светлых глазах. Он откинулся на спинку стула, сложил руки на груди.
– Полагаю, родителям уже доложили.
– О чем?
– Что у нас все серьезно. Наверняка Эмрис снова сделает вид, что мы не знакомы. – Илай усмехнулся своим мыслям. – В этом даже есть прелесть: не придется объясняться хотя бы с матерью.
И как, скажите на милость, заканчивать сочинение, когда рука дрожит, а строчки пляшут по странице? Я решительно собрала записи, закрыла словарь и завинтила колпачок на самописном пере.
– Завтра доделаю.
Форстад проводил меня до комнаты. Крепко-крепко обнял на прощание. Вообще, устраивать обнимашки в коридоре было чревато: вдруг кто-нибудь завернет в закуток.
– Зайдешь?
– Уверена? – Он отстранился и ошарашенно посмотрел мне в лицо.
– В смысле, уверена? – высвободилась я. – Надо вернуть тебе конспекты по философии.
– Конспекты… – У него на горле дернулся кадык. – Ну конечно.
– Ты чего там бубнишь, принцесса? – не поняла я, отпирая дверь. – Заходи.
Пока копалась в шкафу, разыскивая нужную папку, он рассматривал кустик. Тот щерился на нерадивого «папашу», принявшего участие в посадке, но совершенно не желавшего участвовать в воспитании. Что сказать? Кусту явно не хватало мужской руки, иначе бы не обнаглел. Бади наставником считать смешно, он только разбаловал наглую поросль.
– Держи. – Я протянула странички. Конспекты у Илая всегда были аккуратные, с отступами, абзацами, ровными строчками, написанными понятным почерком.
Некоторое время он смотрел на записи, не делая попыток их забрать.
– Ты чего замер?
– Могу я остаться на ночь?
– Принцесса, не наглей! – сморщилась я. – У меня кровать рассчитана на одно тело.
– Знаю, – мягко согласился он.
Понадобилась длинная задумчивая пауза, прежде чем стало ясно, что речь шла вовсе не о кровати и не о ночевке. Вернее, совсем не о ночевке. Иногда собственная наивность меня изумляла. Цепенея от смущения, я опустила руку и принялась кусать губу.
– Ты покраснела, – усмехнулся он.
Наверное, он ждал какого-то ответа… конкретного ответа. Да или нет – вариантов, если подумать, немного. Но язык прилип к нёбу, было страшно, что вместо человеческого голоса из пересохшего горла вырвется воронье карканье.
– Похоже, я бегу впереди экипажа, так, Аниса? Если подумать, у нас даже человеческого свидания не было. – С улыбкой Илай протянул руку, большим пальцем провел по моей нижней губе, молчаливым жестом запрещая ее кусать. – Спокойной ночи.
– Хорошо! – выпалила я, неожиданно даже для себя.
Он резко оглянулся.
– Ты не шутишь?
– Да! В смысле, нет. Не шучу. Ты можешь остаться.
Никогда не думала, что буду чувствовать себя столь неловкой и неуверенной, просто согласившись на естественную в отношениях с мужчиной вещь. Оставалось полагаться на опыт Илая.
– Аниса, ты не обязана делать то, чего не хочешь.
– Конечно, не обязана, – согласилась я. – Но кто сказал, что я не хочу. Просто, не посчитай меня совсем темной… Я понятия не имею, что делать дальше. Сесть, лечь, поговорить… Может, станцевать?
На его лице расцветала медленная понимающая улыбка.
– С танцами перебор, да? – пробормотала я.
– Почему же? Я буду счастлив, если ты для меня станцуешь.
– Вообще-то я не умею… – призналась едва слышно.
– Понятно.
Он приблизился. Осторожно, словно боялся спугнуть. Или заработать какое-нибудь неприятное заклятие, если девушка вдруг распсихуется. Подозреваю, мысленно он уже подготовился блокировать магический удар.
– Я смешная? И бормочу как дурочка?
– Нет. – Илай встал в полушаге и, наверное, мог услышать, как сильно колотится мое сердце.
– Тогда почему ты смеешься? – насторожилась я, окончательно потеряв связность мыслей.
– Спасибо.
– Пожалуйста, – быстро кивнула я.
– За то, что смущаешься и понятия не имеешь, что делать дальше, – произнес он и накрыл ртом мои крепко сжатые губы.
Из руки выпали конспекты, и измятые страницы рассыпались по полу. Я вцепилась дрожащими пальцами в рубашку Илая, словно боялась упасть, и не могла поверить, что действительно собираюсь заняться тем, о чем стеснялась думать при свете дня. Целоваться в холодных потемках фермерского дома, понимая, что дальше горячих объятий мы не зайдем, неравноценно согласию разделить ложе. Хотя «ложе», конечно, громко сказано. Мы надумали разделить узкую постель в общежитии Дартмурта. Не очень-то романтично, но я всегда считала, что значение романтики в отношениях переоценивают. Главное, чтобы ножки у кровати не подломились и не пришлось платить штраф смотрителю, я еще от первого за испорченную дверь не избавилась.
Илай отступил на шаг, одним плавным движением стянул через голову рубашку, обнажая подтянутый торс, тряхнул головой, убирая с лица волосы. Невольно я подалась вперед, чтобы прикоснуться губами к горячей обнаженной коже… и перенеслась в незнакомые, дорого обставленные апартаменты – очевидно – в номер какого-то гостевого дома. В общежитии осталась бездушная оболочка Анисы Эден, застывшей с пустыми открытыми глазами.
Что сказать? Впервые сознание раздвоилось легко и совершенно незаметно. И главное, что ж так не вовремя?! Надеюсь, Форстад не получит душевной травмы и не начнет впадать в панику, оставаясь наедине с подружками.
Я недоуменно таращилась на большую кровать с балдахином. На подушках, накрывшись тонкими простынями, лежала девушка. Она приподнялась на локтях, повернула голову. С изумлением я узнала Марлис Нави-эрн.
– Можешь не торопиться, – прозвучал подозрительно знакомый мужской голос. – Номер оплачен до утра.
Будь я в своем теле, точно от шока съехала бы по стеночке! Возле длинного низкого комода стоял Армас. Красивый, холеный любовник восемнадцатилетней адептки. Не глядя на девушку, с отсутствующим видом он застегивал рукава тонкой батистовой сорочки на запонки. Страшно представить, какую сцену мне бы пришлось наблюдать, перенесись я на полчасика раньше.
– Они догадываются, – вдруг произнесла Марлис.
– Они самоуверенны, но не настолько умны, какими пытаются казаться. Такие не способны решать сложные ребусы.
– Я все равно волнуюсь…
– Напрасно, моя мышка. Не о чем здесь волноваться.
Верден повернул голову к любовнице, но замер, словно прислушиваясь к внутренним ощущениям, и безошибочно нашел взглядом меня. Расслабленное и даже безразличное прежде лицо окаменело, на скулах заиграли желваки…
– Аниса, вернись!
Перед глазами мелькнул белый от страха Форстад. Мгновением позже он хлопнул меня по щеке. Пощечиной этот, с позволения сказать, шлепок было назвать сложно, но, кажется, я пришла в себя только от самого факта.
Совершенно ошарашенные, мы смотрели друг на друга. Вокруг разливалась ошеломленная тишина. Из коридора неуместно доносился приглушенный женский смех. Илай опустил руки, отступил на шаг.
– Ты очень долго не приходила в себя. – Он сглотнул, на горле дернулся кадык. – Можешь меня ударить! Если хочешь – магией.
– Армас спит с Марлис! – выпалила на одном дыхании.
– Ты… откуда… Что?!
– Они любовники! Я их видела. Не в процессе, а просто видела. – Я пару раз моргнула, пытаясь переварить происходящее. – Кажется, он тоже меня… увидел.
Этой ночью
