В следующий миг, предварительно постучав в дверь, на пороге снова выросла Энния. Вольноотпущенник как ужаленный подпрыгнул на своем стуле.
– Холодный ягодный морс, госпожа, – произнесла она, вручая Фаустине три золотых кубка. – И проследи, чтобы господин непременно выпил свой. В такую жару это полезно. И еще, господин, на сегодня я отменила все твои встречи с клиентами Аврелиев.
– В этом не было необходимости.
– Так что можешь не торопиться, – довела до конца свою мысль Энния и, громко топая, вышла из кабинета.
– Мне она нравится, – сказала Фаустина, задумчиво глядя ей вслед. – Она твоя любовница?
– В общем-то, нет, – заикаясь, выдавил Тит.
– Что? Только не думай, что я потрясена. Одна из вольноотпущенниц моего отца была его любовницей, когда он еще ходил в холостяках, хотя по части ведения дома она не годилась бы Эннии даже в подметки. Теперь они с мамой хорошие подруги.
– Я не намерен обсуждать такие вещи!
– Верно, никто не обсуждает то, что неинтересно, – ответила Фаустина, протягивая третий кубок вольноотпущеннику. Доверительно похлопав беднягу по плечу, она снова обернулась к Титу. – Итак, пей свой морс и слушай меня. Я часто бываю во дворце. Императрица Плотина постоянно приглашает меня помочь ей ткать, а заодно, чтобы прожужжать мне уши своими советами, какого жениха я должна себе выбрать. А еще она то и дело намекает, что предпочла бы видеть женой ее любимого Адриана меня, а не Сабину. Но в последний раз ее куда-то позвали, и я на какое-то время осталась одна в ее комнатах. Я тотчас заметила, где она хранит свои документы. Вернее, – поправилась Фаустина, – я порылась в ее вещах, пока не наткнулась на ее личные счета.
Тит подавился морсом.
– Ты шпионила за императрицей Рима?
– Фу, какое некрасивое слова, «шпионила», – игриво возразила Фаустина. – Давай скажем также, что Фортуна улыбнулась мне: пустая комната и немножко поисков. В ее папках я наткнулась на кое-какие весьма интересные вещи. Тебе известно, что она хранит сведения на всех, кто работает во дворце?
Но зачем, задался мысленным вопросом Тит. Публичные дела, такие, например, как судебные расследования или официальные назначения, вряд ли входили в круг ее обязанностей. С какой стати императрице понадобился личный архив?
– И что ты нашла?
– Ничего. – Фаустина отодвинула в сторону ворох свитков, чтобы опереться на край стола. – И это странно. Императрица не купит и локтя полотна, не указав потраченную сумму в своих личных счетах. А тут вдруг неожиданно ей текут огромные средства, но ни слова о том, откуда они поступают. К сожалению, я ничего не могла взять с собой, но самые интересные вещи записать успела.
– Это еще ни о чем не говорит, – возразил Тит, когда она показала ему сделанные наспех записи.
– Знаю. Именно поэтому я и провела целую неделю, вращаясь среди ее вольноотпущенников, пока наконец не набрела на Басса. Он один из младших секретарей императрицы, и, когда я спросила его про эти записи, он тотчас побледнел, как мел, и отказался разговаривать со мной. В конце концов я уломала его, убедила прийти к тебе.
– И как тебе это удалось?
– Скажи, разве мне кто-то может отказать? – искренне спросила Фаустина. – К тому же я дала понять, что ты один из самых богатых и влиятельных людей в Риме и хорошо заплатишь ему за то, что он тебе скажет.
– То есть ты пообещала ему круглую сумму из моего кошелька непонятно за какое-то свидетельство?
– А что еще мне оставалось делать? – улыбнулась Фаустина, и на ее щеках заиграли ямочки. Облаченная в розовый шелк, юная и свежая, она была воплощением бесхитростности – этакий невинный агнец. А вот в темных глазах плясали лукавые огоньки.
Тит на мгновение закрыл глаза.
– Соблазнен преступить закон юной девой, – процитировал он себе под нос, а вслух добавил: – Похоже, отступать мне некуда. Так и быть, давай выслушаем, что скажет твой вольноотпущенник.
Фаустина подвела к нему несчастного Басса, который от волнения обливался потом.
– Господин, мне не нужны неприятности, – пробормотал он. – Отпустите меня. Я вернусь в Афины, где с моим почерком легко найду себе работу. Я скажу тебе все, что знаю, но после этого я уеду. Хорошо?
– Да, корабль до Афин и тугой кошелек, который позволит тебе прожить целый год. Ты их получишь, – сказал Тит. Он до сих пор не привык к тому, что мог легко, даже глазом не моргнув, расстаться с такими внушительными суммами. Нет, конечно, не просто так, а чтобы разрешить важную для него загадку. – Так что же ты расскажешь мне, Басс?
Вольноотпущенник покосился на Фаустину. Та сжала ему руку выше локтя и улыбнулась своей самой ослепительной улыбкой, которая посрамила бы даже Елену Прекрасную, после чего грекам точно бы расхотелось ради нее целых десять лет умирать под стенами Трои. Басс вздохнул, собираясь с мужеством.
– То, что я видел, – пробормотал он, – это не только деньги для постройки бань, хотя и из них были взяты приличные суммы. Деньги поступают из сотни самых разных источников и идут на самые разные цели: подкуп, негласные ссуды, подношения. Раздаются обещания. Высокие должности или дарятся, или обмениваются на услуги, или просто продаются. Кто-то становится жертвой шантажа, кого-то сразу отправляют в изгнание. Записи госпожи Фаустины, я могу указать тебе…
– Кто? – потребовал ответа Тит. – Кто стоит за всем этим? Кто ворует? Кто подкупает? Кто шантажирует?
– А разве ты сам еще не понял? – растерянно заморгал Басс. – Императрица Плотина.
Викс
Хатра оказалась сущим адом. Я проклял тот миг, когда мои глаза увидели ее. Пыльная цитадель, сидящая на пути в Вавилон. И ничего на многие мили вокруг – лишь пыль, песок и ветер. Мои солдаты жаловались на мух еще до того, как успели поставить палатки. И пока они ставили лагерь, им по спинам хлестал горячий ливень, а над их головами гремел гром и сверкали молнии. Того гляди, хворост для растопки отсыреет. Легионеры, которых я видел в лагерях, походили на высохших мумий: темная кожа и запекшиеся от зноя губы. Чтобы не наглотаться песка, они обертывали лица платками.
– Легат будет рад получить пополнение, – сказал мне первый копейщик, когда я доложил обстановку. – Но самое главное, чтобы они принесли с собой собственный запас воды. Потому что среди этого песка воды не найти даже капли. – Он с прищуром посмотрел на меня. Я с первого взгляда понял, что передо мной один из лучших офицеров Траяна: он не утратил выправки, а его латынь была куда лучше моей.
– Ты ведь Верцингеторикс Красный, я правильно понял?
– Да.
– Наслышан о тебе. Люсий Квиет говорит, что в бою от тебя есть толк.
– А он упомянул о том, что я несколько раз спас ему жизнь?
– Берберы! Этих безумцев вечно приходится спасать! Иди, доложи императору. Он наверняка захочет услышать последние известия из Селевкии. Он сейчас в поле, наблюдает, как проваливается наша кавалерийская атака. – Первый копейщик коротко усмехнулся: – Добро пожаловать в ад. Готов поспорить, ты даже не предполагал, что где-то бывает так жарко!
