— Женщина в чадре рядом с иностранцем?!
Если решат, что я совершаю грех, меня арестуют.
— Только потому, что ты идешь рядом со мной?! Тогда снимиэту чадру! Что за дурацкие законы!
— А вдруг меня кто-нибудь узнает? - сказала Жади снеподдельным беспокойством. — Это конец! Нет, ты иди вперед, а я пойду затобой, иначе я уйду домой!
Лукасу оставалось только подчиниться.
Они уединились на балконе гостиницы.
— Я хочу заниматься музыкой, а отец заставляет меня изучатьправо, — рассказывал Лукас. — И я постоянно думаю о тебе. Это правда... Я самсебе удивляюсь.
— Я тоже все время вспоминаю о тебе. Наверное потому, чтоты бразилец, и ближе мне, чем мои родные, — задумчиво ответила Жади. — Рядом стобой я чувствую себя, как дома.
— Только поэтому? — Лукас был разочарован, он ожидалбольшего.
— И потому, что познакомилась с тобой давно... еще в другойжизни.
— Ты веришь, что человек живет несколько жизней?
— Я уверена в этом, а ты? — Жади не отрывала взгляда отЛукаса.
— Никогда не размышлял над этим. Но теперь, познакомившись стобой, думаю, что это верно. Знаешь, что происходит со мной? Я помню тебя, помнюне разумом, конечно... Мое сердце помнит тебя...
— Мое тоже...
Их губы сблизились, но в самый последний момент Жадиотклонила голову и сказала, что ей пора.
— Подожди... Ты забавная, говоришь, что отличаешься отсвоей семьи, но это не так! — вспылил Лукас, но его возмущение быстро исчезло.
— Все так, но меня ждет служанка... Я позвоню тебе... — иЖади убежала.
Дома ее поджидала Зорайде. Ей доложила негритянка, что Жадиуходила за таинственной «посылкой», но вернулась с пустыми руками. И Зо-райдепообещала резвой девушке, что если такое повторится, она все расскажет Али .Жади не слушала ее, радостно танцевала и плела всякую околесицу про соседкуиз Бразилии.
Она не догадывалась, как в это время ее дядя Али умолялАллаха дать ему знания и достаточно терпения, чтобы сделать свою племянницусчастливой.
Глава 7
Иветти уезжала из гостиницы в Фесе. Она искренне плакала,понимая, теряет. И горестно в который раз повторяла себе, что во всем виноватасама. Но теперь ничего не исправить... «Львеночек» сурово выгнал ее прочь.
Старший Феррас тоже переживал их разрыв, но больше всего онстрадал оттого, что так жестоко ошибся в своей избраннице. Леонидас сказал Лукасу,что они поедут в Париж вдвоем, но сын внезапно объявил, что он еще не всепосмотрел в Марокко.
— Да что же это такое?! — взвился Леонидас. —
У меня остался один лишь ты, и ты капризничаешь! Что тебееще смотреть в этом Марокко?! Боюсь, что ты мне тоже врешь!
Лукас немного помялся и раскололся.
— Да, папа, понимаешь, я встретил тут необыкновеннуюдевушку, с которой хотел бы быть....
Леонидас фыркнул.
— Я так и знал! Но мне твоя новая фея безразлична! Так чтособирайся!
Жади бродила по рынку вместе с Латиффой и Зорайде. Сестрамечтала о предстоящей свадьбе и выбирала ткани поэротичнее. Но ее надежды рухнулив тот же день. За ужином открылась страшная правда. Дядя сначала заявилплемянницам о том, что им неплохо бы отъесться, чтобы стать женщинами величинойво всю кровать, а затем сообщил, что они здорово поменялись женихами, и Жадитоже выходит замуж.
Латиффа ужаснулась и крикнула:
— Я не выйду за Мохаммеда, за этого урода! И закатилаистерику у ног Зорайде. Латиффа плакала и кричала, что ею хотят пожертвовать,как бараном, а Жади сидела тихо и вспоминала о том, как она хотела учиться. Апотом закричала, что напугает этих женихов.
— Да так, что они сами не захотят на нас жениться! — вотчаянии пообещала Жади.
И тоже кинулась к Зорайде и выпалила, что влюблена, и неможет выйти замуж за другого...
Зорайде молча слушала девушек. Не в ее воле было что-нибудьизменить, хотя она сочувствовала обеим невестам и понимала их.
— Что же ты молчишь?! — в исступлении закричала Жади изарыдала, присоединившись к горькому плачу сестры...
Диогу решил вернуться домой, в Рио. Что ему делать теперь вМарокко? Все произошло так, как он хотел — отец расстался с Иветти, но какой ценой...Диогу потерял отца.
Грустный, он приехал из аэропорта домой. Далва обрадоваласьему, но быстро догадалась: случилось что-то нехорошее.
На ее расспросы Диогу реагировал вяло, темнил, уклонялся отответов... Наконец, Далва поняла, чтоякобы во всем виновата Иветти.
— Да чем же она тебе так насолила? — приставала экономка кюноше.
Тот отмахнулся.
— Я поеду к Албиери. Знаешь, Далва, я буду жить теперь унего...
И пока ошеломленная служанка собиралась с мыслями, Диогапозвонил Эдне и попросил ключи от дома доктора.
— Я тоже буду там жить, — внезапно заявила Эдна, — и самаприсмотрю за тобой.
Диогу скривился. Но выбирать ему не приходилось. Лучше ужжить в одном доме с Эдной, чем с отцом, который его прогнал. Ладно, все образуется...И, видимо, доктор тоже не прочь начать новую жизнь, раз его секретарша уженамыливается в его дом. И это хорошо. Пора заканчивать его одинокую жизнь!..
— А пока Аугусту отсутствовал, — продолжала Эдна, — мыустроили экскурсию для детей в коровник, где у нас живут клонированные коровы.Там я и другие сотрудники клиники доктора рассказывали, как мы делим эмбрионы,показывали самих коров. Они совершенно одинаковые! Дети были в восторге, —воодушевленно рассказывала Эдна, и в ее голосе Диогу уловил интонации генетика.
Далва была недовольна тем, что Диогу уедет. Да тот ещесообщил ей, что собирается летать на вертолете!
— Зачем? — испугалась верная служанка. — Это ведь оченьопасно! И потом есть пилот! Разве можно так рисковать?
Но Диогу вновь махнул рукой и отправился в дом ученого, гдеуже расположилась Эдна. Она даже поселилась в комнате владельца. Вероятно, яправ, — подумал Диогу. — Между ними все оговорено и решено. А я буду здесь третьимлишним. Как все неудачно получилось...
Вспоминает ли обо мне отец?..
Вернувшийся домой Леонидас сразу начал расспрашивал Далву оДиогу, но не хотел показать, что уже начинает скучать по сыну. Старший Ферраспонимал что погорячился, поспешил со своим решением, но пока менять ничего неторопился. Он думал и о сыне, и о Иветти. Она тоже очень расстроена иподавлена. И ей, конечно, не хочется снова устраиваться на работу, хотя чтоподелаешь?.. И все.же Иветти надеялась, что еще. не все потеряно, и ее«львеночек» может к ней вернуться. И ждала этого момента.
