и Анджолина. Бывшая проститутка с улицы Боттонуто, вращаясь в полусвете, заняла определенное положение в модных миланских салонах. Недавно овдовевший граф Мапелли по-прежнему был влюблен в свою Титти, как она теперь себя называла, и, появляясь с ней повсюду, считался ее женихом. Анджолина не сомневалась, что рано или поздно станет графиней.
— Помните трех мушкетеров? — спросил Анджело, уже несколько отяжелевший и раздобревший.
— За трех мушкетеров! — воскликнула Анджолина, поднимая бокал с шампанским.
— Можно полюбопытствовать, за что вы пьете? — спросила, входя в гостиную, Веральда.
— За тебя, дорогая моя жена, — быстро ответил Джованни и поцеловал ее: будущей матери его ребенка не обязательно знать, что связывает его с красавицей Титти.
— К вам какая-то синьора, — подойдя к хозяину, шепнул слуга.
— Сегодня меня нет ни для кого, — так же тихо ответил ему Джованни, которому не хотелось нарушить радостную атмосферу встречи со старыми друзьями.
— Но синьора настаивает, она в передней.
Каково же было удивление Джованни, когда он увидел тетю Марию! Похудевшая, осунувшаяся, она подняла на него глаза, полные мольбы.
— Что случилось? — спросил Джованни и прикрыл дверь в гостиную.
— Ах, Джованни, честно говоря, я и не думала, что наступит день, когда я приду к тебе за помощью! Но больше мне не к кому обратиться, одна надежда на тебя. Речь идет об Онофрио.
Как часто, еще мальчиком, он представлял себе подобную сцену, как мечтал отомстить за причиненные ему обиды! Но сейчас, глядя на жалкую, униженную Марию Ольдани, он вспомнил другое — дядино участие в его судьбе, серебряные монеты, с которых начиналось его сегодняшнее благополучие.
— Успокойтесь, тетя, и расскажите все по порядку, — мягко попросил Джованни.
Тетя рассказывала старую как мир историю о непутевом сыне, промотавшем в короткий срок приданое жены и отцовское состояние, а Джованни вспомнил свадебное извещение, к которому он так старательно подбирал красивый шрифт и украшение из цветов и за которое удостоился первой похвалы от синьора Мотта.
— Если ты нам не поможешь, — закончила свой рассказ тетя Мария, — дяде придется продать магазин — это последнее, что у нас осталось.
Когда-то он сказал дяде: «В долгу я не останусь». Настало время держать слово.
