Уставившиеся на нее воины, наверное, подумали, что она собирается молиться, повернувшись лицом к востоку, или же просто попросит прощения у султана за свою дерзость. Стало очень тихо, никто даже не шевелился, а затем вся масса людей тихо ахнула, когда Ленья вдруг взяла край ковра обеими руками и начала сворачивать его. При этом она передвигалась вперед на коленях, и по мере ее приближения к красному яблоку воины один за другим начали понимать смысл действий, совершаемых этим умником. Толпа начала гудеть, причем все громче и громче, пока наконец этот гул не стал похожим на жужжание ста тысяч пчел.
Прошло еще несколько мгновений – и Ленья свернула ковер аж до самого яблока. Быстро протянув руку, она взяла яблоко, встала с коленей и, повернувшись, легкой походкой пошла к тому месту, с которого чуть раньше начала обходить ковер. Выпущенный из ее рук ковер снова развернулся и лег на землю с тихим звуком, похожим на вздох.
Остановившись, Ленья подняла красное яблоко так высоко, как только смогла. Его гладкая кожица заблестела в лучах солнца.
Все посмотрели на яблоко – все, кроме Джона Гранта, у которого из носа все еще капала кровь и которого больше интересовала ощущаемая им вибрация, нежели трюк с яблоком. Действия Леньи так сильно отвлекли внимание всех остальных людей, что никто из них еще не заметил этой вибрации. Ее не заметил даже султан, который был умным человеком и гордился, помимо всего прочего, остротой своих органов чувств.
И тут вдруг, заставив всех ахнуть от удивления, Ленья нахально бросила яблоко в султана. Прицелилась она при этом, похоже, плохо, ибо яблоко полетело по высокой траектории и, по всей видимости, должно было пролететь у Мехмеда над головой. Мехмед, удивленный не меньше остальных, в запале позабыл о своем статусе и подчинился инстинкту: он машинально присел, а затем подпрыгнул, вытянув руки над головой и пытаясь поймать яблоко.
Именно в этот момент, когда султан находился в воздухе, оторвав от земли ноги в роскошных башмаках, вибрация, которую ощущал Джон Грант, переросла в гул, похожий на гул спускающейся по склону горы лавины. Мехмед поймал яблоко обеими руками и, приземлившись, увидел, что по направлению к нему движется целое стадо быков, бегущих плотной массой и уже сметающих на своем пути турецкие шатры. Не замечая ничего вокруг себя, животные волочили изорванные шатры перед собой, делая их чем-то похожими на белую пену на гребне накатывающейся на берег волны. У быков, бежавших впереди (тех, которые являлись вожаками стада и мчались сейчас с широко раскрытыми глазами) к рогам были привязаны горящие тряпки. Обезумев от страха и отчаянно пытаясь избавиться от огня, обжигающего им уши и щеки, быки старались бежать что есть мочи, лишь бы оставить пламя где-то позади себя.
Только для двух человек появление этих животных не стало неожиданностью, и оба эти человека были женщинами. Одна из них отвернулась от султана и его воинов и подбежала к Джону Гранту, беспомощно висящему на раме. Из всей этой толпы воинов она одна знала, кто привязал пропитанные растительным маслом тряпки к рогам дюжины быков, когда первые лучи рассвета протянулись над землей, словно длиннющие серебристые пальцы, а затем поджег эти тряпки, распахнул настежь ворота загона и нанес по задницам быков достаточное число ударов для того, чтобы стадо разволновалось до такой степени, что ни один человек уже не смог бы его остановить.
Когда Ленья подбежала к Джону Гранту, в ее руке появился нож, и она ловкими движениями разрезала путы на его запястьях. Передав затем ему этот нож – нож Ангуса Армстронга – и сказав, чтобы он разрезал путы на ногах самостоятельно, она поспешно окинула взглядом начавшуюся вокруг нее неразбериху.
Натолкнувшись на деревянный частокол, окружающий шатры султана, бегущее стадо разделилось на две части и обогнуло его, а вместе с ним и находившихся по дальнюю сторону этого частокола Джона Гранта и Ленью. Преодолев это препятствие, животные снова сбились в единую массу и врезались в стоявшую на их пути толпу турецких воинов, разбрасывая их рогами налево и направо и калеча десятки и сотни из них своими тяжелыми копытами.
Мехмед ошеломленно и со страхом наблюдал за происходящим, совершенно позабыв о запланированной им мучительной казни пленника.
Ленья заметила в толпе фигуру сэра Роберта Джардина. Она увидела его здесь еще тогда, когда стояла среди воинов и, глазея по сторонам, зацепилась взглядом за его затылок.
Когда быки бросились в сторону воинов султана, она поискала сэра Роберта глазами и увидела его. Тысячи находившихся вокруг него воинов кинулись наутек, но он остался стоять на месте, крепко сжимая в руке меч. Однако противником, бросившим ему вызов, оказался отнюдь не воин – к нему метнулся огромный бык, который по своему росту доходил до плеча человека и рога которого пылали от их основания и до самых кончиков. В равной степени перепугавшись и разъярившись, бык пытался найти выход из постигших его невзгод в нападении на кого-нибудь.
Прямо перед ним, застыв на месте, стояло двуногое существо с широко раскрытыми глазами. Возможно, именно оно было виновато в том, что он испытывал сейчас боль и страх. Возможно, если уничтожить это существо, то он наконец-таки обретет покой. Как бы там ни было, бык бросился в атаку, заставляя землю дрожать под его копытами и поднимая в воздух тучу из грязи и пыли, в которой мелькали брызги белой пены, вылетающей из его раздувающихся ноздрей.
Оказавшись на какое-то мгновение перед рогами, имеющими форму полумесяца и обернутыми горящими тряпками, сэр Роберт Джардин, который считал, что мир ему уже очень много задолжал, вдруг заметил женщину, чья смерть должна была бы вернуть этот долг уже давным-давно. Ее лицо, улыбающееся и нисколько не постаревшее, было последним, что он увидел, прежде чем, закрыв глаза и рубанув своим мечом между пылающими рогами животного, почувствовал сильный удар в торс и упал навзничь.
На глазах у Леньи тяжелое копыто опустилось прямо на лицо сэра Роберта, надавив на него почти двумя тоннами говядины, и она явственно услышала сквозь шум, как его череп треснул, словно яичная скорлупа.
На мгновение она вспомнила о том, как он когда-то прижал свои губы к ее губам и как его язык, словно пойманная змея, стал извиваться возле ее языка. Ленья увидела, как его руки дернулись вверх под бычьим животом, и вспомнила, как эти же самые руки лезли к ней под одежду, раздвигали ей ноги и хватали ее за груди. Наблюдая, как погибает тело сэра Роберта в этот блаженный для нее момент, ставший результатом счастливого стечения обстоятельств, она мысленно пожелала, чтобы то же самое произошло и с его душой. А потом она перестала о нем думать, ибо ее ждали более важные дела.
Джон Грант находился рядом с ней и был в чем мать родила, когда они оба посмотрели в глаза султану. Мехмед стоял абсолютно неподвижно, как белая скала на берегу реки, и молча созерцал картину опустошения, произведенного быками в лагере его войска. Ленья, постаравшись привлечь к себе его внимание и убедившись в том, что он смотрит именно на нее, подняла руку и откинула свой капюшон. Затем она развязала платок, чтобы он увидел ее лицо, и улыбнулась ему.
Нужно было торопиться, и она, отвернувшись, потянула за собой Джона Гранта в сторону задней части территории, огороженной частоколом. Когда они стали перебираться через этот частокол, Джон Грант двигался осторожно, как и подобает абсолютно голому человеку, а его мошонка и член при этом покачивались. Хиляль уже ждала их, ее глаза блестели от радости и волнения.
