Книга Леди Арт - Дарья Кей

И только противный колокольчик — уже второй — звенел на задворках сознания.

30

Третий звонок прозвенел наутро и совсем в другом месте.

Услышав его, сэр Рейверн не сразу понял, что изменилось. Хелена часто вызывала его к себе, чтобы обсудить тот или иной вопрос, особенно с тех пор, как почувствовала, насколько близко власть. Она проводила с бумагами не меньше времени, чем он, стремилась к тому, чтобы он продвигал её идеи. И Рейверн даже не мог сказать, что с идеями её что-то не так. Он часто с ней соглашался, она слушала его предложения по доработкам, и власть, которую Хелена так ждала, сначала по крупицам, по мелочам — а потом больше и больше начала переходить к ней. А через неделю, на следующий же день после свадьбы, она получит всё.

От близости коронации становилось не по себе, и Один наверняка бы заявил, что Рейверн ревнует власть, хочет пользоваться своим положением правящего регента как можно дольше. «Как бы не так!» Властью Рейверн был сыт по горло.

Собрав бумаги и размышляя, о чём её высочество хочет поговорить на этот раз, к тому же рано утром, Рейверн вдруг застыл в дверях своих покоев и прислушался, будто неуверенный, что слышит то, что слышит. Звонок был такой знакомый, привычный, как бант из чёрных лент под воротником рубашки. Звонок, который Рейверн не слышал несколько лет, но который должен был рано или поздно раздаться.

Ухмыльнувшись и чувствуя неожиданную гордость, сэр Рейверн направился к кабинету Гардиана Арта. У дверей висел портрет короля во всю стену. При жизни и сам Арт, и художник гордились картиной, сумевшей передать и властность пышной фигуры, и строгий взгляд свысока, и даже колючую смешинку в уголках глаз и губ. Задержавшись у портрета, Элжерн Рейверн поклонился ему и вошёл.

Этот кабинет с тёмно-синими обоями с изображениями бронзовых геральдических лилий, с мебелью из тёмного дерева и застеклёнными стеллажами, полными книг и искусно вырезанных статуэток, не использовался два года. Мадам Арт боялась сюда заходить и работала в своём, а потому и сэру Рейверну не было смысла — как не было у него и права — приходить сюда. Он запомнил его покрытым тёмно-синими полотнами, а теперь, когда полотна сняли, оглядывал, словно впервые видел, хотя ничего не изменилось. Даже пыль, казалось, не посмела осесть ни на стол, ни на шкафы.

Изменилось одно: владелец. Хелена сидела в отцовском кресле, откинувшись на спинку и закинув ногу на ногу, и буравила Рейверна взглядом. И он слишком хорошо её знал, чтобы понять: за серьёзным лицом прячутся беспокойство и неуверенность.

— Доброго утра, миледи. Чем я могу вам помочь? — осторожно спросил Рейверн.

Хелена раздражённо сморщила нос, будто советник спрашивал не о том, будто она не хотела, чтобы он спрашивал вовсе. Но его было не провести, и Хелена отвела глаза.

— Мне нужен ваш… совет.

Слова дались тяжело, неприятно. Хелена поморщилась и, схватив ручку, начала крутить её в пальцах.

— Это моя работа, миледи, — сказал сэр Рейверн. — Я всегда к вашим услугам.

Хелена снова одарила его хмурым взглядом, поджала губы и, сжимая ручку, выдавила:

— Меня волнует Эдвард.

— Почему же, миледи? Мне казалось, вы счастливы, — сэр Рейверн хмыкнул.

Хелена не оценила.

— Вам казалось. — Она отвернулась, подперла лоб ладонью и прикусила колпачок ручки. После недолгого молчания обрывисто вдохнула и попробовала начать: — Просто вчера… — Голос дрогнул и сорвался. Хелена бросила ручку на стол и спрятала руки под стол. Сэр Рейверн не мог видеть, но был уверен: она заламывает пальцы. На него Хелена всё ещё не смотрела. Ещё один глубокий вдох, её плечи напряглись, и она попробовала снова: — В этом и проблема… Он милый. До ужаса милый, и добрый, и с ним хорошо, но… — Она замотала головой, жмурясь и вздрагивая всем телом. — Я его не люблю. — Подняла глаза, полные то ли боли, то ли обиды и прошептала: — А он меня — да. И это ведь… нечестно.

Хелена запустила пальцы в волосы — но быстро выпрямилась, глядя на сэра Рейверна. Она ждала любой ответ, любую реакцию, готова была даже защищаться, а он смотрел на неё в растерянности, не представляя ни что, ни как сказать. Она не походила на саму себя: напуганная, ищущая настоящего совета, пыталась разобраться, что правильно и нет. Когда её волновали чужие чувства? Когда и почему это стало важно? Почему она смотрела на него так, будто от его слов зависело важное решение, которое она, наверно, впервые боялась принять сама?

Сэр Рейверн вздохнул, оттягивая момент. Хелена двигала кулон по цепочке, и металлическая трель разрезала тишину, забиралась под кожу, словно хотела разрезать разум, как струны режут раскалённый металл.

— Ваше высочество… — Хелена посмотрела на него широко раскрытыми, полными слёз глазами. Рейверн подошёл и сел на корточки перед её креслом. — Хелена, — ты ведь позволишь так себя называть? — мне жаль, очень и очень жаль, что здесь нет того, кто мог бы дать единственно верный совет и решить эту ситуацию без потерь. Ещё больше мне жаль, что нужно говорить, насколько мало стоят чувства в нашем мире. Ты ведь и сама знаешь… Честность и взаимность — это прекрасно, но не когда на кону судьба королевства.

Хелена сжимала юбку на коленях.

— А Пирос? — спросила она дрожащим голосом — и вскинула голову к потолку, часто моргая. — Что, если я совершаю ошибку?

— Вы ведь сказали, что не боитесь Элиада Керрелла, миледи.

— Я и не боюсь, — огрызнулась Хелена, и её покрасневшие глаза блеснули вызовом. — Я просто… переживаю. Разве я не должна? Вы больше не считаете, что меня должна беспокоить судьба Санаркса в первую очередь?

— Я считаю, что вы справитесь.

Сэр Рейверн поднялся, поправил стрелки на брюках и вернул себе серьёзное выражение лица так быстро, что Хелена засомневалась, не показалось ли ей, что он вообще был мягок.

— А теперь, ваше высочество, ответьте, пожалуйста: вы ведь не хотите отменить свадьбу, когда до неё осталось меньше недели?

Хелена вздохнула и покачала головой. Нет, конечно, нет. Она бы не отказалась от своего решения, даже если бы оставался месяц. Она хотела дальше чувствовать тепло, искренность и непосредственность; надувать губы на глупые шутки, отпускать колкие замечания и понимать, что Эдвард не покупается на то, как она выпускает шипы. Хотела поражаться тому, что и как он делает для неё, потому что никто из прежних кавалеров такого не делал. Роджер пытался ухаживать,