Ознакомительная версия. Доступно 29 страниц из 143
Помимо политических соображений, существовали еще и практические, также имевшие большую важность.
12 января 1945 года русские перешли в наступление на Восточном фронте. Они прорвались в Силезию и вышли к Одеру в районе Квестрина и Франкфурта. Немецкие вооруженные силы на восточной границе не смогли выполнить свою главную задачу – защитить жизни и имущество населения восточных территорий. Люди устремились на запад, чтобы не попасть в руки русских. Они хорошо знали, что принесет им Красная армия. Когда в руки русских попали Голдап и другие населенные пункты на границе Восточной Пруссии, русские отнеслись к немецкому населению с воистину ужасающей жестокостью. Обращение советского писателя Ильи Эренбурга к русским солдатам напрочь лишило немцев иллюзий. «Убивайте! Убивайте! – требовал он. – Немецкая раса есть одно только зло, и ничего кроме зла. Каждый ныне живущий олицетворяет зло, каждый еще нерожденный – тоже зло. Следуйте наказам товарища Сталина. Уничтожьте фашистского зверя раз и навсегда в его берлоге! Насилуйте, лишайте немецких женщин их расовой гордости! Берите их, как законные трофеи! Убивайте, когда идете с оружием по их земле! Убивайте, храбрые солдаты Красной Армии!»
В таких обстоятельствах я считал спасение населения восточных территорий первоочередной задачей, которую предстояло выполнить вооруженным силам Германии. Если, к несчастью, мы не сумели защитить жилища наших восточных соотечественников, то обязаны, по крайней мере, помочь им спасти свои жизни. Хотя бы только ради этого немецкие солдаты на Восточном фронте должны были продолжать сражаться.
Но эта причина не была единственной. Союзники оставались непоколебимыми в своем стремлении закончить войну только безоговорочной капитуляцией Германии. Для немецких вооруженных сил это означало, что в момент подписания капитуляции все передвижения войск должны были прекратиться. Солдатам следовало сложить оружие там, где они находились, и отправляться в плен. Если бы мы капитулировали зимой 1944/45 года, 3,5 миллиона немецких солдат на Восточном фронте, тогда еще удаленном от англо-американского фронта на западе, оказались бы в плену у русских. Даже если бы у русских было такое желание, то все равно, хотя бы по чисто организационным причинам, они бы не смогли принять такое число пленных, обеспечить им крышу над головой и питание. В разгар суровой зимы людям пришлось бы располагаться лагерем в чистом поле. Неизбежным следствием явилась бы высокая смертность. То, что найти помещение и обеспечить пропитанием неожиданно появившееся огромное количество военнопленных очень сложно, доказывает тот факт, что даже англичане и американцы в середине мая 1945 года не смогли обеспечить всем необходимым немецких военнопленных, в результате чего многие из них погибли.
Поскольку союзники продолжали настаивать на безоговорочной капитуляции, было очевидно, что продолжение военных действий зимой 1944/45 года приведет к гибели миллионов немецких мирных жителей и солдат на Восточном фронте. Любой военнослужащий, занимающий сколь бы то ни было ответственный пост в вооруженных силах, понимал, что такой шаг может быть только вынужденным. Но несчастные беженцы с востока ни за что не согласились бы добровольно отдаться в руки русских. Да и солдаты, воюющие на Восточном фронте, не желали стать военнопленными русской армии. Они никогда не подчинились бы приказу сложить оружие там, где находились, и покорно ожидать своей участи. Так же как и гражданское население, они непременно попытались бы спастись на западе. В то же время никто во властных структурах не пошел бы на подписание акта капитуляции, зная, что его условия непременно будут нарушены и что, подписав его, он предоставляет миллионы немцев на востоке своей судьбе, причем весьма незавидной, обрекает многих на физическое уничтожение. Такая ноша была бы слишком тяжела для человеческого рассудка.
Поэтому, как это было ни прискорбно, но при сложившихся обстоятельствах нам пришлось продолжать войну зимой 1944/45 года, принеся в жертву множество солдат и офицеров на всех фронтах, а также мирных жителей, которые гибли при воздушных налетах и во время сражений в населенных пунктах. К несчастью, у нас не было выбора, поскольку эти потери были все же меньше, чем если бы мы преждевременно отказались от наших восточных территорий. Любой военный деятель, задающий себе вопрос, не была ли капитуляция зимой 1944/45 года меньшим из зол, должен основывать свое мнение не на том, что бы случилось с немцами на востоке или немцами на западе, а на том, какая судьба постигла бы немецкую нацию в целом. То, что немцы на западе требовали скорейшего прекращения военных действий, вполне объяснимо, поскольку каждый лишний военный день не приносил им ничего, кроме трудностей. Но это требование не могло быть выполнено. Западные немцы нередко проявляли недовольство и нетерпимость, когда речь шла об их соотечественниках на востоке, при этом упуская из виду тот факт, что, если мы пойдем навстречу их требованиям, множество солдат из их же семей тоже расстанутся с жизнью. Не менее ошибочной была и позиция некоторых гаулейтеров, которые, предвидя крах Германии и конец войны, заботились только о безопасности своих областей.
В главе 17 я уже говорил о причинах, по которым лично я не мог рекомендовать принять требование союзников о безоговорочной капитуляции. Правда, меня ни разу не спрашивали, считаю ли я, главнокомандующий военно-морскими силами страны, что военные действия следует прекращать. Но, если бы спросили, моим ответом, пока Восточным фронт оставался на значительном удалении от Западного, было бы твердое «нет».
Для того чтобы достичь нашей цели, заключающейся в спасении немецкого населения восточных провинций, следовало во что бы то ни стало обеспечить соблюдение законности и порядка в стране и дисциплины на фронтах. Следствием любых беспорядков стал бы рост потерь. Именно с выполнением этой первоочередной цели, о которой я по вполне понятным причинам не мог объявить противнику в то время, связаны все мои последующие приказы и распоряжения.
Зимой 1944/45 года я не слишком верил, что мы будем продолжать войну, потому что именно в это время наметился некоторый раскол между Советским Союзом и западными союзниками. Политика англичан и американцев, направленная на уничтожение Германии как европейского государства, была мне совершенно непонятна – ведь образовавшийся вакуум мог быть заполнен только экспансией с востока. Судя по всему, они пока об этом не думали. Размах военной пропаганды и насаждаемый ими повсеместно дух крестового похода против национал-социалистической Германии невозможно было оценить иначе.
С лета 1944 года Восточный фронт начал стремительно приближаться к нашим границам. Угроза, нависшая над Восточной Пруссией, поставила перед нами важнейшую задачу снабжения морем войск на фронте, а также эвакуации с востока беженцев и воинских частей. Когда же в результате прорыва русских на восточном побережье Балтики наши судоверфи и заводы оказались под угрозой захвата или уже в руках противника, стало очевидно, что подводным лодкам, несмотря ни на что, больше не придется участвовать в широкомасштабных операциях.
Подводная кампания перестала быть первоочередной задачей флота, поэтому я перевел большую часть флота для оказания посильной помощи войскам и спасения немецкого населения от приближающихся русских.
Ознакомительная версия. Доступно 29 страниц из 143
