о простом съеме. Для них съемка в фильме была гораздо унизительнее». Когда каскадеры обнаружили, сколько заплатили проституткам, они почти устроили забастовку.
Все каскадеры считали нас достаточно сумасшедшими для того, чтобы попросить их о таком прыжке, но этого было мало — один из них оказался действительно сумасшедшим, согласившись.
В сцене, где трем героям предлагают выбрать девушек из гарема, белый парень (Сэксон) выбирает белую мадам (ее играет Ана Капри), черный парень (Келли) выбирает четырех проституток, в то время как азиатский парень (Ли) выбирает своего агента под прикрытием (Чанг) для целомудренного обсуждения стратегии. Китайский Джеймс Бонд дал обет безбрачия. «Он был монахом из Шаолиня, — говорит Майкл Аллин. — Он все время должен был говорить: „Ты оскорбил мою семью, и ты оскорбил храм Шаолинь“».
Сексуальные приключения продолжались и вне экрана. «Джим Келли трахал все, что двигалось, — говорит Пол Хеллер. — В итоге он попал в больницу с опухшими яичками. У нас была сбруя, на которой он должен был висеть в сцене своей смерти, но Келли не мог ее носить — так у него все болело. Нам пришлось сделать специальную сеть».
Это был 1973 год, и все на съемочной площадке, похоже, наслаждались сексуальной свободой эпохи, в том числе шаолиньский монах. «Время от времени Брюс говорил: „Почему бы нам не прогуляться с парочкой девчонок?“» — вспоминает Сэксон.
Последней сценой, снятой в Гонконге, была финальная битва Ли и Хана в зеркальном зале. В оригинальном сценарии Хан покончил жизнь самоубийством, прежде чем Ли смог его схватить. И режиссер, и звезда почувствовали, что это разочаровывающее окончание, поэтому большую часть съемок провели в раздумьях, как сделать лучше. Однажды после обеда в отеле Клауз с женой Энн зашел в бутик одежды. «В зале стояли тонкие зеркала, которые преломляли изображение, когда я проходил мимо них. Я подумал: „Вот оно!“» — вспоминает режиссер. Для Клауза это был способ поставить гораздо более молодого героя Ли в невыгодное положение относительно старшего Хана (актеру Ши Кьену было шестьдесят) и сделать финальное противостояние напряженным для публики. Для Брюса это была возможность продемонстрировать важность «приспособляемости» в бою — Ли разбивает зеркала, чтобы различать настоящего Хана и его отражения.
Команда купила два грузовика зеркал за 8000 долларов и настроила их таким образом, чтобы каждый угол камеры отображал несколько отражений. Съемки проходили два дня в гнетуще жарком зеркальном лабиринте. Брюс даже начал бить во всю силу, заставив Ши Кьена крикнуть: «Полегче, сынок — это всего лишь фильм». По воспоминаниям Клауза, «к концу съемок Брюс находился на грани физического истощения».
Американская команда свернулась и улетела 1 марта 1973 года. Брюсу оставили зеркальную комнату, где он с небольшой китайской командой продолжал съемки в невыносимой жаре еще четыре дня, пытаясь довести финал до совершенства. «Брюс к тому времени был настолько заведен, что не хотел бросать эту сцену», — говорит Пол Хеллер.
Затем Брюс вернулся к началу фильма, чтобы добавить первую сцену в храме Шаолинь, которую он написал и срежиссировал самостоятельно. Чтобы увеличить шокирующий эффект, он начал с непростого поединка между собой и тяжеловесным каскадером Саммо Хуном. Это больше напоминало бой без правил, чем кунг-фу — двое мужчин в шортах и мягких перчатках. «Во время репетиции мы ничего не делали, просто обсуждали сцену. „Ты бьешь, я бью, и так далее, и так далее. Хорошо, готов? Мотор!“ — рассказывает Саммо. — Один дубль. Это был очень быстро — мы отсняли все за полтора дня».
После боя герой Брюса говорит с аббатом храма Шаолинь. Всегда стремясь обучить свою аудиторию, экранный персонаж проповедует философию Брюса в жизни. «Когда мой оппонент расширяется, я сжимаюсь, а когда он сжимается, я расширяюсь. И когда у меня появляется возможность ударить, бью не я, — и герой показывает кулак. — Он сам бьет».
В течение нескольких коротких минут фильма Брюс ловко сумел перенести акцент своего персонажа с британского агента на традиционного китайского героя и взять на себя ответственность за фильм. «После просмотра первых сцен вы уже понимали, кто настоящий герой картины», — говорит Эндрю Морган.
Осталось только одно сражение.
Когда руководство «Уорнер» просматривало подборку снятого материала, то сразу поняло, что у них в руках блокбастер. «Когда мы увидели материал, то поняли: у нас что-то есть, — говорит Лео Гринфилд, глава отдела дистрибуции в „Уорнер Бразерс“. — Видит бог, поняли сразу». Их уверенность укрепилась в марте, когда «Уорнер» выпустила свой первый фильм о кунг-фу, снятый в Гонконге, — «Пять пальцев смерти» производства «Шоу Бразерс». Восточный боевик Ран Ран Шоу стал неожиданным хитом и среди молодежи, и для более взрослой аудитории, создавая предпосылки для успеха Брюса. Если «Пять пальцев смерти», фильм с полностью китайским актерским составом, собрал отличную кассу в Америке, насколько же выше потенциал у фильма, где снимаются актеры разных рас, а сама картина снята полностью на английском?
Тед Эшли предоставил Вайнтраубу еще 300 тысяч на расходы постпроизводства. Он также приступил к реализации планов на продолжение. Понимая, что это было наилучшее время для давления, Брюс настаивал, чтобы «Уорнер Бразерс» изменила название на «Выход дракона», чтобы было понятно, что именно Маленький дракон — звезда этого фильма. Вайнтрауб ненавидел это название: «Звучало так, словно это семейный фильм». Эшли тоже не обрадовался: «Хотя „Выход дракона“ кажется логичным, поскольку он позволяет назвать следующую картину „Возвращение дракона“, название оставляет впечатление, что это фильм про монстров». Следующие несколько месяцев Тихий океан в одну и другую сторону пересекали вежливые, но настойчивые телеграммы. Эшли предлагал компромисс: «Два часа мы с нашим отделом рекламы обдумывали варианты и пришли к решению, что лучшим названием будет „Остров Хана“. Это даст картине самый широкий охват». 8 июня 1973 года Брюс прислал ответ: «Обдумайте все более тщательно. „Выход дракона“ предполагает появление (вход) кого-то (личности). Это отличное название. Время поджимает, Тед. Пришлите мне, пожалуйста, два сценария, чтобы я мог их прорабатывать».
Упоминание Брюсом двух сценариев было тонким ударом. Студия «Уорнер» уже заказала два последующих сценария для потенциальной франшизы. Но Брюс обходными путями дал понять, что если первый фильм не назвать «Выход дракона», он больше не будет сниматься в картинах студии. 13 июня Эшли капитулировал. «Мы еще раз рассмотрели идею с названием, а также учли твои предпочтения. Таким образом, название картины — „Выход дракона“. Люблю тебя и Линду». Даже Фред Вайнтрауб в конце концов изменил свое мнение. «Возвращаясь назад, я не могу себе представить, что фильм был бы назван как-то по-другому. Как бывший рекламщик, я
