Ближе дыхания, ног твоих ближе и рук.
Доктор Льюис Стирнс из Бангорской семинарии в штате Мэн, выступая на Международном Соборе конгрегационалистов в Лондоне в 1891 году, на вопрос, что происходит в Америке, ответил так:
Мы начинаем понимать, что именно признание неодолимой реальности духовного христианства в будущем даст нашей теологии ее великую силу… Критика может нападать на исторические факты откровения; рационализм может рождать возражения на доктрины; но и критика, и рационализм не в силах обеспокоить христианскую реальность, которой решительно живет каждый верующий и вся Церковь – и грозят ей не в большей степени, чем волна на нашем побережье в Мэне грозит гранитным утесам, о которые она бессильно разбивается.
Голоса либерализма
Двумя самыми влиятельными защитниками христианского опыта стали Фридрих Шлейермахер (1768–1834) и Альбрехт Ричль (1882–1889). Оба они были немецкими богословами: Шлейермахер преподавал в недавно основанном Берлинском университете, а Ричль – в Бонне и Геттингене.
По словам профессора Уильяма Хордерна, Шлейермахер попытался реабилитировать религию в кругах интеллектуалов, настаивая на том, что яростные споры о доказательствах бытия Божьего и отвлеченных догматических описаниях веры были в лучшем случае вторичным выражением религии. В сердце религии лежало понимание нашей абсолютной зависимости от Бога и уязвимости перед величием Божьим. Он обратился к утонченным интеллектуалам с воззванием о том, что те абсолютно справедливо отвергли абстрактные версии христианства, представшие в протестантской схоластике. По сути, их романтическая чувственность в сути своей была религиозна, и христианство, верно понятое, повествует об этом впечатлении лучше любой другой религии. После Шлейермахера повсеместно распространилась идея, согласно которой религии были разным выражением одного и того же внутреннего религиозного опыта, разделенного всеми людьми. Как говорил Шлейермахер, уникальность Христа не в каком-либо догмате об Иисусе и не в чудесном происхождении, подобном рождению от Девы: «Настоящее чудо – это сам Иисус. В нем мы обретаем человека, у которого чувство осознания Бога присутствовало в высшей степени». Там, где у нас – лишь вспышки представления о Боге, у него было полное знание. Там, где мы покоряемся так, как нам покажется удобным – он покорялся полностью. «Как человек, наполненный Богом», Иисус был «нашим великим первопроходцем» в мир духа и нравственности.
Поскольку Иисус обладал полным и совершенным знанием Бога, Он может передавать осознание Бога другим. Через Иисуса мы можем обрести животворящую связь с Богом. Церковь – это живой свидетель того факта, что веками люди приходили к животворному осознанию Бога, познавая жизнь Иисуса. Это ведет к истинному воссоединению с нашими единоверцами в братской жизни.
Шлейермахер стал «отцом современной теологии» прежде всего потому, что сместил основы христианской веры с Библии на «религиозный опыт». А вот Альбрехт Ричль, самый влиятельный теолог последних лет XIX века и главный учитель американских либералов, сосредоточил религиозный опыт на историческом Иисусе.
Ричль считал, что религия должна быть практичной – и начинаться с вопроса: «Что мне сделать, чтобы спастись?» Но если этот вопрос означает: «Как мне по смерти попасть в рай?» – то он риторический. Спастись – это означало начать новую жизнь, обрести спасение от греха, эгоизма, страха и вины.
Хордерн говорит об этом так: «Чтобы стать практичным, христианство должно строиться на факте, и Ричль приветствовал поиски исторического Иисуса. Великий христианский факт – это то воздействие, которое Иисус веками оказывал на Церковь». Природа не может явить нам Бога, ибо говорит о Нем двусмысленно. «Вместо этого мы находим Бога в истории, где возникают движения, посвященные ценностям, благодаря которым жизнь наполняется смыслом. Задача теологии – сделать так, чтобы люди вновь обратились к Иисусу и снова вспомнили, что это значит – следовать за ним».
Ричль уверен, что опора религии – не научная истина, а человеческие ценности. Наука сообщает нам факты, показывает вещи такими, какие они есть – но религия взвешивает факты и считает какие-то более ценными, нежели другие. «Великий факт, имеющий отношение к человеку, заключается в том, что человек хоть и является порождением природы и эволюции, но обладает способностью чувствовать ценности». Мы можем объяснить это, только если признаем, что Вселенная создает не только атомы и молекулы, но и ценности. «Бог – это необходимый постулат, призванный объяснить это чувство ценности в человеке».
Как говорит Хордерн, подход Ричля помог многим христианам в конце XIX века. Казалось, он освободил христианскую веру от разрушительного влияния истории и науки. Да, он позволил библейской критике занять место науки, определять факты касательно авторства, датировки и смысла библейских книг. Но в нем было признано и то, что религия – это нечто большее, чем просто факты. Наука не может править ценностями – это дело религии.
Если библейская критика отрицает чудеса Иисуса, рождение от Девы, предсуществование, – это не умаляет ценности Иисуса для нас. Вера в божественность Иисуса стоит не на этом – а на том, что он – исток самих ценностей; благодаря ему люди обрели Бога, создающего ценности. Иными словами, жизнь Иисуса была воплощением столь высоких этических идеалов и достижений, что это вдохновляет нас жить так, как жил он. Иисус божественен в том плане, что может сделать для нас то, что делает Бог: он заставляет нас осознать высшее в жизни. От влияния Иисуса рождается Церковь, община, создающая ценности, плацдарм для построения общества, вдохновленного любовью, Царства Божьего на земле.
Воздействие либерализма не ограничивалось какой-либо одной деноминацией или страной. Он бросил вызов традиционным ортодоксальным структурам по всей Европе и Северной Америке. А в пример одной из многих других христианских групп можно привести американских конгрегационалистов.
Пример либеральной перемены
Либеральное богословие возникло в церквях Новой Англии под названием Новой Теологии. Ее главные защитники вышли из традиционного для Новой Англии кальвинизма. Теодор Торнтон Мангер был священником конгрегационалистской Объединенной церкви в Нью-Хейвене, штат Коннектикут; Ньюмен Смит, его коллега по Нью-Хейвену, служил в конгрегационалистской Центральной церкви двадцать пять лет. Джордж Анжье Гордон был священником в исторической Старой Южной церкви Бостона. Вашингтон Глэдден сперва служил в Новой Англии, но прославился в Первой конгрегационалистской церкви в Колумбусе, Огайо. Джордж Харрис, Абботовский профессор богословия в Андоверской духовной семинарии, при поддержке коллег выступал представителем Новой Теологии на страницах журнала «Андоверский обзор» (Andover Review). И, наконец, был великий пропагандист движения, Лайман Аббот. «Возможно, ни один человек, – сказал Фрэнк Фостер, – никогда не оказывал в Америке столь значительного влияния на либеральное богословие».
Вокруг этих ранних лидеров собирались десятки людей – Генри Уорд Бичер, Эгберт Смит, Уильям Джютт Такер, Льюис Френч Стирнс, Уильям Ньютон Кларк и другие, – но характер движения оставался неизменным. То был протест в интересах современной мысли, направленный против «старого богословия» евангельского пуританства, обычно называемого богословием Новой Англии.
