лицу Камала, которое взирало на нее с надеждой, грустью и печалью сожалений.
Сердце разрывалось от любви и желания прижаться к его телу, ощутить вкус его поцелуев на своих губах. Разум больше не сопротивлялся и не перечил, вставляя свои ядовитые тирады, сомнения, разрушающие её веру.
Внезапно Сони вскочила с места и вылетела из комнаты, не осознавая то, что была в банном халате. В холле никого не было, стояла тишина, но она твердо вознамерилась найти Камала.
Противоречивых мыслей больше нет!
Есть только ощущения!
Жгучее желание найти его в этом огромном доме. Вновь увидеть его. Взглянуть в его жгучие черные глаза, как ночь. Глаза, что проглатывают её, уводя в бездну безумия. И она тонет в них. Беззаветно! Безнадёжно!
* * *
Камал стоял у окна в своем кабинете и смотрел вдаль, где простирался парк у подножия особняка. В руках он держал стакан с бренди, который даже не пригубил, лишь смотрел вперед стеклянными глазами, не понимая, как долго еще ему придется терпеть эти муки любви. Внезапно он ощутил тепло рук, которые привели его в чувства, словно вырывая из цепких лап сна. Он закрыл глаза в страхе, что, возможно, это сон наяву, и если закрыть глаза и не открывать, то эфемерная мечта не улетучится и последует продолжение…
Руки медленно скользили по груди, повеяло ароматом духов Сони, а затем последовало робкое объятие… он почувствовал, как Сони прижалась к его спине всем телом и склонила голову на его плечо. Словно электрический разряд прошелся по всему его телу. Тело пронзила мелкая дрожь. Не мог пошевелиться, замерев от неожиданности долгожданных прикосновении этих нежных рук.
— Вернись ко мне… прошу тебя…
Услышал он тихий шёпот Сони.
Он не мог поверить в реальность происходящего, может, ему почудилось…
Оставив стакан в сторонке, он медленно прикоснулся к руке Сони на своей груди, которая обжигала его сквозь ткань рубашки. Заставил себя открыть глаза и также медленно обернулся к ней. Сони слегка отстранилась и мягко улыбнулась Камалу.
— Ты просил вернуться в твою жизнь, — робко промолвила Сони, — и вот я здесь…
Сони смотрела в глаза Камала полные горечи и печали, и осеклась, не в состоянии продолжать, так глубока была грусть, печатью отображаясь на лице. Он держал ее руку в своей, крепко и нежно. А затем преподнес к губам, осыпая поцелуем каждый пальчик.
— Это не сон? — его голос дрожал.
Сони была поражена до глубины души, страдания мужа болью откликнулись в ее сердце. И она больше не могла сдерживать чувства, нахлынувшие, как цунами, тело само прижалось к нему, а руки, как лианы, обвили его шею.
— Ты мне так нужен… — прошептала Сони срывающимся голосом, — я больше не могу выносить эту боль разлуки…
Камал крепко сжал её за талию и спрятал лицо у нее на шее, запутавшись в локонах волос. Он не мог произнести ни слова, лишь тяжело дышал в ответ на её слова. Руки беспорядочно ласкали её спину, талию, бёдра, крепче прижимая к себе, словно желал раствориться в теле любимой, сливаясь с ней в одно целое.
Воцарилась тишина, и было слышно лишь тяжелое дыхание Камала, его объятия становились более крепкими и возбуждали в ней желание. Обжигали своим напором. В тисках его рук ей стало трудно дышать. Она сделала глубокий вдох и посмотрела в глаза бывшего мужа, которые накрыла пелена страсти, сменив недавнюю грусть.
Они смотрели друг на друга, не в силах что-либо произнести, пожирая друг друга взглядом, лаская на расстоянии, она — полными нежности глазами, он же — потемневшими от страсти и желания.
— Скажи, что это не сон… прошу тебя… я так долго тебя ждал… — наконец не выдержал Камал и прохрипел голосом, полным неутоленной страсти.
— Это не сон… — прошептала Сони томным голосом в унисон его страсти, — я пришла… я твоя…
Рука Сони заскользила по плечу Камала и она потянулась к его губам. Но Камал, опередив, впился в её губы страстным поцелуем. Время остановилось на мгновение, и лишь звучал бешеный ритм сердец, прерывистое дыхание Сони перешло в тихий стон вожделения, в унисон которому звучало тяжелое дыхание Камала. И внезапно Камал издал тихий рык, как раненый зверь и крепко прижал голову Сони к груди.
— Я никому тебя не отдам… ты моя…
— Я твоя, — мягко улыбнулась она в ответ.
Камал поднял Сони на руки, как пушинку, и направился в спальню.
Уложив её на широкую кровать, он посмотрел в глаза, затянутые дымкой.
В его глазах промелькнуло сомнение.
— Хочу услышать… скажи, что хочешь… — прошептал он, с трудом сдерживая в голосе жажду обладания.
— Хочу тебя… — томно прошептала Сони, и рука ее непроизвольно потянулась к пуговицам его рубашки, которые она пыталась расстегнуть дрожащими пальцами, но наперекор ей пуговицы не поддавались.
Камал резко стянул с себя одежду и встал у подножия кровати. Сони приподнялась на колени и протянула руки к его загорелой груди, покрытой густой порослью, на которой играли мускулы от напряжения и острого желания.
Он так безумно жарко смотрел на неё, что у неё помутнело в глазах.
Она не только видела его желание, она ощущала кончиками пальцев. Ощущала жар его тела и этот мужской аромат, такой родной, что отпечатался в её подсознании до умопомрачения.
Обезумев от безудержного желания, она жадно прижалась к нему и начала покрывать мелкими поцелуями его грудь, соски. Нежно покусывала, царапала, зализывала. Томно вздыхала, и заставляла его также вздыхать, стонать в ответ.
Впитывала его запах руками, губами, языком…
А он сжимал её до безумия.
Больно!
Сладко!
Вдавливал в себя, впечатывал, желая слиться в одно тело, единую душу.
Она сходила с ума от дурмана, который веял от него мужской силой. Провела руками по спине, талии, погладила торс. Рука опустилась к основанию его мужской силы.
Камал издал глухой рык, но стоял без движений. Как изваяние! С трудом сдерживался, чтобы дико не застонать. Мурашки бегали по коже. Её долгожданные ласки пронзали его насквозь. Но эта её ласка заставила его издать дикий стон, и он впился требовательным поцелуем в её губы. Язык ворвался ей в рот и настырно начал ласкать, проникая все глубже и глубже. А Сони продолжала ласкать мягкой ладонью его отвердевшую плоть, плавно опускаясь к яичкам и дальше к полоске, что расположилась ниже. Мягко погладив, вновь переместила пальчики к твердой плоти.
Камал зарычал со стоном. Дикий разряд пронзил его тело. Эта долгожданная ласка приносила ему сладкую боль. Он готов был уже кончить ей в руку и
