Я так рада, что вы с Джереми выбрали друг друга.
— Я тоже.
Джереми появляется на вершине лестницы и спускается, сузив глаза на нас.
— Я слышал свое имя. О чем вы говорили?
— Это наш секрет. — Лия подмигивает мне, и я улыбаюсь.
Затем я обнимаю Джереми, пока мы втроем идем на семейный ужин с Адрианом.
Похоже, я нашла себе новую семью.
И все это благодаря мужчине, которого я люблю.
Зверю, без которого я не могу жить.
Эпилог 2
Джереми
Месяц спустя
Новый учебный год в колледже означает одно.
Посвящение.
В этом семестре мы проводим ее по-другому. Это не охота, как в прошлый раз.
Дело не в том, кто поразит как можно больше участников. Нет.
Тема посвящения в этом году гораздо интереснее.
Что может быть лучше охоты? Охота на конкретную цель.
Я придумал этот план, и Киллиан сразу же согласился, потому что это дает ему шанс выйти на Глиндон.
Николай был в полном восторге. Белая Маска тоже
Единственным нежелающим был Гарет, но мы победили его четыре к одному.
Правила просты. Все участники должны бежать, но только мы знаем, кто является целью. К сожалению для них, победителей и новых членов клуба не будет, но участники этого не знают.
Опять же, мы никогда не проводили посвящение, чтобы получить новых членов. Это была просто демонстрация силы.
Кроме назначенного нами Х, нам не нужно устранять остальных, если мы этого не хотим. Николай и Белая Маска, конечно, захотят.
Я не буду.
Я придумал всю эту игру, чтобы охотиться на нее.
Моя цель.
Моя добыча.
Мои шаги неслышны, когда я преследую ее из-за кустов. Сегодня на Сесилия джинсовое платье и теннисные кроссовки. Ее серебристые волосы собраны в хвост, а белая маска плотно прилегает к лицу.
Она знает, что она — моя добыча.
Она идет осторожно, как любая добыча.
Но она не знает, что как бы осторожна она ни была, все равно попадет прямо в мою ловушку.
Я повторяю ее движения, и она приостанавливается, вероятно, почувствовав меня. В последнее время она стала так хороша в этом. Так чертовски идеально принимать мою развращенность и наслаждаться ею.
Она даже просит об этом, как хорошая маленькая девочка.
Мой член твердеет, когда я иду позади нее. Я вижу тот самый момент, когда она чувствует меня на себе.
Ее запах, водяных лилий и проклятия, наполняет мои ноздри.
Я так близок к тому, чтобы прикоснуться к ней, но она вырывается из рук, и обычно я позволяю ей убежать. Я бы поиграл с ней, дал бы ей надежду, только чтобы вырвать ее, но сегодня я слишком голоден.
Слишком нетерпелив.
Я хватаю ее за шею, и она визжит, когда я почти поднимаю ее с земли и прижимаю к дереву.
Сесили пытается бороться со мной, царапаясь и царапая. Ее борьба усиливается, когда она снова смотрит на мою маску, но это бесполезно.
Я задираю ее платье до талии и стону, когда вижу, что под ним она голая. Мои пальцы скользят по ее скользкому теплу, и мой стон превращается в дикое ворчание.
— Мне нравится, когда ты мокрая для меня.
Она бьется о мою руку, но я не в настроении для прелюдий. После нескольких диких ударов я вытаскиваю свой твердый член и вхожу в ее киску сзади. Мой пах ударяется о мягкую кожу ее задницы, и я хватаю ее за бедро, чтобы удержать на месте.
Сесилия стонет, встает на цыпочки и бьет обеими ладонями по дереву для равновесия. Я снимаю с нее маску, чтобы видеть ее черты лица и то, как она смотрит на меня.
Как ее дыхание синхронизируется с моими толчками. Как ее губы расходятся, когда я овладеваю ею.
И я проникаю глубже, трахая ее сильнее, попадая в ее сладкую точку, пока она не отскакивает от моего члена.
— Скажи мое имя, — приказываю я, когда чувствую, что она закрывается, и снимаю маску, бросая ее на пол.
— Джереми, — стонет она, доя мой член и сжимаясь вокруг меня. — Джереми, Джереми, Джереми.
Блядь. Блядь. Блядь!
Я становлюсь безумцем, когда вытаскиваю член, плюю на ее заднюю дырочку и ввожу в ее задницу. Звук ее крика удовольствия доводит меня до бешенства.
Все, что с ней связано.
Я трахаю ее так, словно действительно умираю, и она — мое единственное лекарство. Я трахаю ее так, будто больше не могу жить без нее.
— Ты делаешь меня животным, Сесилия.
— Я тоже животное рядом с тобой.
— Я дикий зверь, когда дело касается тебя.
— Это нормально. — Она хватает мою руку, лежащую на ее челюсти, и целует ее, словно не может перестать прикасаться ко мне. — Ты мой зверь.
Этого достаточно, чтобы я кончил в нее так долго, как никогда раньше, и струи моей спермы покрыли внутреннюю поверхность её бедер и испортили платье.
Мне придется пропустить церемонию посвящения или, по крайней мере, опоздать, потому что мне нужно взять ее снова. На этот раз как следует и медленнее, как она любит.
Она вздрагивает, когда я выхожу из нее, и я поддерживаю ее, поворачивая лицом к себе.
— Черт. Я сделал тебе больно? — я смотрю на ее лицо.
Она фыркает.
— Немного поздновато для этого, тебе не кажется?
— Я не хочу причинять тебе боль, Сесилия. По крайней мере, не такую боль.
— Я в порядке. — Она пренебрежительно вскидывает руку. — Кроме того, мне нравится, когда ты делаешь мне больно.
Я обнимаю ее и целую в макушку, щеки, глаза и заканчиваю медленным поцелуем в губы.
Когда я наконец отстраняюсь, она удовлетворенно вздыхает.
— Я уже говорила тебе, как мне нравится твоя забота после грубости? Это все меняет.
— Правда, да?
— Так я узнаю, что ты меня любишь. — Она прислонилась ко мне. — Спасибо тебе за помощь в моем пути самовосстановления.
— Ты помогла и мне. — Я целую ее макушку. — Мне никогда не нравилось держать кого-то рядом, потому что я ненавидел и боялся мысли о том, что меня бросят. Но я бы влюблялся в тебя снова и снова, если бы у меня был шанс.
— О, Джереми. — Она поглаживает мою челюсть. — Мне повезло, что у меня есть ты.
— Вот тут ты ошибаешься. Это мне
