её старшей. Та попрощалась и ушла.
– Вам ещё это всё записывать. Наверное, это неправильно – пол дня я в перевязочной, а пол дня Вы. Давайте завтра перевязывать по очереди и сразу писать.
– Давайте попробуем.
– Вы ужинать будете?
Сергей Петрович взглянул на часы.
– Обязательно, но немного позже, а то перед сном опять есть захочется.
– А я сейчас пойду и сразу уеду. До свидания.
Светлана Павловна достала из стола противогазную сумку и вышла.
Сергей Петрович усмехнулся: «А специалист по легализации, похоже, отстал от жизни».
Сергей Петрович сделал краткие записи примерно в трети историй болезни и пошёл в пищеблок. На ужин дали селёдку с картофельным пюре и компот из свежих яблок. Сергей Петрович обратил внимание, что на петлицах у старшего повара были уже не скрещённые винтовки, а чаша со змеёй.
Вернувшись в отделение, Сергей Петрович сделал записи в оставшихся историях, сходил в казарму переодеться и пошёл домой. Туда он добрался только к 9 часам. Серафима, естественно, уже не спала.
– Добрый вечер, Сергей Петрович. Что-то ты поздно, я уже волноваться начала. Ужинать будешь?
– Больных много, пришлось задержаться. А ужинать я буду в госпитале, ты на меня не рассчитывай.
– Вчера арестовали ещё двух человек.
– Я в курсе, сегодня начальник госпиталя сказал на совещании.
– Когда же это кончится?
– Между прочим, начальник отдела кадров написала на тебя две анонимки.
– Я-то чем ей дорогу перешла?
– Говорят, она была любовницей бывшего начальника госпиталя.
– Да? А мне об этом не рассказали.
– Может, не хотели трясти грязным бельём перед новым человеком.
– Но тебе-то сказали.
– Не мне, а особисту. И только один человек.
– Подожди, а почему ты решил, что это она кляузничала, ты же сказал, что анонимки?
– Кроме неё никто не мог так хорошо знать твою анкету! Что-то я устал, пожалуй пойду спать.
Сергей Петрович переоделся, сходил в душ и, не задерживаясь, лёг в кровать. Сима легла минут через 10, обняла Сергея Петровича, но не стала приставать, а почти сразу заснула.
Следующий день был воскресеньем, но раненых надо было перевязывать и вообще, на войне выходных не бывает. Поэтому они пошли на службу вместе и одновременно позавтракали в пищеблоке (бефстроганов с гречкой, чай и печёное яблоко). Сегодня они пришли немного раньше и народу было меньше, чем вчера, но сесть рядом не удалось. После завтрака Серафима пошла к себе в отделение, а Сергей Петрович – в казарму переодеваться. Сегодня он принёс с собой наплечную кобуру и, одев под халат, переложил в неё пистолет.
Светланы Павловны ещё не было, и Сергей Петрович решил пройтись по палатам. Его удивило, насколько плотно в них были втиснуты койки. Во-первых, почти везде они стояли по 2 вплотную одна к другой, как в пионерлагерях его детства. Во-вторых, там, где между кроватями были проходы, они, часто, были очень узкими, в них не помещалась даже 1 тумбочка. Но все постели были застелены новым чистым (если не считать свежих пятен от промокших повязок) бельём.
Пациенты ещё только посыпались, некоторые уже встали и оделись, но большинство ещё лежало. Каких-то новых жалоб ни у кого не было, только мужчина, которому Сергей Петрович вчера вскрывал затёк, пожаловался на боли.
Выйдя в коридор, Сергей Петрович подошёл к столику сестринского поста, за которым сидела пожилая женщина в халате и косынке, что-то писавшая в журнале.
– Добрый день! Вы заступаете или сменяетесь?
Женщина встала.
– Доброе утро! Я ухожу. Сменщица уже пришла и переодевается.
Скажите, а больной (Сергей Петрович назвал фамилию) жаловался на боли?
– Все они жалуются, наркоманы.
– Ну зачем Вы так, у него же вчера была операция.
– Если бы было надо, то ему бы врач назначил.
– Значит, это моё упущение. А что у Вас есть?
– Морфин214 и омнопон215.
– А как назначать?
– Вот, есть специальный журнал.
Сестра протянула Сергею Петровичу журнал. Открыв его, он обнаружил, что заполнено всего 5 строк и последнее назначение было месяц назад. И усилием воли не позволил себе озвучить всё, что подумал. (А подумал он о живодёрах, причём в цветастых выражениях).
– А ручку можно?
Сергей Петрович хотел спросить ещё и про дозировку, но решил переписать из предыдущих назначений.
– Да, конечно.
Взяв одну из лежащих на столе ручек и обмакнув перо в стоящую тут же чернильницу, он назначил по 3 инъекции омнопона в течение 2 дней. Пока Сергей Петрович писал, подошла ещё одна пожилая сестра.
– Доброе утро!
– Доброе утро. Я тут назначил омнопон, последнюю инъекцию сделайте, пожалуйста, на ночь, чтобы человек выспался.
– Да, конечно.
Разобравшись с наркотиками, Сергей Петрович пошёл к сестре-хозяйке. Она уже была на месте.
– Доброе утро!
– Здравствуйте, доктор. Что-то не так?
– Я прошёлся по палатам.
Сестра-хозяйка напряглась.
– У многих раненых повязки промокают, пачкают простыни. Как Вы думаете, если подкладывать пелёнки, может простыни не придётся менять каждый день?
– Не знаю, надо попробовать. Спасибо, что подсказали.
Сергей Петрович вернулся в ординаторскую. Там по-прежнему никого не было, но на столе Светланы Павловны лежала противогазная сумка. Сергей Петрович сел за свой стол и, сверяясь со списками, выписал на отдельный листок фамилии и номера палат тех, кого считал возможным перевести в команду выздоравливающих. А через пару минут появилась и Светлана Павловна.
– Доброе утро! Вы идёте перевязывать?
– Доброе утро. Да, конечно. У меня есть четыре кандидата на перевод в шестое отделение. Но мне бы хотелось посоветоваться с Вами. Мне их собрать всех вместе или Вы будете подходить к каждому?
– Сейчас перевяжите одну палату, а потом соберите их и посмотрим сразу всех.
– Хорошо.
Зайдя в перевязочную и положив свои списки на подоконник, Сергей Петрович поздоровался с Лизой и показал ей листок с четырьмя фамилиями.
– Сейчас перевяжем одну палату, а потом соберём вместе вот этих и мы со Светланой Павловной посмотрим их вместе. Кому бы сказать, чтобы их всех собрали?
– Я вызвала двадцать седьмую палату. Вот же Иванов из двадцать седьмой, пусть не торчит под дверью, а займётся делом. Подождите, я сама скажу.
Елизавета взяла у Сергея Петровича бумажку и вышла в коридор и, почти тут же, вернулась с больным, которому вчера дренировали затёк постинъекционого абсцесса. Сергей Петрович вновь промыл полость перекисью и гипертоническим и поставил турунду с гипертоническим. Занимаясь этим, он спросил, сделали ли обезболивающий укол.
– Да, сделали, спасибо.
– Вам назначено три раза в сутки. Последний раз я попросил сделать перед сном. Когда соберётесь спать, скажите об этом сестре. Следующий!
Предпоследним был раненый, которому Лиза вчера сорвала присохшую
