«настоящий полковник». На стройке, помимо гражданских, работала дивизия солдат строительных войск. Это были молодые ребята из России, Узбекистана, Казахстана, Армении, Азербайджана, Молдавии, с Украины. Безусловно, с каждой бригадой работал вольнонаемный инструктор или мастер-бригадир.
Владимир Николаевич руководил одновременно и строительством города, и сооружением строительной базы и строительством Ленинградской АЭС, а также других объектов, включая создание базы рабочего снабжения (забегая вперед, скажу, что он обеспечил снабжение строителей и горожан по высшему разряду). Его первым заместителем по производству был Иван Иванович Семыкин, он же начальник СМУ-1, которое и строило главный корпус. В 1973 году был сдан в эксплуатацию первый энергоблок ЛАЭС, а в 1975-м — второй. Ивану Ивановичу Семыкину было присвоено звание Героя Социалистического Труда. В связи с выходом на пенсию по возрасту Владимира Николаевича Латия начальником стройки был назначен Иван Иванович Семыкин, он же обеспечил строительство и сдачу третьего и четвертого энергоблоков ЛАЭС в короткие сроки.
Руководители управлений стройкой были очень жесткими, но справедливыми. Требовательными и к себе, и к другим. Полностью отдавали себя работе — кроме стройки, у них не было никаких других интересов. И, соответственно, во всех управлениях стройки были такие же крепкие руководители, такие же специалисты, и работали они так же ответственно.
Меня на работу принимал начальник СМУ Константин Александрович Кирюшин, мастодонт строительства объектов оборонки. Он знал все. Умел мобилизовать коллектив на выполнение поставленных задач, умел разговаривать и с рабочими, и со специалистами, и с руководством. С начальником стройки — на «ты». Он даже Берию застал, встречал его на одной из площадок, рапортовал…
За время работы на стройке я обрел друзей и товарищей. К сожалению, многих из них уже нет. Особенно близкие, по-настоящему дружеские отношения были с Александром Андреевичем Ушаковым, моим первым производственным учителем, и с его семьей. Мы могли с ним за ночь, переработав чертежи, выдать рацпредложения — с последующим оформлением через проектный институт и внедрением в производство. Работал Александр Андреевич с азартом, вдохновением, всегда применяя самые передовые технологии.
С Сергеем Касьяненко мы прошли рядом и одновременно все ступеньки роста от мастера до заместителя начальника СМУ. Мы и сейчас общаемся, называя друг друга «брат». А мой родной брат, Петр Васильевич, стал еще и настоящим другом. Каждый раз, когда я осваивал новую должность, он был моим наставником, учителем, всегда давал хороший совет. Виктор Васильевич Бобров, Владимир Васильевич Васильев — мои первые начальники участков, которые могли в любую минуту обеспечить выполнение своим коллективом любой порученной работы и сами всегда стояли во главе исполнения. Такая вот была крепкая, надежная дружба, сплачивающая работа.
В 1993 году Константин Александрович, уходя на пенсию, спросил меня и Сергея Касьяненко: «Кто из вас возглавит СМУ»? После длительных переговоров Сергей признал: «Нет, не смогу». Я сказал: «Тогда я готов стать начальником СМУ». Вскоре был назначен на должность начальника СМУ, и это была уже другая работа и другая ответственность. Взаимодействовать приходилось с руководством стройки и городскими властями. Начальник строительства Николай Александрович Бабенко, знающий меня по работе, сделал только одно наставление: «К тебе с различными просьбами будут обращаться многие люди, включая руководство города. Оценивай трезво возможность исполнения, поменьше обещай, а лучше, соизмерив свои силы, просто сделай».
Поскольку я рос профессионально вместе с коллективом СМУ, то знал способности и возможности каждого бригадира и специалиста. И возможности многих рабочих. Так что работа шла ровно, и все тематические планы и задания вместе с коллегами мы выполняли в срок без каких-либо срывов и несоответствий. Несмотря на повышение, от коллег я не отдалился, а приобрел еще больше настоящих товарищей и друзей. Когда передал СМУ новому руководителю, многие сожалели о моем переходе на другую работу и жаловались, что у нового начальства иной подход и, соответственно, в коллективе СМУ складываются другие отношения.
«Гул затих. Я вышел на подмостки»
Начиная с 1995 года, когда вся отрасль переходила в частные руки, мы, руководители, выступали против этого процесса. Считали, что предприятия атомной отрасли не должны приватизироваться. Но нас никто не послушал. Приватизация состоялась, и весной 1997 года стало совсем тяжело. Строители, месяцами не получавшие зарплату, начали бастовать. В том же году случился «марш атомщиков».
Пять месяцев люди объявляли голодовки, перекрывали дороги. Начальник стройки, работавший по договору с акционерами Северного управления строительства, ушел в сторонку, стал создавать свое предприятие. Акционеры начали усиленно искать человека на его место. Обратились ко мне, и я дал согласие.
Это был, конечно, самый сложный момент. Получив назначение, выхожу на крыльцо офиса Северного управления строительства. Сбежал на несколько ступенек вниз, там стоят около полутора тысяч обозленных человек, пять месяцев не приносивших домой зарплату. Поздоровался. Кто-то послал матом, кто-то ободряющие слова произнес, кто-то пробурчал что-то невразумительное.
К выступлению я не готовился, поэтому просто сказал: «Кто меня знает?» Слышу голоса: «Да кто тебя не знает!» (А я к тому времени 27 лет там проработал.) И я сказал: «Вот кто знает, доверяет мне, завтра выходит на работу». На следующий день, 28 октября 1997 года, забастовка прекратилась, строители вышли на работу. Безусловно, это не я такой всемогущий, а просто сработало нормальное, человеческое слово.
Сложно было восстанавливать стройку. Месяца три-четыре в кабинет заходил только поздно вечером, поработать с документами, наметить планы работ на следующий день, обменяться информацией со своими заместителями и начальниками отделов. Зато не вылезал из кабин экскаваторщиков, крановщиков, встречался с бригадами, с коллективами подразделений СУС, которых было 18. Обратился к директору атомной станции, директору оборонного института. Приходил и говорил: «Прошу вотум доверия на полгода, ситуацию на стройке выровняем, будем работать в соответствии с графиками и тематическим планом».
Они сказали: «Хорошо, посмотрим, начинайте». В итоге, действительно, стройка возродилась, выполнили работы по продлению срока службы первого энергоблока Ленинградской АЭС, потом второго. После начались работы по продлению срока службы третьего энергоблока. Одновременно на оборонном заказе восстановили работы и вместе с другими предприятиями обеспечили ввод объекта в эксплуатацию в утвержденные сроки.
Перестройка
Помимо строительства Ленинградской АЭС-2, Северное управление строительства выполняло и другие заказы. Так, мы приняли участие в завершении, без преувеличения, проекта века — дамбы Санкт-Петербурга, или комплекса защитных сооружений Санкт-Петербурга от наводнений (КЗС СПб), а по-простому — многолетнего недостроя.
Наш участок по обустройству дамбы длиной был почти пять километров. Пять водопропускных сооружений уже были построены, а мы с нуля делали шестое и седьмое. Кроме того, за нами была отсыпка самой дамбы. Руководители и сотрудники СМУ-4, СМУ-7, Управления механизации, УПТК с честью выполнили
