возможность говорить.
— Ваше имя? — сказал он мужчине в ухо.
— Адамс, сэр. Не давите мое горло. Я задыхаюсь.
— Ладно. Но мне нужна информация. Где мы, черт побери?
— Мы в районе Планальто.
— Что вы имеете в виду? Поточнее. — Он снова усилил давление.
Мужчина попытался вырваться, затем сказал:
— Мы в Бразилии. Мне было приказано прибыть сюда. Не делайте мне больно! Эстаурд…
Уэнтик сдавил горло еще сильнее и мужчина замолк. Он повис на его руках, открыв рот и судорожно глотая воздух. Воспользовавшись тем, что мужчина больше не сопротивлялся, Уэнтик затащил его в ближайшую камеру и положил на койку.
— Теперь расскажите мне все, не спеша.
Охранник отдышался и начал говорить. Он всего лишь обыкновенный солдат. У него были кое-какие проблемы в Западной Германии в связи с дракой из-за женщины и его отправили в особое подразделение на Филиппины. Затем он узнал, что летит в Рио-де-Жанейро с Эстаурдом, потом попал, наконец, в эту тюрьму. Насколько ему известно, это своего рода наказание. Но никто ничего ему не говорил. Здесь он просто выполняет все, что ему прикажут. Это не…
Уэнтик оставил его и пошел на луг. Солнце было уже в зените и слепило глаза. Он остановился в дверях и оглядел покрытый травой прямоугольник.
Он думал о Масгроуве, сидевшем где-то в тюремной камере. И об Эстаурде, помешавшемся на допросах. И о других людях: охранниках и тех, что одеты в белые халаты. Дело выглядело так, что все они подчиняются какому-то распорядку, столь же бессмысленному, что и выпавшее на долю Уэнтика.
Когда из тюрьмы невозможно убежать, кто в ней заключенные?
Он направился к столу.
* * *
Эстаурд по-прежнему сидел на своем стуле. Он поднял взгляд на приближавшегося Уэнтика.
— Садитесь, доктор Уэнтик, — сказал он.
Уэнтик не подчинился и стал обходить стол. Рука в его центре впустую тыкала пальцем в сторону незанятого стула. Бросив взгляд на деревья, он заметил, что люди насторожились, словно его действия снова стали главным объектом их интереса.
Внезапно он схватил стол и повернул его так, чтобы рука указывала на Эстаурда.
— Зачем вы здесь, Эстаурд? Говорите!
Прыгнув на свой стул, он угрожающе замахнулся кулаком. Рука в центре стола напрягла указующий на Эстаурда перст.
Тот откинулся на спинку стула и вместе с ним покатился по траве. Он попытался увернуться, но Уэнтик снова повернул стол так, чтобы рука указывала на Эстаурда. Она начала делать выпады.
Эстаурд закричал:
— Не направляйте ее на меня!
Он пополз в сторону группы своих людей. Уэнтик оставил стол и побежал за ним. Поймав Эстаурда, он силком поставил его на ноги.
— Зачем вы меня допрашиваете? — спросил он требовательным тоном.
Эстаурд тупо уставился на него.
— Чтобы узнать правду! Но теперь допросы окончены.
Он вырвался и побежал. Прорвавшись сквозь кучку своих людей, он бросился в долину. Не замедляя бега, он домчался до лачуги и скрылся в ней.
Мужчина по фамилии Джонс подошел к Уэнтику и сказал:
— Вы должны были поступить так значительно раньше.
Он снова направился к столу и поставил его правильно. Рука в его центре продолжала делать слепые выпады.
— Эстаурд слишком полагался на это устройство. — Он пробежал пальцами по кромке стола, задержал их в каком-то месте и рука расслабилась. — Он чувствовал себя хозяином положения, когда управлял ею. На деле он и был им. Возможно на вас оно не сработало, как предполагалось, но на него это явно подействовало. Он жестоко клянет вас за то, что здесь происходит, и пока верил, что вас можно подавить психически, не прекращал попыток.
— Однако он клянет меня за то, чего я не понимаю сам.
— Он сказал нам, что вы доставили нас сюда.
— Нет. За все несет ответственность только он.
Джонс стал расстегивать пуговицы своего белого халата.
— Что-то подобное говорил и Масгроув. О вашем исследовании на антарктической станции. В том же роде, что и Эстаурд.
— О моей работе? — недоверчиво переспросил Уэнтик.
— Я ничего о ней не знаю. — Он пошел прочь по направлению к лачуге, снимая на ходу белую одежду, и подхватил карабин из сложенной на краю луга кучи оружия. Уэнтик последовал за ним и увидел, что под белым халатом Джонса была форма охранника. Другие люди тоже шагали по жнивью, сняв белую одежду.
Он подошел к куче брошенных халатов и поднял один.
— Могу я взять его? — крикнул он.
Ответа не последовало, поэтому он накинул халат на плечи и сунул руки в рукава. Отыскав брошенную планшетку, он решил прихватить и ее. Бумага в ней была неисписанной.
Не менее часа Уэнтик сидел в тени дерева, наблюдая за безмолвным фасадом тюрьмы.
От этого занятия его отвлекли восторженный крик людей вокруг лачуги и беспорядочная пальба холостыми патронами в воздух. Время от времени доносился вопль, голос кричавшего мужчины немного приглушали стены лачуги.
Много позднее, изнывая от неистового жара медлительного послеполуденного солнца, Уэнтик нашел под деревом карабин и подсумок с холостыми патронами. Прихватив и то, и другое, он направился через долину к собравшимся возле лачуги.
Глава седьмая
Когда Уэнтик проснулся на следующее утро, он сразу же понял, что разбудил его какой-то механический рев высокого тона, который сперва усилился, затем стал монотонным. Он выбрался из постели, натянул брюки и вышел в коридор.
Здесь звучание сигнала было значительно более громким.
Он выглянул в одно из окон, щурясь от света раннего утра. Небо было покрыто тонким слоем облачности и, хотя он не увидел солнце, сомнения в том, что оно взошло, не было.
Вертолет окружала пелена дыма. Уэнтику удалось разглядеть человеческую фигуру в его кабине. Он пошел по коридорам к главной лестнице и спустился вниз. Не задерживаясь, он вошел в кухню и приготовил себе поесть. За это время он никого не встретил. Он умылся холодной водой и вытер лицо и руки белым халатом, которым овладел накануне. Затем надел халат на себя и отправился исследовать источник шума.
Он поднялся на первый этаж и пошел по центральному проходу к двери, которая вела в тоннель, проходивший от главных ворот тюрьмы до крохотного прогулочного плаца в ее центре.
Стало тихо. Уэнтик оглядел громадные ворота. Они были заперты деревянными закладными брусьями. Он снял оба бруса, опустил их на землю, толчком распахнул тяжелые ворота и вышел наружу.
Вертолет был метрах в пятидесяти, он стоял носом к воротам. Красный крест на белом фоне резко контрастировал с цветовым однообразием его окружения. Возле машины стоял мужчина, его голова была внутри большого бортового смотрового люка
