даже вскользь оброненные слова? Потому, вероятно, что через них мы всматриваемся в себя, через них каждое поколение постигает свое назначение, свою цель. Приходит час, и мы вынуждены ответить на вопросы, которые задаем себе всю жизнь.
Интерес, а может быть, и увлеченность при чтении этой книги объясняется двумя вещами: во-первых, личность Ленина продолжает волновать воображение каждого из нас, а во-вторых, время Ленина — не прошлое и совсем уж не прошедшее время, оно продолжается и сейчас. Более того, дело его — социалистическая революция — имеет не только общечеловеческое значение, в нем начало нашей личной судьбы, где бы мы ни жили на планете, судеб наших детей и внуков. Рано или поздно, но однажды в жизни мы это осознаем. Книга Егора Яковлева — итог такого осознания, остро современного, публицистического освоения ленинской темы.
Однако время тут и помощник, и оппонент. Взяться за такую тему, взяться за книгу о Ленине, когда написаны уже тысячи книг о нем, — для этого нужно быть уверенным, что можешь сказать нечто новое. Новое о Ленине?.. Сотни людей и десятки исследовательских учреждений в разных странах заняты поисками материалов о Ленине, и каждый вновь найденный документ, каждый вновь обнаруженный факт его жизни становится сенсацией. Можно ли в таких условиях рассчитывать на открытие? Так что же остается писателю и публицисту в этой столь ответственной теме? Что заставляет его взяться за перо?
Гений, как известно, чем к нему ближе, тем труднее отличим от других людей, а чем дальше от него, тем менее он воспринимается как обыкновенный человек. И Егор Яковлев признается: «…что же сказать тогда о моем поколении, о тех, кто вступал в самостоятельную жизнь с началом пятидесятых годов? Фигура Ленина предстала перед нами в граните и бронзе, в строчках поэзии и томах прозы, в игре артистов театра и кино — и все это само по себе уже было осенено крылом классики»… «Мы слышали, читали о Владимире Ильиче с тех пор, как помнили себя и уразумели алфавит. Как ответить, например, когда впервые услышал о Ленине? Поди-ка скажи, когда увидел белый свет… А встреча с Владимиром Ильичем была все еще впереди — встреча с собеседником, которую сам ищешь потому, что многое не дает покоя, многое надо понять и только у него найдешь ответы».
Встреча с Лениным, глубоко личное постижение его характера, свое собственное прочтение его трудов. — она предстоит каждому мыслящему человеку каждого нового советского поколения, как пережили ее в разное время Маяковский и Горький, Твардовский и Казакевич и многие другие люди, чьи чувства они выражали. И для поколения Егора Яковлева встреча эта была неминуема и насущна.
Ленинские нормы во всех сферах партийной и общественной жизни — мерило самых высоких ценностей эпохи, их животворное влияние на духовный мир современника трудно переоценить… В 1964–1965 годах вышло 5-е издание Полного собрания сочинений В. И. Ленина, включившее много неопубликованных ранее ленинских документов и комментарии к ним. Как жадно читались эти тома! Факты, события, проблемы полувековой давности воспринимались с остротой близкой к ним сопричастности. Ленин входил в наш день, становился властителем дум людей 60—70-х годов века. Не только журналистика, но и театр, и кинематограф, забыв, казалось, самое себя, впрямую обратились к ленинскому документу, к строке, к архиву. Что касается журналистики, то ее подвижный инструмент оказался как нельзя более применяем в разведывании и осмыслении ленинской темы… Впрочем, Егор Яковлев вред ли задумывал книгу о Ленине, только о Ленине; складывалась она постепенна годами, начинаясь с тех еще ученических пор, когда студент историко-архивного института решил во что бы то ни стало найти карту ГОЭЛРО, по которой Кржижановский знакомил делегатов съезда Советов с планом электрификации России.
Из очерка о поисках знаменитой карты видно, как первое побуждение, азарт искателя, идущего по следам пропавшей карты ГОЭЛРО, сменяется у автора более глубоким интересом к обстоятельствам рождения и осуществления дерзостного и фантастического по тем временам плана электрификации России, к истокам ленинской мечты, основанием его веры в будущее своей страны, ставшее нашими буднями, нашим настоящим.
Егор Яковлев — журналист, и этим объяснены особенности его книги. Для автора немыслимы академически бесстрастные изыскания, хотя пришлось ему, наверное, переворошить не один десяток томов Ленинианы, исторической литературы. Как журналист, он ищет сиюминутной пользы, ищет ответа на то, что ему, да и не ему одному не дает покоя. Один вопрос влечет за собой другой, попытка портрета требует осмысления времени, в котором автор ищет и находит предпосылки ленинского характера, нравственных основ его личности.
Казалось бы, книга Яковлева — о стиле работы Ленина, о чертах его как государственного деятеля, политика, подход автора к материалу совсем не «биографический», однако он не избегает касаться частных, казалось бы, подробностей становления личности Владимира Ульянова, воспитания чувств.
Фигуры, равные Ленину, рождаются не каждое столетие. Но случайно ли, что все шестеро детей Ульянова, кандидата физико-математического факультета, провинциального педагога, инспектора народных училищ, вырастут революционерами? Говорят, дети больше похожи на свое время, чем на своих родителей, это так. Но дети Ильи Николаевича и Марии Александровны Ульяновых были похожи и на родителей и очень похожи друг на друга. Круг чтения отца — Белинский, Чернышевский, Добролюбов, Некрасов, его истовая забота о просвещении народа, интеллигентность матери, весь уклад дома Ульяновых с его благородным культом труда и знания и были той ранней и благоприятной атмосферой, в которой раскрывались способности детей, складывались их первые убеждения.
Принятые в семье Ульяновых нормы и разделяемые идеалы, верно замечает Е. Яковлев в одном из очерков, продолжали то, что было выстрадано героями и мучениками русского революционного движения: кристальная чистота помыслов и отношений, стремление к самоусовершенствованию и совершенствованию окружающей жизни. Это воспитание заложило в Ульяновых-младших чувство обостренной гражданской совестливости, несомненно, предопределившее их судьбы. Автор приводит замечательные слова Александра Ульянова на процессе по делу 1 марта 1887 года: «Среди русского народа всегда найдется десяток людей, которые настолько преданы своим идеям и настолько горячо чувствуют несчастье своей родины, что для них не составляет жертвы умереть за свое дело. Таких людей нельзя запугать чем-нибудь…».
В главе «Брат» собраны пятьдесят отрывков из разных документов. Кто не знает о судьбе Александра Ульянова? Но часто документ дает толчок воображению куда более сильный, чем хрестоматийный рассказ, даже хорошо выписанный литературный портрет. Талантливо подобранные документы — это сюжет, да иногда такой, что дух захватывает… И вот словно впервые видишь и самого Александра Ульянова, и самодовольного в своей жестокости Александра III, и высокотрагическую фигуру матери — Марии Александровны, и
