удивило охрану, включая Гинда, который вышел встречать меня с несколькими атесигнанами.
— Все в порядке, триумвир? — настороженно спросил он, косясь на тело Касс.
— В порядке? Нет, но сойдет. Помогите мне перенести ее во дворец. Найдем пустую комнату.
— Ей так и не смогли помочь? — спросил Гинд. — Даже это… существо?
— Эта тварь никому не в состоянии помочь, — мрачно ответил я. — Ты был абсолютно прав насчет нее.
Вскоре я остался наедине с собой. Внутри было пусто. Шторм мыслей и эмоций отгремел, оставив после себя тишину. Я отверг предложение Мирканто, разоблачили её, вероятно потерял Касс, обрёл дар Забытого, но длинная ночь еще не закончилась. Сон пока не шел. Поговорить с кем-то? Нет. Совсем не хочется.
Где-то минут двадцать просидел без движения, а потом вспомнил кое-что. Еще до того как отправиться к Мирканто, я узнал о подготовке Сандиса к некой важной встречи. Возможно она уже началась? Уже, конечно, поздняя ночь, но едва ли Иворна жаворонок по распорядку дня. Стоит проверить.
Я снова взялся за зеркало Каламет:
«Покажи мне Сандиса».
Через пару секунд вихрь зелёного тумана закружил мой взор и я погрузился в колдовское видение. Снова уже знакомый мне терем не то на Севере, не то на Западе. Пара жаровень бодро трещат у крыльца, где стояли Сандис, Альденг и какой-то ти-шадаец в зеленом одеянии. Началось? Если и нет, то уже скоро. Сандис снова был при полном параде. Значит собирается на важную встречу. Едва ли бы он напялил кирасу со сложнейшей чеканкой и позолотой, чтобы впечатлить местных сов или мышей.
— Время, господин, — вежливо, но настойчиво произнес ти-шадаец.
В его морщинистом, невероятно уродливом лице было нечто знакомое. Кожу с черепа будто сняли и напялили обратно, чуть сместив. Я вспомнил чужой сон о детстве Ар-Арамии. Этот ти-шадаец не был ее учителем, но видимо тоже относился к касте профессиональных заклинателей крови.
— Они скоро будут, — ответил Сандис заклинателю.
— Хорошо, господин. Надеюсь, ваши гости поторопятся, иначе зелье начнет терять силу.
Ага. Он что-то там приготовил и собирается вскоре использовать.
Еще пятнадцать минут Сандис и Альденг молча ждали на высоком крыльце терема. Наконец звуки ночного леса нарушил стук копыт. Двое всадников приближались. Я надеялся, что это будто кто-то важный и доселе не замеченный в дружбе с Сандисом. Сенатор, мастер-венатор, ти-шадайский вельможа или знаменитый наемник. Но гостями оказались всего лишь Радан и Покорд. Приспешники Иворна Сандиса. Сенсацией пока не пахнет.
— Скорее бросайте своих коней и следуйте за мной, — со строгостью в голосе призвал Иворна. — Время поджимает.
— Уж прости, вождь, — с заискивающей улыбкой произнес Радан, почесывая красно-рыжую макушку. — Темнота не лучший друг для путешественника. Мы немного заплутали.
— Дайте пару минут. Я отведу коня на отдых, — произнес Покорд.
У шаддинцев было особое отношение к лошадям. Даже у таких избалованных господ как Покорд.
— Бросай его тут и быстро за мной, — еще более строго повторил Сандис, не отводя взгляда.
Он подождал пока раздраженный шаддинец бросит коня прямо посреди дороги и вслед за ним последним вошел в терем. Спешка? Интересно почему?
Внутри было практически пусто, не считая стола из черного дерева и зеленоватого саркофага, который стоял в центре просторной комнаты. Альденг принялась магией зажигать свечи. Ти-шадаец подошел к столу и начал копаться в каких-то склянках. Стратеги-приспешники удивленно разглядывали все происходящее.
— Так что мы будем делат? — растерянно спросил Радан, косясь на саркофаг. — Времени у меня тоже в обрез. На Севере сейчас очень тяжелая ситуация. Какие-то дикари приплыли из-за моря. Мне следует поторопиться.
— Альденг, радость моя, — непринужденно произнес Сандис. — Заканчивай со свечками и открой нам крышку.
— Как скажите, мой повелитель, — игриво, но слегка напугано ответила магичка и багровый жгут телекинеза осторожно снял крышку саркофага, отправив ее в дальний угол комнаты.
Внутри ожидаемо был мертвец. Древняя мумия. Сутулая, сморщенная фигура, коричневая иссохшая кожа которой проглядывала сквозь истлевшие бинты, а руки и ноги были похожи на высохшие ветви старого дерева.
Несколько мгновений приспешники молча смотрели на мертвеца. Радан был скорее испуган, а Покорд явно начинал злиться. Его левая бровь дернулась, а затем шаддинец разразился гневной тирадой:
— Ты обещал нам победу, Сандис! Я верил тебе. Пошел против жрецов Солнца. Ты обещал решение всех наших проблем. А что я вижу здесь? Труп! Какого-то заплесневелого мертвеца. Чем он поможет нам в борьбе за власть? А? Я начинаю…
Договорить шаддинец не успел. Сандис подошел к нему со странной улыбкой и ледяным взглядом, после чего положил правую ладонь ему на голову, словно исповедник, благословляющий грешника. От этого прикосновения шаддинец дернулся. Он явно был напуган неожиданным жестом имперца.
— Покорд, — медленно произнес Иворна. — Покорд бар Саур. Семя пустыни. Я прощаю тебя. Прощаю твои невежество и варварскую спесь. Но впредь будь осторожен со словами, иначе Покорда бар Саура ждет очень незавидная судьба…Но!
Сандис резко убрал руку и сменил тон на более примирительный.
— Я понимаю ваш скепсис, друзья. Вы видите тело. Иссохшее, мертвое, давно оставленное искрой жизни. Вам не известна его история ибо подлинная его история неизвестна практически никому, кроме моего рода. Это тело в саркофаге принадлежало когда-то архонту славного города Канртег, сто тридцать пятому в своей должности, Ксигону Тарамаху.
Вот оно как…
— Значит, колдун, — с уважением и даже некой уверенностью кивнул Радан. — Мы из него достанем какую-то силу? Заставим поведать древние секреты?
— Хорошо, допустим, колдун… — с недостаточно хорошо скрытым раздражением произнес Покорд. — Что один колдун значит для Империи, Шадда и прочих великих государств? У проклятого Ксериона сотни жрецов! Причем живых и очень языкастых. Мы собрались здесь из-за одного мертвого колдуна?
— Тут ты, дорогой Покорд, обманут терминологией. — ответил Сандис. — Я понимаю, что и для прислужников Великого Солнца, и для элиты Канртега используется слово «жрец». Однако разница колоссальна. Жрецы Канртега не молили богов о снисхождении. Они призывали и заклинали тени титанов. Ворошили их древние кости, на которых стоит этот мир. И даже среди них Ксигон выделялся.
Голос Сандиса струился во мраке терема-успыльницы. Он явно смаковал момент и не пытался сразу выдать «друзьям» все свои карты. Думаю, их недалекость забавляла триумвира. Что если он специально взял этих двоих как свидетелей для своего темного триумфа? Зрителей, на нервах которых будет отыграна финальная партия.
— Ксигон не сражался с Республикой и не был побежден Антавием Сагионом. Он погиб задолго до рождения великого стратега. И у них есть кое-что общее. Они оба пытались завоевать Канртег. Только Ксигона остановили. Все остальные жрецы сумели в последний момент объединиться против него и
