Ознакомительная версия. Доступно 28 страниц из 140
Наши солдаты очень хвалили австрийцев за их умение устроиться и часто очень простодушно высказывали свою похвалу. Однажды генерал-майор Нищинский,[340] пожелавший осмотреть австрийские окопы, спросил:
– Где начинается австрийская позиция?
Спрошенный им солдат ответил:
– Пожалуйте, все прямо, и как увидите, что все чисто и красиво кругом, это значит и есть австрийские окопы.
Из тактических действий в период этих боев заслуживают особенного внимания: а) быстрота заготовки и особенно наводки мостиков в ночь с 21 на 22 июля; б) следование двух артиллерийских взводов на линии пехотных цепей, оказавшее решающее влияние на успех занятия противоположного берега; в) атака 3-м Уманским казачьим полком Кубанского войска в конном строю пехотных цепей, увенчавшаяся полным успехом, причем полк понес потери: 37 человек убитыми и ранеными и до 90 лошадей, выбывших из строя; г) образцово веденная демонстрация переправы Саратовской Отдельной бригады у д. Вертелки, настолько приковавшая внимание австрийцев, что они спешили направить туда все свои резервы и д) в бою 28 июля командир 134-го пехотного Феодосийского полка полковник Коваленко во время атаки д. Белогловы, когда подавленные артиллерийским огнем полки залегли, сумел поднять полк и продвижением вперед вывел его из полосы наибольшего поражения, и тем решил успех боя в нашу пользу. За это именно по моему представлению награжден орденом Св. Георгия IV степени.
Принятое мною решение прекратить бой у Заложце и произвести перегруппировку сил с целью переноса главного удара в район деревень Чистопады и Ратыще было принято штабом армии с недоверием, и меня старались уговорить отказаться от этого и заставить продолжать долбление на Заложце, как будто мало было примеров Гладки-Воробьювки, Луцка, Ковеля и других.
Хотя в моем распоряжении находилось довольно значительное количество укомплектований, я не допускал ставить в ряды более одной четвертой части наличного состава частей, так как бои продолжались и самые укомплектования были во всем неподготовлены к боевой работе.
Впервые в числе укомплектований, стали прибывать девятнадцатилетние; некоторые из них сразу выделялись своими юными лицами, с чисто детским выражением, и по сложению были лишь подростками.
По мере прибывания я выходил к каждой партии, приветствовал их и производил проверку ими усвоенного. Осмотры производил на большой лужайке перед домом, в котором я жил.
Осмотрев одну такую партию, я отпустил ее на ночлег в прилежащую тут же деревню. Уже почти все успели втянуться в нее, как вдруг на луг упала бомба, брошенная с пролетавшего аэроплана, и с треском разорвалась. Отставший несколько от партии девятнадцатилетний новобранец, перепуганный, начал метаться по лугу, ища убежища, но не находя такового, стремглав бросился к стоявшей на окраине бабе, упав на землю, заполз под ее юбки. Баба, уже привыкшая к подобным взрывам, расхохоталась и, прикрыв его юбкой, приговаривала:
– То е децко.
Наконец, помимо укомплектований в мое распоряжение была перевезена с Западного фронта 84-я пехотная дивизия.[341] Получив свежие силы, я тотчас же решил продолжать наступление и, овладев Зборувом, перейти на правый берег р. Стрыпы. За это же время я успел получить ценного сотрудника, артиллериста, в лице вновь назначенного командиром 13-й артиллерийской бригады генерал-майора Шепелева, бывшего в мирное время командиром дивизиона в этой же бригаде, а затем и помощником командира бригады.
Атака австрийской позиции была назначена на 18 августа, и 84-й дивизии предназначалась почетная роль охвата левого фланга австрийцев. Все приготовления велись в полной тишине, необходимые передвижения производились по ночам.
В дни подготовления этой атаки впервые проявились признаки внутренней разрушающей работы в войсковых частях. 16 августа прибыл ко мне начальник Саратовской отдельной бригады генерал-майор Лихачев с известием: утром к нему явился командир 2-го полка бригады с докладом об отказе солдат наступать, но, мол, защищать свои позиции будут до последнего человека.
На мой вопрос, что он решил и чем могу ему помочь, генерал-майор Лихачев заявил:
– Пока ничего не надо, я только явился, чтобы поставить вас в известность, а с полком я живо управляюсь; я уже сделал соответствующее внушение его командиру и приказал к моему возвращению построить полк и состоящую при мне отдельную Оренбургскую казачью сотню с четырьмя пулеметами. Ручаюсь, что все будет в порядке и 18-го мы атакуем, как назначено.
Подъехав к полку, генерал Лихачев, приказав сотне стать по флангам, а пулеметам против фронта полка, обратился с речью. Речь была очень коротка, но и очень внушительна, закончил он ее словами:
– Трусами вы до сих пор не были, и я не позволю вам сделаться трусами! Сегодня же после обеда станете в окопы, завтра произведем разведку, а послезавтра атакуем. Я сам пойду за вами, при мне будут два пулемета, и горе тому, кто остановится или повернет назад. Поняли?
– Так точно, Ваше превосходительство.
Обратившись к командиру полка, добавил:
– Ну так отобедайте и затем ведите полк в окопы.
84-я дивизия была в хорошем виде, сильна по составу, но как будто только что впервые прибыла на театр военных действий. Поражало полное отсутствие боевых сноровок, выработавшихся в наших войсках за два года войны.
Когда все роли были распределены и отдан боевой приказ, я указал начальнику дивизии:
– Теперь вам надо за ночь стать в исходное положение, то есть сблизиться с противником атакующими частями настолько, чтобы по первому знаку артиллерии, что все готово, встать и атаковать. Это особенно важно в данном случае, так как вам приходится атаковать по совершенно открытой местности.
Генерал-лейтенант Козлов[342] уверил меня, что все будет сделано, как я указываю, и за ночь действительно сблизился с противником, но лишь на 2000 шагов, согласно нормы, указанной уставом.
Когда наступила ночь на 18-е, на обеих позициях царила полная тишина; казалось, что все спят. И вдруг, около полуночи, раздался взрыв ручной гранаты, затем другой, третий, и так продолжалось несколько минут, затем все опять затихло. Оказалось, что один из начальников учебных команд полков 13-й пехотной дивизии, расположенных в одной из деревень в тылу нашей позиции, решил в эту ночь произвести обучение действию ручных гранат, очевидно, не быв ориентирован в обстановке штабом дивизии. К счастью, этот эпизод не имел никаких последствий, нигде не поднялось тревоги, австрийцы также не шелохнулись, и снова воцарилась полная тишина.
Ознакомительная версия. Доступно 28 страниц из 140
