я ощущал себя самым счастливым мальчиком на свете, которому подарили на восьмой день рождения. Хотя бы в этой жизни мечта смогла осуществиться…
— Любимый, ты плачешь, — тихо сказала Ася.
— Так и есть, — отозвался я, поднимаясь. — Не так просто вспоминать родителей, которых уже давно нет в живых.
Среди гостей раздался всхлип. Даже не смотря туда, мне было ясно, кто его издал. И всё же я нашёл в себе силы посмотреть на Нату и просто кивнуть ей. Моя реальная внучатая племянница кивнула в ответ, вытирая слёзы.
— Что ж, мой черёд, любимая. У меня всего лишь нож, но к нему должен идти твой новый статус… надеюсь.
Ордрин передал в руки моей старайме тот самый нож с розой на рукояти, который я ковал в Сутки Эффективного Крафта. Любимая спокойно приняла его, пару секунд посветила красным… и всё, видимые эффекты на этом закончились. Только вот теперь Красная дриада Аастия официально Красная наяда и Герой. Такие вот последствия официально узаконенного брака. И отсутствие привязки к кланому камню ей не помешало, оказывается, можно и так, если тебе предстоит родить от бессмертного.
На этом церемония закончилась и гости, включая Карсигаву, отправились в Замок, праздновать, а кашнауты взяли на себя миссию сообщить жителям Баг-Даада о случившемся и разрешить поднять за здоровье первых супругов, осенённых Гардеником, кружечку-другую.
— Я, наверное, не смогу сесть со всеми за стол, — грустно произнесла теперь уже моя законная супруга. — Совсем скоро малыши должны появиться на свет, не хочу подвергать их… излишествам.
— Малыши… — мечтательно протянул я. — Пожалуй, ты права, мало ли, что может случиться.
— Прости, что испортила тебе праздник…
— Праздник уже состоялся, любимая, не выдумывай. Пожалуй, я тоже не буду садиться за стол.
— Как мы объяснимо это грампам — вот дилемма, — задумчиво пробурчала идущая рядом Карсигава. — Не поймут ведь.
— Так переверни всё в плоскость символизма. Дескать, гости пусть едят и пьют за здоровье стараймов, а им самим вроде как и не положено такое. Не принято у гномов пить за своё здоровье, а Аркат всё же покровитель гномов даже будучи Гардеником.
— Хорошая мысль, лорд, — просила сетгуардантре. — Пожалуй, так и скажу.
— А чем же будешь заниматься ты, любимый?
— Поверь, любимая, в олбедсе ещё есть, чем заняться. И всегда будет.
Кернисс и Непрития увели Асю вслед за гостями, в Замок, но не в пировальню, а в спальню. Я же остался в саду при Храме, наслаждаться моментом и передышкой между битвами. По закону символизма, именно в этот момент отписался журналист, предлагающий интервью, с вопросом об удобстве для меня разговора сегодняшним вечером. И я был склонен согласиться с этим предложением. А до вечера можно пройти второе испытание фей-цветочниц, всё день не пропадёт.
«Не умеешь ты отдыхать, Старший. Тебе лишь бы что-нибудь делать. Уверен, что тебя так надолго хватит?»
Как будто у меня есть выбор, Ярик. Олбедс сам себя Империей не следует, надо ему помочь. А кто, если не я? То-то и оно, что больше некому.
Глава 24
— Пожалуй, сходу начнём наше интервью, если вы не против, — произнёс журналист, появившись в комнате.
— Не против, — отозвался я.
Больших трудов стоило мне оторваться от чтения комментариев на организованную мной же диверсию с раскрытием моего участия в транс-квесте. Само существование очередной подобной цепочки уже недели две как не новость, на форуме более чем активно обсуждают и сам квест, а конкретно его возможный итог, и тех, кто может быть его участниками. Даже отдельные топики создавались с неслабыми дискуссиями, а тут я со своим вброшенным откровением и дальнейшим уходом в молчание. Не удивительно, что комментариев набралось уже больше трёх сотен. Уверен, скрывающийся за ником «Хвалёный гусь» обязательно попытается выведать хотя бы минимальную правду о квесте.
— Прошу прощения за опоздание… — начал было журналист, но был безжалостно перебить мной:
— Достаточно проверить время, чтобы убедиться в отсутствии опоздания. Вы появились на две минуты раньше договорённости, я же — на пятнадцать, так что извиняться вам не в чем.
— В самом деле? — удивился Хвалёный гусь. — Да, действительно! Что ж, тогда и в самом деле начнём.
Выглядел он как самый обычный офисный клерк — серый костюм, белая рубашка, чёрные ботинки не самой первой свежести, аккуратная причёска и неброские очки в тонкой чёрной оправе. Разве что цвет волос — ярко-рыжий с редкими зелёными прядками, позволил бы отличить журналиста от тысяч таких же одинаковых серостей. При себе у него ничего, что вполне понятно — возможности для записи у него были не хуже моих с платиновым аккаунтом, к тому же он мог любой файл тут же конвертировать на физический носитель.
— Какие чувства вы испытали, проснувшись в игре? — спросил Хвалёный гусь, поправив очки. — Вы ведь очень много лет провели в коме, практически умерев телом, это наверняка не могло не сказаться на восприятии.
— Первым чувством было смятение, — задумавшись на пару секунд, ответил я. — Последнее, что удалось вспомнить — как автобус падает с обрыва, а потом сразу белая комната, ангел, сообщение об оцифровке, сорок семь лет комы… Благо, мне дали время подготовиться и войти в Бесконечный мир не зелёным нубом, а с определённой концепцией развития.
— Получается, вы с самого начала знали, по какому пойдёте пути и что на нём получите?
— Если вы про путь, пошедший по… швам, то да, там я знал, что хочу и как это получить. Увы, вмешалась неизвестно что и по полупроцентному шансу меня выбросило среди леса. Дешёвый камень и легко собираемая гномья армия закончились, так и не начавшись. Мне пришлось иметь дело с редкими деревеньками беженцев, разбойниками, дятлами, волками, крысами и неслабым демоническим выходом в практически разрушенном гномо-людском городе.
— И со всем этим вы справились? — уточнил Хвалёный гусь.
— Пришлось. Жить среди подобных угроз и постоянно опасаться за… сохранность своей власти, скажем так, мне совсем не хотелось.
Чуть не сказал «безопасность семьи», вовремя нашёл, чем заменить. Уверен, это интервью прочтут многие, кто-то даже захочет стать победителем локальной знаменитости, то есть меня, и давать им болевую точку, на которую так удобно нажимать, совсем не хочется. Пусть лучше думают, что мне дорога власть, в Асхане едва ли не каждый первый
