и стал прилаживать к стене дома новые указатели.
Сначала людской поток не обратил внимания на эту работу. Но вот возник момент, когда толпа приостановила свое движение. И тогда многие стали глядеть на установку новых указателей.
И вдруг неожиданно раздались аплодисменты в толпе. Начальник отделения сразу даже не понял, к чему отнести эти аплодисменты. Но помощник его, усмехнувшись, сказал:
— А ведь это они нам хлопают, как артистам.
Смутившись, Иван Кузьмич приложил руку к козырьку фуражки и поспешил в свое отделение. И, уходя, сказал своему помощнику:
— Значит, и другие находят справедливым мое распоряжение.
И вот с этого дня прекратились крики и трели на улице. И в комнате моей наступила тишина. И сердце мое раскрылось от многих превосходных чувств.
После разлуки
На лето я отдала своего сына в пионерский лагерь. И в воскресенье поехала навестить его.
В вагоне разговорилась со своей соседкой, у которой было множество всяких свертков и пакетов. Оказалось, что и она ехала в тот же лагерь повидать своего сынишку.
Среди пассажиров имелись еще родители, ехавшие туда же. Так что мы, приехав, объединились на вокзале в одну родительскую группу и в количестве семи человек пошли к лагерю через парк.
На полянке за парком мы увидели какой-то большой отряд детворы. Ребята стояли в рядах и слушали то, что им говорила воспитательница.
Мы прошли было мимо, но вдруг услышали слова воспитательницы. Обращаясь к детям, она сказала:
— Ребята, ко многим из вас сегодня приедут родители. Очень прошу вас — не позволяйте им совершать какие-нибудь неосторожные поступки.
Мы, родители, с недоумением переглянулись. Один из малышей, обращаясь к своей воспитательнице, сказал:
— Софья Андреевна, а если мой папа опять мне скажет: пойдем купаться? Что тогда?
Воспитательница сказала:
— Гриша, в прошлое воскресенье ты чуть не заболел воспалением легких. И если твой папа снова поведет тебя к реке, ты скажи ему: «Папочка, дорогой, купайся сам, если хочешь, но лично я в холодную воду не полезу». Так и скажи ему. И скажи твердо, чтоб он запомнил это и не совал бы тебя в воду, температура которой не достигла шестнадцати градусов.
Мы, родители, снова переглянулись. Воспитательница сказала:
— В общем, ребята, я сегодня всецело полагаюсь на ваше благоразумие. И я буду надеяться, что вы всякий раз остановите своих родителей, если увидите, что они поступают легкомысленно или не по правилам.
Мы подошли к воспитательнице и сказали ей:
— Вот как раз мы — родители. Случайно проходили мимо и услышали то, что вы сказали детям. Как понять нам ваши слова относительно родителей?
Воспитательница сказала нам:
— Видите ли, в чем дело. Шесть дней в неделю у нас в лагере мир и тишина. А по воскресеньям происходит нечто вроде землетрясения. Одна мать везет сюда пирог с капустой и целиком оставляет его своему ребенку. Другая привозит кило конфет. Третья — чуть не целый окорок. А дети есть дети! Они не знают меры. Они совершенно сыты, тем не менее они начинают жевать то, что им привозят родители. В результате — хворают. Каждый понедельник у меня в отряде минимум пятнадцать заболевших!
Мы, родители, сконфуженно переглянулись. Воспитательница, строго посмотрев на нас, сказала:
— Но это еще не все! Я попрошу вас взглянуть на малышей, пострадавших в то воскресенье...
Тут воспитательница, обратившись к ребятам, сказала:
— Вовочка Басов, выйди, милый, вперед...
Из рядов вышел мальчишечка лет семи. Ласково поглаживая его голову, воспитательница сказала:
— Малыш понятия не имеет, что такое рыбная ловля. Тем не менее его мама привезла ему удочку с крючком. Он без спросу побежал к реке и там закинул удочку таким образом, что сразу сам попал на крючок... Взгляните на его щеку...
Мы осмотрели маленького рыболова. На его щеке была изрядная царапина.
Воспитательница сказала:
— Теперь выйди вперед Коля Шагалов... Покажи родителям свою руку...
Вышел парнишка лет одиннадцати и показал нам свою руку, на которой была какая-то краснота. Воспитательница, вздохнув, сказала:
— Пугач и двести патронов привезли ему родители! С патронами он стал шалить, и в результате — ожог руки. Я еще удивляюсь, как мы все не взлетели на воздух от такого количества патронов!
Мы сказали воспитательнице:
— Не все же родители таковы!
Она ответила нам:
— И я далеко не о всех говорю. Многие и многие родители отлично воспитывают своих детей, но после долгой разлуки с ними они приезжают сюда настолько чувствительные, что позволяют им все, что они пожелают. Катюша Савченко, выйди вперед... Доложи нам, сколько ты съела мороженого в то воскресенье...
Вышла восьмилетняя девчурка и, улыбаясь, сказала:
— Мама съела две порции, а я съела шесть. Седьмую я положила на минутку под подушку, но оно у меня растаяло.
Тут все ребята засмеялись. А воспитательница, подавив свою улыбку, сказала нам:
— Так вот и ответьте мне — могу ли я быть спокойной, когда приезжают родители после разлуки со своим ребенком? Нет, у меня сердце болит за каждого моего малыша, которого уводят с территории лагеря! И вот поэтому я и просила ребят по возможности остерегать своих родителей от неосторожных поступков!
Сконфуженно потоптавшись и поговорив о том о сем, мы, родители, пошли дальше.
Некоторое время шли молча. Потом один молодой отец сказал:
— А ведь она правильно критиковала нас. Например, своего сорванца я очень хотел сегодня побаловать. И вот купил ему духовое ружье, которое стреляет деревянной пулькой метров на двадцать пять. Но теперь это ружье я, пожалуй, ему не дам, а то он тут перебьет всю местную публику.
Молодая мамаша, у которой было множество пакетов, развязала один свой тючок. Там оказалась большая кастрюля, наполненная блинами. Молодая мамаша стала их усиленно кушать и принялась нас угощать. Но мы отказались. И тогда она кинула несколько блинов пробегавшей собаке.
Собака без особого интереса съела блины и, даже не вильнув хвостом, побежала дальше.
Я же везла своему сыну десяток пирожных. И теперь твердо решила — более двух пирожных ему не давать.
Наконец мы подошли к лагерю.
За забором раздался чей-то тревожный возглас:
— Родители приехали...
На территории лагеря возникла какая-то суета. На крыльцо вышел начальник лагеря. Потом появился доктор в белом халате. Потом санитарка вынесла для чего-то носилки и поставила их стоймя у входа.
Вскоре прибежал мой сынок. Счастливый и загоревший. Я стала его целовать и тут, забыв обо всем на
