Их становилось все больше и больше. Весть о явлении к народу богини Иштар разнеслась вплоть до самых отдаленных уголков Ассирии. Продвигаться становилось все труднее и труднее. К вечеру следующего дня процессия встала. Люди хотели видеть живую Иштар и окончательно перегородили дорогу. Не помогали ни угрозы, ни удары плетьми. Ишшакум приказал свернуть к Тигру и пересадить Меритре на барку, заранее подготовленную для такого случая. Богиня продолжила путешествие по воде, а народ неотступно следовал за баркой по берегу.
Ишшакум в окружении отряда всадников ехал по хорошей ровной дороге. Вокруг, куда не кинешь взгляд, всюду поля. Ветер пролетал, поднимая зеленые волны. Ровными бесконечными рядами раскинулись виноградники. Сады благоухали. На горных пастбищах паслись многочисленные стада. До чего богатая страна – Ассирия!
Впереди рабочие чистили оросительный канал, шедший от Тигра и поправляли небольшой каменный мост, перекинутый через канал. Когда процессия подъехала ближе, люди тут же бросили работу, сошли на обочину, освобождая дорогу всадникам. Рабочие попадали на колени, лишь один надсмотрщик с плетью в руке остался стоять, согнувшись в низком поклоне. Амени разглядел тощие голые спины со следами кнута, бритые затылки и веревки на шеях.
– Кто это? – спросил он у ишшакума.
– Невольники – вардум, – безразлично ответил жрец, как будто речь шла о стаде свиней. – Вон тот с клеймом на спине – убийца. У которых уши отрезаны – это воры. С бритыми затылками – те за долги потеряли звание авилума – свободного человека, и теперь горбатятся вместе с этим сбродом. А у тех, видишь, дощечки на шее с надписью – это пленные. Эй! – крикнул он надсмотрщику. – Чей это скот.
– Храма Бога Ашшура, – ответил погонщик, и тут же засвистел его длинный кнут, охаживая спины несчастных. – Отползайте дальше! Воняете тут. Господину неприятно вдыхать ваш смрад.
– Спроси у того, – Ишшакум ткнул пальцем в сторону раба с клеймом убийцы, – за что он наказан?
– Говори! – приказал погонщик, пнув раба в бок ногой.
– Я ограбил тамкара66 и убил его, – не поднимая головы, пролепетал он.
– Заслужил! – зло кинул ишшакум. – разве можно честных торговцев убивать.
– Заслужил! – согласился погонщик и еще раз сильнее пнул убийцу.
– А этот? – Ишшакум показал на двух воров.
– Они ограбили храм, – ответил за них надсмотрщик. – За это им отрезали уши, выдрали ноздри и вырвали языки.
– Заслуженная кара, – кивнул ишшакум. – А остальные. Подними вон того. Он местный?
– Голову подними! – крикнул погонщик. – С тобой господин хочет говорить.
Несчастный поднял обожженное солнцем лицо.
– За что наказан?
– Я был пастухом, – жалобно прохрипел раб. – Пас стадо знатного уккулума. Но разбойники с гор отбили у меня половину стада. Я продал своих детей и сам продался на пятьдесят лет, чтобы отплатить долг.
– Этот несчастный страдает несправедливо, – решил ишшакум и швырнул ему серебряную пластину, испещренную иероглифами. – Ты свободен. Отправляйся в Ниневию, найди главу города – лимму. Покажешь эту пластину. Он выдаст тебе серебра, чтобы выкупить себя и детей.
Раб завыл от радости, словно пес, крепко сжимая в руках пластинку серебра:
– Я буду молиться за тебя, добрый господин!
– Благодари не меня, а Богиню Иштар. Это она тебя освободила. Я, всего лишь, выполняю ее волю. А ты, – он протянул надсмотрщику небольшой мешочек. – Здесь серебро. Накорми сегодня их и сам напейся. Иштар всех благословляет.
– Благодарю тебя, господин, – обрадовался погонщик. – Слава Иштар!
Отряд поехал дальше. Амени все оглядывался на коленопреклоненных рабов.
– Ты никогда не видел вардум? – спросил его ишшакум. – Разве у вас в Кемет в каменоломнях не работают преступники?
– Работают. Но над ними так не изматывают. У многих отрезаны носы и уши. Они почти без зубов. Тела тощие и все в побоях.
– А что их жалеть? – усмехнулся ишшакум. – Скот выше ценится. От скота и пользы больше. А рабы для того и существуют, чтоб до смерти трудиться на тяжелых работах. Кто-то же должен рыть каналы, укреплять дамбы, точить камень. На то существуют вардум. Клеймят и уши отрезают только преступникам, чтобы не вздумали бежать и смирились со своей долей.
– Рабы у вас только мужчины?
– Нет. Женщин много. Но они, в основном работают в прядильных или ткацких мастерских. Конечно, лицо им не трогают, но клеймо раскаленным металлом на плече ставят.
Впереди, за рощами финиковых пальм появились высокие кирпичные стены.
– Ниневия, – показал Ишшакум. – Город, где живут самые искусные ремесленники и самые богатые торговцы.
Спускались сумерки, но город светился от множества факелов. Народ высыпал на набережную, толпился на стенах и с нетерпением ожидал великую богиню Иштар.
– Прибыл ли великий Ашшурбалит? – поинтересовался ишшакум у стражника на воротах.
– Прибыл, достопочтенный господин, и находится во дворце лимму.
Ниневия стояла на восточном берегу Тигра вытянутым треугольником. Сквозь город протекала небольшая речка – приток Тигра. Два высоких холма располагались у западной стены. На одном холме стоял дворец лимму в виде трехступенчатой башни, на другом холме покоились развалины храма Иштар. Когда-то митаннийский правитель-завоеватель Саусадаттар ворвался в Ниневию после длительной осады, в храме Иштар заперлись последние защитники. Сломить сопротивление вольных горожан удалось только после того, как рухнули стены святилища, погребая под собой бесстрашных защитников и множество осаждавших их врагов. Саусаддаттар очень сильно разозлился и запретил под страхом смерти восстанавливать храм. А все золото и украшения увез к себе в Вашшукканни. Но горожане тайком продолжали ходить к развалинам храма, молились и приносили цветы. Они верили, что покровительница Ниневии не покинет город и свой народ.
Проникнув через южные «Ворота Толпы», всадники оказались в самом городе. Пока все жители встречали барку с Иштар, им удалось извилистыми грязными улочками, состоящих из однообразных глинобитных домиков, добраться до дворца наместника.
Площадь перед дворцом, вымощенная квадратными каменными плитами была чисто выметена. Воины в островерхих медных шлемах с начищенными круглыми щитами охраняли вход во дворец. Два каменных исполина – ламассу, крылатых быков с человеческой головой стояли с двух сторон от каменной лестницы, поднимающейся ко второму уступу дворца. От грозного взгляда из-под нависших бровей каменных чудовищ, сердце в груди сжималось. Лестница, устланная коврами, вела наверх, где зиял вход с распахнутыми настежь резными воротами.
– Я отправляюсь к правителю, – сказал ишшакум, спрыгивая с коня.
– А мне что делать? – поинтересовался Амени.
– От моего имени обратись к писцам правителя. Пусть тебе выдадут соответствующую одежду. И обязательно купи накладную бороду. Неприлично юноше, пусть даже молодому, ходить с голым лицом. Тебя припишут в свиту правителя. Сыновья знатных воинов и высших чиновников всегда находятся при повелителе и выполняют всевозможные поручения. Вот тебе серебряный медальон. Повесь его на шею. Не потеряй. Этот знак определяет ранг его владельца.
Оставив Амени, ишшакум совершил восхождение по лестнице, при этом шептал молитву. Ему тут же слуги поднесли серебряный посох с головкой голубя и связку белых перьев.
С пристани, словно далекий гром донесся возглас тысяч голосов. Большие
