Книга Волчица советника - Елена Литвиненко

О сражении в бухте Серебряного Рога до сих пор говорят разное. Кто-то думает, что это был грандиозный план князя Луара и тогда еще просто лорда Виоре по выманиванию затаившихся, как крысы, сепаратистов, желающих отколоть от княжества Рисовый Архипелаг. Кто-то считает, что Виоре все придумал сам, а помогал ему в этом лорд Прайс — ведь чем еще можно объяснить беспечное поведение адмирала в те дни, кроме как хитрым планом? Не идиот же он, в самом деле!..

Правда, кое-кто, понизив голос, говорит, что Прайс именно идиот и флотилия Рисового не была сожжена только благодаря военному гению Лорда-Адмирала Треньйе, ведь самого Виоре никто не видел. Есть только догадки, что он сражался в черненом хауберке Той Самой араасской саблей, которую одолжил своему нынешнему родственнику Император Син.

А еще… Впрочем, это такая ерунда! Но если угостите стаканчиком портвейна… Говорят, солдат в атаку вела женщина. Какая? Садитесь ближе, скажу на ухо, молодой господин… Да-да, она самая! Ну вот и я думаю, что чушь! Я ее видел однажды — махонькая, беленькая — как голубка! Красавица наша, матушка! Куда ей саблю? Да араасские сабли больше, чем она сама!

А вот я почти ничего рассказать не могу, хоть и была непосредственным участником событий. Помню стычку с Прайсом, подготовку галеаса к бою, танец змеи, загоревшуюся мачту и дрожащую в руке саблю — она сама прыгнула мне в ладонь, и это отнюдь не эвфемизм. Потом провал. Единственной вспышкой — перепуганные глаза мальчишки лет двенадцати, зажимающего рассеченное ухо, — в последний момент я успела развернуть саблю плашмя. Отвесила прыгнувшему на меня с ножом сопляку, из-за которого я выпала из транса, оплеуху — он полетел под лавку, — сделала два шага и упала: самум высушил меня до капли. Опять пустота. Дальше теплый бок, к которому уютно прижиматься, шершавая ладонь на щеке и чуть хриплый голос, будто его владельцу больно говорить:

— Брыгова ты девка, проснешься — не знаю, что с тобой сделаю!..

Проснулась я спустя трое суток оттого, что Сиятельство попытался разделить браслеты на поводок и ограничитель, снова привязав меня к себе.

— Только попробуйте, — подняла я голову.

— Да? И что будет? — прищурился Йарра.

— Я найду способ избавиться от поводка, но в закрывающийся телепорт больше прыгать не стану. Я не хочу и не буду жить на привязи, Ваше Сиятельство, — села я на кровати. — И решать за себя тоже не позволю.

— Угрожаешь мне, Лира? — дернул за полураспущенную косу граф.

— Предупреждаю, — встретила я его взгляд. — Вы хорошо меня учили. Если вы еще раз так со мной поступите, я уйду и не вернусь. Пусть не сейчас, пусть через пять лет, через десять, да хоть через двадцать! Но вы меня не увидите.

В гляделки мы играли долго, очень долго — пока граф, странно ухмыльнувшись и, что удивительно, не разозлившись, не выпустил мою косу.

— Есть хочешь?

— Очень…

— Ужин на столе.

Если бы не Йарра, следящий за каждым моим движением, густую грибную похлебку я выпила бы прямо через край. И миску, как в голодном детстве, вылизала — шутка ли, четыре дня без единой крошки во рту! Но Сиятельство смотрел, и я, давясь слюной, медленно опускала в суп ложку. Потом так же прилично съела рагу. Запила все чиаром и осоловело зевнула.

— Ложись, — негромко позвал Йарра. — Я не стану оставлять тебя в поводке.

— Обещаете?

— Обещаю.

Неужели он наконец поверил мне? Спасибо, Светлые!

Я по стенке забралась на кровать, уткнулась в подушку и снова заснула. Но руку с поводками на всякий случай спрятала под живот.

Во второй раз я проснулась днем и одна. Брюки шотты были подвернуты до колен, артефакты, сдерживающие флер, исчезли. Вместо них на лодыжках желтели повязки, пропитанные заживляющей ожоги мазью. Я шало помотала головой, ощупала ноги, выпустила и снова втянула нить своего дара. Потом, спохватившись, проверила браслеты ограничителя — на месте! Оба на месте, не соврал! — и, счастливо улыбаясь, выскочила из каюты.

Мир вокруг сиял и переливался. Люди, а вы знаете, что на дворе весна? Свежий, пахнущий солью и йодом ветер раздул волосы, прогнал остатки сонливости. Ласковое солнце поцеловало щеки, защекотало лучами ресницы. Гладкий, как стекло, и блестящий, словно новенький серебряный рейн, океан далеко впереди сливался с линией горизонта. А в бездонно-синем небе — радуга. Самая настоящая!

— Госпожа! — громко топая подошвами сапог, вылетел из-за бизани Рени Литами. — Госпожа, вы проснулись! — повис он на мне. — Матросы мачту чинят, паруса меняют на парадные, хотите посмотреть?

— Хочу, — засмеялась я, увлекаемая маленьким целителем. — А где граф?

— Граф за починкой следит. Совсем меня не слушает, хоть вы ему скажите! — пожаловался лекарь. — Его Сиятельству нельзя так много ходить, нельзя поднимать тяжелое, нельзя…

Его Сиятельство стоял на носу и, скрестив руки на груди, наблюдал за лазающими по фок-мачте матросами. Услышал звенящий колокольчиком голос Рени, обернулся.

— …нельзя ходить по лестницам, нельзя…

На щеке графа, справа от уголка рта, появилась складка. Йарра чуть улыбнулся и кивком пригласил меня подойти. Я высвободила руку из ладошки Рени, шагнула к графу.

— …нельзя снимать бинты, нельзя лечиться вливаниями!..

— Опять растрепана, — сказал граф, приглаживая мне волосы. Отстраняться я не стала.

— Спасибо вам…

— Пожалуйста.

— Нет, никто меня не слушает, — упер кулаки в бока раздухарившийся Рени. — Видел бы все это Мастер Джэхэр!..

— Парадные паруса, господин? — спросила я, глядя, как «Волк» одевается в бело-лиловые цвета дома Виоре.

— Нужно показать Рисовому, что мы живы и по-прежнему сильны, — рука Йарры ненавязчиво легла мне на плечи. — Завтра вернутся капитаны, которых Прайс послал на охоту за тварями аномалии — будто бы кто-то из рыбаков видел кракена.

— Кракену я бы его и скормила, — буркнула я.

— Мы скормим его Луару, — жестко сказал граф. — Хотя Прайс — дурак, и потерять его князю будет не жалко. И этого кретина мне «хотели» подсунуть в помощники!

— Вы тоже думаете, что… — заглянула я в лицо Йарры.

— Что за нападением стоит князь? Уверен. Уничтоженные связники и порталы, подземный ход, где нас ждали, и предательство Фьюйза, Прайс, который либо подарил бы мою голову мятежникам, либо подвел под топор за уничтожение флотилии и верфей, — поджал губы Йарра.