даете! Сколько о посадках знаете!
– У торговцев вызнал. Не беспокойся, урожай будет.
– А вы нормальный! А говорили, будто образина шальной… Ай!
Мужичка толкнули в бок.
– Ну чего? Я ж просто говорю!
– Остано́витесь передохнуть? – спросил у Энки широкоплечий мужчина, из-за маски которого выбивались седоватые волосы. – У меня дома место есть.
– У нас посвободнее, к нам идите!
– Зато у нас почище!
Энки поблагодарил людей, раскланялся, но отказался. Отдохнуть дома у очага было заманчиво, но тратить время впустую он позволить себе не мог. Энки двигался вперед, ведя свой небольшой караван, и не отказывал в помощи встречавшимся на пути. Кто знает, сколько времени у него еще осталось?
– Доброго пути, господин! – махали ему скрытые под масками люди.
Просто люди. Не низкорожденные. Не представители иных каст. Люди.
– Ждем вас снова!
– Приезжайте еще!
Повозка тронулась, следом двинулось семь человек. Брошенные и никому не нужные, они нашли свой приют, а с ним и шанс выжить.
Шел караван медленно, часто останавливаясь на привалы. Хоть Энки и не просил, но люди во время отдыха собирали дары леса и оставляли в повозке.
– Мы многих еще встретим, – сказал им Энки. – Поделитесь с ними, хорошо?
– Мы для них тоже насобирали. Дальше лес скуднее, людям припасы пригодятся.
Доброта в людях проявлялась не сразу – долго скрывалась за осторожностью. Первые участники каравана следовали за Энки тайно. Безопасное путешествие – вот и все, что их интересовало. Но постепенно они стали подходить к жрецу ближе. И ближе. Заговорили с ним. Заговорили друг с другом. Они рассказали Энки о деревнях, полных отчаявшихся людей, и туда он направился в первую очередь. Жрец сталкивался с подозрениями, опасениями, бывало, и с гневом. Но под масками приходящих к нему никогда не скрывались чудовища.
Хотя нет, одно чудовище все же было.
Трижды Энки призывал ашури, не желая того. Тогда он мчался прочь от людей, и ему удавалось никого не ранить. Но сколько продлится его удача? Однажды ему придется уйти, оставить караван. Единственный вопрос – когда?
Голоса в его голове не смолкали.
Энки остановил повозку, и караван начал приготовления к привалу. Кто-то разводил костер и доставал из котомок котелки для похлебки, кто-то отправился собирать лекарственные травы – Энки показывал попутчикам иллюстрации в книгах, чтобы они могли отличить ядовитый корешок от лечебного.
Присев на пень, жрец увидел на дереве перед собой первые набухающие почки. Запоздалая весна наконец-то вступала в свои права. Еще немного, и начнется пробуждение. Воздух наполнится ароматами цветов, тепло окутает восток.
– Притомился? – спросил его Арата.
Он сидел рядом и вертел в руках шишку, рассматривая ее со всех сторон.
– Немного.
– Можешь вернуться. Твой друг ведь так говорит?
– Так, – согласился Энки.
Шархи передавал ему письма через своих соглядатаев. Чаще всего властитель уговаривал, иногда угрожал. Случалось, что и выдвигал предположения, будто Энки спелся с его врагами.
– Пойдешь дальше, Энки?
– Да.
– Один?
– Я ослеп на один глаз, но вижу лучше, чем когда-либо, Арата. Я иду, куда хочу идти. И сойду с дороги, когда пойму, что настал час остановиться. А пока – да, один.
– Ты думал, как все могло сложиться? – улыбнулся Арата. – Если бы я не сторонился тебя, как другие? Стал бы я для тебя бесценным, человек? Кинул бы ты мне веревку, о которой позабыл в тот день у колодца?
– Я знаю, что сделал бы сейчас. То, что сделаю: пойду без страха. Я хотел, чтобы ты жил, но знаю, что должен отпустить тебя. Прощай, Арата, – сказал Энки пустоте перед собой.
Дорога вела вперд. Путь, избранный им, продолжался.
Караван двигался дальше. Люди, идущие за ним, менялись, и лишь одна женщина оставалась.
Ее звали Гула. Она присоединилась к Энки, будучи отощавшей и больной: израненные руки, сотрясающаяся от кашля грудь, потухший взгляд.
– Садись в повозку, – сказал, увидев ее впервые, Энки.
Женщина безропотно выполнила то, что сочла приказом.
Ей потребовалась пара недель, чтобы встать на ноги. И с тех пор каждый день преображал ее все сильнее. Хорошо питаясь и принимая лекарства, она окрепла, смогла идти самостоятельно. А после помогала подниматься на ноги другим.
– Я много знаю о травах, господин, – призналась она однажды. – Могу я собирать их для вас?
– Буду рад, если поможешь.
Познания Гулы воистину удивляли. Иногда Энки сомневался, что за маской прячется низкорожденная, но это не имело никакого значения. Гула старалась, не чуралась никакой работы и оставалась с караваном тогда, когда Энки был вынужден… отлучаться.
Пролетали дни. Объезжая поселения и деревни, Энки узнал, что на дорогах появилась еще парочка странствующих караванов, и один из них вела Белет. На них не нападали, скорее всего, думая, что они – часть жреческого каравана.
Идея Энки выпорхнула из его рук, отделилась от него. Он улыбался с облегчением. Лучше и быть не могло.
– На следующую зиму нужно найти больше повозок, – проговорила Гула. – Чтобы люди не шли под дождем.
– Все продумываешь загодя, да? Молодец, Гула.
– Рада быть полезной, господин. Кстати, я нашла новую деревушку, куда мы можем заехать.
– Обязательно навестим ее.
«Впервые она проявила инициативу», – подумал Энки.
На самом деле женщина взвалила на себя едва ли не все обязанности: вела учет припасов, следила за людьми каравана, разбирала найденные в лесу травы и делала целебные настойки.
– Гула, – сказал ей жрец. – Если я уйду, караван поведешь ты.
– Не шутите, господин!
– Ты сможешь.
– Знаю, что смогу. Если вы исчезнете, я не брошу караван.
Она не скрывала недовольства, а Энки умолчал о причинах решения. С того разговора Гула еще жестче перехватила бразды правления, и Энки превратился в одного из попутчиков. Повозкой теперь правила Гула.
Он знал, что когда-нибудь ему придется покинуть караван, однако срок пришел раньше, чем Энки рассчитывал.
Перемены принес огонь. В ночи он горел пламенным мотыльком, порхающим в туманной мгле. Жрец пошел за ним.
Лес не пугал безмолвием: стрекотали жуки, щебетали ночные птицы, с ветки на ветку перепрыгивали белки. Огонь исчез, но кто-то наблюдал за Энки. Стоял рядом.
– Кто здесь? – спросил жрец, вглядываясь во мрак.
– Тебя легко найти, – ответили ему. – Низкорожденные болтают о караванах.
– Нергал, – узнал Энки фигуру, выступившую из-за деревьев.
– Я пришел с миром, жрец.
– Без сомнения. Дружелюбием от тебя так и веет.
– Чего ты ожидал, мальчишка? Объятий? То, что ты устроил в Аккоро, заслуживает наказания.
– Явился за этим?
– Не сегодня. Знаешь ли ты, что, используя свои нечестивые силы, создаешь разломы – двери для изначальных в наш мир? Для существ, не терпящих подле себя людей?
