поэтому я должен приготовить тебе пасту. У нас есть традиции.
Она слабо улыбнулась.
— Я люблю традиции семейных пар. Таков был уговор.
— У твоего сердца всегда будет дом со мной, Роуз. Несмотря ни на что, никогда не забывай об этом.
— И у твоего всегда будет дом со мной. Некоторые люди созданы друг для друга, и ты был создан для меня, Джек. И я была создана для тебя.
— Да, я твой. Только твой.
Что-то изменилось в ее глазах.
— Как ты относишься к сексу?
Мои губы дрогнули.
— В целом, я одобряю его.
— Но как насчет конкретно сейчас?
Под ее тяжелым взглядом я задумался на мгновение — на очень короткое мгновение — а затем наклонился, чтобы прошептать ей на ухо.
— Я определенно одобряю секс, если и только если я тот, кто погружается глубоко в тебя, Роуз Хоторн.
Когда я откинулся назад, чтобы заглянуть ей в глаза, я понял, что она уже покраснела.
ГЛАВА 28
ДЖЕК
— Ты хочешь, чтобы я тебя трахнул?
— Я имею в виду, что это не обязательно, но может быть, чтобы запечатать все…
Мой взгляд снова переместился на ее губы, и я больше не мог сдерживаться.
Мы впились друг в друга, и в тот момент, когда наши губы соприкоснулись, она издала протяжный стон и обвила руками мою шею. Я схватил ее за бедра и притянул вперед, пока моя болезненно твердая эрекция не оказалась зажатой между нашими телами.
В ответ она выгнула спину и улыбнулась мне в губы.
— Счастлива?
Ее глаза закрылись, и, все еще улыбаясь, она кивнула.
— Это хороший брак.
— Все, что ты захочешь, будет твоим, — прошептал я, а затем снова потянулся к ее рту и языку. Ее пальцы запутались в моих волосах, и она позволила мне пробовать ее на вкус так долго, как я захочу. Отпустив ее бедра, я потянулся к подолу ее свитера и заставил себя перестать целовать ее. Задыхаясь, она позволила мне, и, не сводя с нее глаз, я медленно снял с нее свитер и бросил его на пол.
— Я хочу только тебя, — прошептала она. — Только тебя.
Ее взгляд был устремлен на меня, пока я смотрел вниз и позволял своим глазам блуждать по ее идеальной груди и безупречной коже. У нее было небольшое родимое пятно прямо под левым плечом. Я не заметил его в первый раз, когда прикасался к ней таким образом. Больше не буду. Я изучал каждый сантиметр ее тела, пока не смог представить его в совершенстве, закрыв глаза. Я коснулся кончиками пальцев ее шеи и позволил им скользнуть вниз к ее тяжелым грудям. Дойдя до сиреневого лифчика, я ухватился за тонкие кружевные чашечки и потянул их вниз.
— Посмотри на себя, — прошептал я.
Роуз тяжело дышала, ее соски вздымались и опадали, заставляя меня терять рассудок. Я взглянул на ее лицо и увидел, что ее глаза горят от предвкушения. Я глубоко вздохнул, чувствуя огромное облегчение от того, что она действительно моя. Не было никакой лжи, ничто не стояло между нами.
Я прижался лбом к ее лбу, чтобы немного отдышаться. Она провела ладонью по моей щеке, позволяя мне насладиться этим моментом.
— Я скучал по тебе, — сказал я хрипло.
— Я скучала по тебе, — отозвалась она.
Я поцеловал ее в щеку, затем переместился ниже и прикоснулся горячим поцелуем к ее горлу.
— Ты моя.
Она не ответила, но ее тело задрожало от моих слов, а горло задвигалось, когда она сглотнула. Я продолжал двигаться ниже, пробуя губами ее кожу, пока не добрался до соска. Я закрыл его ртом и сильно засосал.
Ее тело напряглось, и она схватила меня за плечи, одновременно издав стон. Обхватив руками ее талию, я перешел к другому соску, посасывая и потягивая его.
Затем ее пальцы коснулись моей покрытой щетиной челюсти, и она отстранила мое лицо.
— Ты любишь меня. Ты действительно любишь меня, — сказала она, задыхаясь. Это был тихий вопрос.
— Я люблю тебя, Роуз, — повторил я твердым голосом, мои пальцы пощипывали и потягивали ее соски.
Она прикусила губу.
— Я тоже люблю тебя, Джек. Я просто хотела услышать это снова.
— В любое время.
Все еще глядя ей в глаза, я подошел к ней сзади и расстегнул лифчик. Аккуратно, нежно я спустил бретельки с ее плеч, не сводя с нее взгляда все это время. Затем настала ее очередь, и она расстегнула мой галстук и позволила ему упасть на пол. Ее пальцы работали над пуговицами моей рубашки, каждое действие было мучительно медленным. Мне казалось, что ей понадобилась целая вечность, чтобы закончить, в то время как я просто хотел взять ее, но у нас было столько времени в мире, чтобы сделать это.
— Ты тоже мой, — сказала она, — Ты только мой.
— Мы принадлежим друг другу, никому другому, до последнего вздоха.
— Да.
Признание звенело в моих ушах, и мне пришлось заставить себя оставаться неподвижным, когда она положила ладони мне на грудь и смахнула рубашку, ощущая, как кончики ее пальцев обжигают мою кожу в любом месте.
Мой самоконтроль исчез, когда она нежно притянула меня к себе для очередного поцелуя и позволила своей руке пройтись по моей груди, прямо к моему члену. Мои руки начали работать над ее джинсами, расстегивая пуговицы, нажимая и потягивая, в то время как мои губы захватили наш поцелуй и углубили его.
Ее рука достигла кончика моего члена в брюках, и она замерла. Я взял ее за подбородок и поцеловал сильнее. Она взяла в ладони мой член и позволила своей руке медленно скользить вниз, а затем снова вверх. Она была моей погибелью.
Мне удалось выдержать только несколько мучительных затяжек, затем я одним движением сдернул ее со стойки, проглотив ее крик и смех своим ртом. Я быстро избавился от ее джинсов и нижнего белья, а затем, схватив ее за талию, снова посадил ее голую задницу. Ее глаза все еще смеялись, когда я поднял взгляд от ее тела, которое теперь принадлежало только мне.
— Поцелуй меня, Джек. Поцелуй меня.
Повинуясь ее приказу, я грубо схватил ее за щеки одной рукой, наклонил ее голову и просунул свой язык в ее рот. Я едва мог стоять на месте, пока она настаивала на том, чтобы снять мои брюки своими руками, отмахиваясь от моих всякий раз, когда я пытался помочь.
Как только она спустила их, мой член покачивался вверх-вниз, яйца потяжелели.
— Я хочу, чтобы ты
