моей жизни. Пусть и скрытием правды. Прости меня.
— Это… Это из-за меня? — спросила Маша плача.
— Нет. Нет Маш, не из-за тебя. После тебя я был в отчаянии. Не помню, чтобы мне было когда-то настолько плохо. И больно. Сказать, что жизнь потеряла краски — ничего не сказать. Я потерял тебя, главную краску в моей жизни. Потеряв тебя, я потерял и себя. Ты была моей второй половинкой, без которой первая половинка была жизнеспособна, но не функциональна. Ты ведь отчасти была права, когда наговорила мне всякой всячины в день разрыва.
— Нет! Там не было ни капли правды.
— Поэтому я и говорю, что отчасти. Мы встретились, когда я был на дне. Я был слаб. Очень. А ты вдохнула в меня жизнь. Ты заполнила собой пустоту в моей душе. Но это путь в никуда. Нельзя заполнить внутреннюю пустоту за счёт другого человека. Но ты заполнила, и стала частью моей жизни. Я не мог мыслить жизни без тебя. И после разрыва я словно провалился в бездну. Бездну ужаса, беспомощности, безжизненности. Так прошёл год. Моя оболочка, тело, иссохлось. Но на удивление душа ещё подавала признаки жизни. И она хотела одного — чувствовать. Ты ведь забрала не только краски радости и счастья. Я и грустить не мог, и злиться разучился. Никаких эмоций, никаких чувств. И так целый год. Но я всё думал о тебе. И не то чтобы забыть тебя, не то чтобы начать вновь чувствовать, я решил завязать отношения. Так уж сложилось, что мой выбор остановился на Рине.
— Рине? Это которая подруга твоя?
— Да. Подруга. Мы начали как-то сближаться, и спустя несколько недель я обнаружил удивительную вещь: я чувствую. Я чувствовал стеснение при разговоре с ней, до конца боялся позвать её на свидание, замечал за собой, что волнуюсь и нервничаю, когда рядом с ней. Я влюбился в неё.
— А она нет?
— Она страдала заниженной самооценкой. Считала себя не достойной любви. Считала себя плохим человеком. Я думал, что смогу помочь ей. Но я не учёл одного: мне самому нужна была помощь, которую я рассчитывал получить от Рины. Я долго за ней ухаживал. Дарил подарки. И вот 14 февраля. Подарок, признание в чувствах. И я, уверенный в том, что смог растопить её сердце. А в ответ: «Ваня, я ничего к тебе не чувствую». Это стало концом для меня. В этот момент я почувствовал одно: усталость. Усталость от жизни, от боли, от надежд на светлое будущее. И тогда я совершил то, что сделал. Не в этот же день, несколько позже. Тщательно всё спланировав заранее. Но на моё счастье Миша меня спас. Иначе этого разговора бы не было.
— Боже, Вань, мне так жаль! — сказала Маша и бросилась на меня, крепко-крепко обняв, уткнувшись головой в грудь.
— Маш, для меня это уже далёкое прошлое. Я нашёл счастье в жизни. И оно действительно связано с одним определённым человеком.
— Каким? — спросила Маша, заглядывая мне в глаза.
— Нет Маш, ты меня извини, но не с тобой. А со мной. Только со мной и связано моё счастье. Но, конечно, ты картину не портишь, а даже наоборот, весьма сильно приукрашиваешь, — сказал я улыбнувшись, отчего лёгкая улыбка появилась и на лице Маша.
— Не знаю, что там насчёт картины, но теперь я тебя не отпущу.
— Я тоже тебя отпускать более не намерен.
— Боже, это всё из-за меня, — сказала Маша, вновь заплакав. — Ты ведь мог умереть!
— Ну, ради этого попытки самоубийства и совершаются, — попытался отшутиться я, но это не помогло.
— Всё пытаешься отшутиться?
— Извини, привычка сводить грустные моменты к постиронии. Ладно, хорошо. Извини, ситуация серьёзная, а я дурака валяю. Но Маш, сейчас всё хорошо. Никакого шрама или других следов, я с тобой, счастлив, здоров. Это прошлое Маш. Я понимаю, что глупо говорить тебе «Не переживай», но пойми то, что это уже прошло. И давно. И Маш, ты не виновата. Ты не могла знать о том, что я сделаю с собой спустя полтора года после нашей последней встречи. Ты не виновата, Маш. И я не устану повторять это тебе. И Маш, давай лучше не будем морочить себе голову, ворошить прошлое. Надо жить настоящим, в котором мы вместе и нам хорошо. Мы счастливы, так зачем нам вспоминать события многолетней давности, загоняя себя в депрессию? Давай оставим мои ошибки прошлого этому самому прошлому. Хорошо? — спросил я, и поднял пальцами подбородочек девушки, заглянув в её зелёные, словно кошачьи глаза.
— Хорошо. Наверное, ты прав, — сказала Маша и вновь крепко прижалась ко мне. — А ты ещё общаешься с Риной?
— Да, — ответил я спустя паузу и глубокий выдох, — общаюсь. Не часто правда, обычно два раза в год. Чаще как-то не получается встретиться.
— Надо будет встретиться с ней. Договоришься как-нибудь?
— Да, конечно. Я как раз довольно-таки скоро собирался встретиться с ней. Заодно и тебя возьму с собой.
— Хорошо. Значит договорились?
— Договорились.
— Ваня, а что с этим звонком? Что это вообще?
— А, это я не так давно начал этим заниматься. Завёл вторую симку, создал дополнительные аккаунты в соц сетях, и вбросил, что могу оказать альтернативную психологическую помощь.
— А когда говоришь начал этим заниматься?
— Ну, где-то год назад. Вообще я не ожидал, что хоть кто-то наткнётся на меня, а уж тем более позвонит. Но это произошло. Помню, как сильно волновался. Сначала подумал, что это розыгрыш, чем смутил звонившего. Но потом я оправдался тем, что он первый. Это был парень, выпускник школы. Бросила девушка. Плохо сдал экзамены, и теперь надежды на лучшие вузы накрылись медным тазом. Отчасти, судьба похожая на мою.
— И ты ему помог?
— Да, насколько я могу судить, да. Потом он запостил везде меня, что я помог ему. Ну и так я получил какую-то аудиторию. Потом сделал сообщество, в котором делился своими мыслями, как переживать сложности и начать жить счастливо. Словом, Эпиктет, Сенека и Марк Аврелий могли бы мной гордится.
— Это ведь философы, насколько я помню по курсу философии?
— Да, стоики. Стоицизм помог мне выбраться из пучины, так что я решил, что это поможет и другим. Людей в группе не сказать, чтобы много, но первые пять тысяч я собрал.
— А почему ты решил этим заняться?
— Настя, я, Ри…, — начал говорить я и осёкся. Боже, только не пойми. Слишком рано, — Ты знаешь, что нас объединяет. Мы совершили попытку суицида. На счастье Насти, рядом оказался я. На моё счастье рядом оказался Миша.
