Теперь мы можем только гадать, какие цели преследовал Лукой Многолик, но совершенно очевидно, что вся эта история могла привести к очень плохим последствиям. Что ж, можно понять ненависть бывшего узника Гильдии к ее потомкам: имя Гильдии и по сей день пугает каждого волшебника нашей страны.
Напоследок осталось только сообщить, что Лукой Многолик был разоблачен и при попытке скрыться погиб. Подробности его гибели до сих пор неизвестны, как и многие детали его жизни…
— В этот раз больше похоже на правду, как вы думаете? — Барбарис поднял глаза на Милу и Акулину. Судя по его довольному выражению лица, он был рад, что честные и ни в чем не виновные гномы снова оказались вне всяких несправедливых подозрений.
Но все-таки они опять сказали неправду, подумала про себя Мила. Лукой Многолик в этой статье выглядел как жертва. Но он не был жертвой. Ничуть. Он пытался убить ее, и глаза у него тогда были холодные и жестокие. Разве такие глаза у жертвы? А когда он убил Горангеля, он сделал это не колеблясь — хладнокровно, расчетливо. И еще почему-то в этой статье ни слова не сказали о Горангеле.
— Я думаю, что эту газету все-таки не стоит читать, — сказала Мила, ни на кого не глядя. — Они неправду пишут. «Клубок Чародея» лучше. И Фреди так считает, и мы сами в этом убедились.
Барбарис скроил на лице согласно-возмущенное выражение и с большим чувством отбросил газету в сторону.
— А я что говорю! — ворчливо фыркнул он. — Пустословие одно. Бумагу переводят и ничего больше.
Акулина украдкой глянула на Милу и улыбнулась.
— Фреди — это твой друг? — спросила она.
— Это старший брат моей подруги Белки, — пояснила Мила. — Вообще-то, ее зовут Беляна, но Берти зовет ее Белкой. Мне кажется, что по-другому ее уже никто не называет.
— Берти это?..
— Это тоже ее брат. Белка и Ромка — мои лучшие друзья, — сказала Мила и вдруг, вспомнив о них, подскочила. — Пир!
— О! — взволнованно воскликнула Акулина. — Пир Славных Побед! Что же ты до сих пор здесь? Тебе обязательно нужно там быть. Ступай прямо сейчас.
— Но я хотела тебе рассказать столько всего! — разочарованно протянула Мила.
— Ну, у тебя еще будет время поведать мне обо всем, что с тобой произошло за этот год, — голос Акулины прозвучал веселее. — У нас целое лето впереди.
Мила в каком-то странном предчувствии подняла глаза на Акулину, не понимая, о чем та говорит.
— Я думаю, тебе понравится та комната, которую я тебе приготовила. Конечно, не бог весть что, но… Это всего на три месяца, пока будут длиться каникулы…
Мила сначала не сообразила, о какой комнате идет речь, а потом вдруг поняла и чуть не подпрыгнула от радости.
— Ты берешь меня жить к себе!? — громко воскликнула она, так, что Барбарис от неожиданности разлил на себя квас и вполголоса проворчал.
— Ну да, — кивнула Акулина. — А я о чем говорю? Ты, что же, забыла? Ведь ты у меня на попечении…
* * *
Когда Мила подошла к Думгротскому холму, Пир был в самом разгаре. Она прошла через ворота, над которыми был натянут желтый транспарант с ярко-синими буквами: «С ДНЕМ СЛАВНЫХ ПОБЕД». На поляне мелькали цвета всех трех Домов, но Мила пропускала темно-зеленые и черные, разглядывая только синие в поисках своих друзей.
Когда она наконец их нашла, ребята смеялись над словами Берти, и даже Белка не выдержала и тоже улыбнулась.
— Когда объявили имена зачисленных в Старший Дум, — хвастался Берти, — Альбина сказала, что мое поступление — это самое впечатляющее волшебство, что она видела за все время своего преподавания в Думгроте.
— О! Мила! — воскликнул Ромка, заметив ее. — Ты где была?
Мила коротко рассказала о том, что приехала Акулина. В это время над всей поляной в воздухе кружили огромные золотые блюда с шоколадными конфетами, обсыпанными кокосовой стружкой. На других блюдах ползали маленькие желейные улитки; катались карамельные колобки, которые никто не ел, потому что, попадая в рот, они начинали кусать за язык и прямо во рту запевать: «я от бабушки ушел…»; красовались торты самых немыслимых видов.
Пентюх припомнил Берти крем, размазанный у него по лицу на Пиру Грядущих Свершений, и «угостил» приятеля хорошей порцией клубничного морса. Берти понадобилось минут десять, чтобы при помощи волшебной палочки убрать с волос и достать из-за шиворота все до последней капли.
Все смеялись и шумели так громко, как только могли. Но в тот момент, когда Берти справился наконец с морсом и угрожающе повернулся в сторону Пентюха, Мила заметила, что на площадке над парадной лестницей Думгрота со своего царского кресла поднялся Велемир. В тот же миг все тарелки, блюда и кубки застыли в воздухе. Замечая это, ребята на поляне один за другим замолкали и удивленно переглядывались, а потом как-то странно замирали, как и яства над их головами. Притихли все: белорогие, златоделы, меченосцы. Со своих кресел следом за Велемиром поднялись все учителя. Орион подошел к Владыке, стоящему на краю лестницы и стал рядом. То же самое сделали Альбина, вернувшийся из Дома Знахарей профессор Чёрк, профессор Лирохвост и остальные.
Мила сначала растерялась, а потом посмотрела туда, куда смотрели все на поляне, — в небо, где широко раскинув крылья парила Беллатрикс. Она кружила над ними в каком-то странном торжественном полете и все молчали. И Мила поняла. Это была минута молчания. Минута памяти. В честь Горангеля.
Беллатрикс летела низко… Круг… Еще круг… Еще… Все стояли, закинув головы вверх, и молча следили за ней, не отрывая взглядов. Мила точно видела это, потому что, перед тем как опустить голову и уткнуться взглядом в носки своих ботинок, она посмотрела по сторонам. Ей не нужно было смотреть на Беллатрикс и следить за ее бесконечными кругами, чтобы подумать о Горангеле и постараться сохранить его в памяти, как это делали другие. Она была уверена, что всегда будет о нем помнить, что бы ни случилось…
* * *
Наступил день отъезда. Опустив свой чемодан на траву напротив целого строя дилижансов, Мила оглянулась вокруг.
В нескольких шагах от нее стоял Берти в компании Тимура и Пентюха. На голове Тимура была на редкость нелепая шляпа: широкополая, с плоской тульей, очень смахивающей на ветхий пенек. Они что-то обсуждали, время от времени взрываясь хохотом. Все трое удачно сдали экзамены и перешли в Старший Дум. Мытарства были позади — наверное, поэтому и настроение у них было отличное.
У Милы настроение тоже было неплохое. День отъезда был ясным, а после новости, что Акулина возьмет ее на лето к себе, ее переполняла такая радость, от которой все вокруг казалось замечательным вдвойне.
…Утопающий в зеленой траве и в воздушных отцветших одуванчиках Львиный зев.
…Стреляющие цветными солнечными зайчиками оконные витражи.
…Веселый гомон на поляне.
Мила подняла глаза к небу…
