— Дипломатические каналы?
— Дипканалы не сработали. Не знаю точно, какой уровень был задействован, но то ли наш президент посчитал проблему немасштабной, то ли китайский не захотел вести переговоры на эту тему, но убедить китайских коллег не стрелять по Йеллоустоуну не удалось.
— Ничего себе — не масштабная проблема, — кивнул Дзюба на экран компьютера, только что показавший всемирную катастрофу после взрыва вулкана.
— Мы сделали всё, что могли.
— Не всё, — не согласился Семёнов.
Зернов изучающе глянул на него:
— «Шершень»?
Семёнов кивнул.
— Что у нас с экипажем?
— «Десятый» пока сидит на военном аэродроме Владивостока, группа выдержала звуковой бой без потерь. Американцы спешно убрали «Ночное Солнце» из акватории Восточно-Сибирского моря и, по моим данным, меняют группировку сил. Во всяком случае, два их корабля с «Зевсами» отправились к родным берегам, японский и черноморский.
— Это ещё бабушка надвое сказала, — хмыкнул скептически настроенный Дзюба. — Они и в самом деле могут просто менять дислокацию «Зевсов».
— Это говорит о том, что они поняли: мы шутить не собираемся! Группа «морских котиков» потеряла на Камчатке восьмерых бойцов. Подлодка, доставившая их к месту падения «сто седьмого», с трудом ушла от погони к Алеутам. «Ночное Солнце» потерял «Зевс» и едва не затонул. Бомбер «стелс» упал в море, лётчик не спасся. — Семёнов сделал паузу. — Убеждён, американцы испугались! Они знают, что у нас есть генераторы ненамного слабее их «Харпов», а главное — «изделие Д». К тому же группе Пахомова удалось завладеть акустроном, который мы в скором времени разберём на атомы и создадим свои инфразвуковые пушки.
— Но беспилотника типа Х‑37 у нас нет, — сказал Дзюба.
— Если понадобится, мы собьём все три, имеющиеся в наличии у американцев. Пахомов собьёт. Кстати, он предложил новую идею: подвешивать электромагнитные линзы непосредственно над «Харпами», в роли зеркал, отражающих излучение станций. Специалисты идею уже оценили как перспективную.
Зернов покривил губы, словно собираясь привести некий контраргумент, но не сделал этого. Положил тяжёлые руки на стол, оглядел лица ждущих распоряжений начальников управлений. Надо было принимать решение, а оно требовало такой степени ответственности, что хотелось как страус сунуть голову в песок.
— Ваши предложения, товарищи офицеры?
Владивосток, военный аэродром «Новый»
23 октября, раннее утро
Афанасий ещё спал, когда раздался звонок айкома.
Организм требовал тишины, адаптация к часовому поясу Владивостока проходила медленно, несмотря на то что они уже находились здесь пятые сутки, вставать не хотелось, даже тянуться за браслетом айкома не хотелось, с таким трудом давалось каждое движение, но он всё же дотянулся:
— Кто?
— Пахомов, подъём, — вонзился в ухо металлический голос начальника Управления. — Объявлен императив «три нуля».
Афанасий проснулся, сел на кровати, протирая кулаком глаза.
Их поселили в казарме для военных лётчиков, и сначала он терпел трёх сослуживцев, пока по приказу из Центра ему не предоставили отдельную комнату.
— Слушаю, товарищ полковник.
— В продолжение вчерашнего разговора…
— Что-то новое?
Речь шла о попытке повредить китайский «Шандиан», собранный в космосе и пристыкованный к станции «Тяньгун‑2».
После удачной операции с американским кораблём «Ночное Солнце», в результате которой он лишился возможности включать «Зевс», самолёт посадили сначала на аэродроме острова Котельный, потом в Магадане, а затем перегнали во Владивосток, собираясь послать его в Японское море, чтобы проделать тот же трюк — ликвидировать «Зевс» на корабле, дрейфующем у берегов Японии. Однако этот маневр не понадобился. По сообщению из Центра американцы спешно начали свёртывать свои «ударные геофизические силы» вокруг России, и надобность в превентивном ударе по «Харпам» и «Зевсам» отпала. Хотя бы на время.
Зато возник другой форс-мажор: китайцы решились ответить Вашингтону по-своему — вывести на орбиту генератор электромагнитных волн и возбудить Йеллоустоунский вулкан, не считаясь с последствиями атаки. После чего командующий ВГОР и отдал приказ помешать китайским стратегам «показать всему миру, кто на планете главный».
Вторая орбитальная космическая станция «Тяньгун‑2» вращалась по орбите вокруг Земли чуть севернее пятидесятой северной широты, в то время как Йеллоустоун располагался на сорок пятой широте, и, когда станция вдруг изменила орбиту и приблизилась к сорок пятому градусу, стало понятно, что удар из космоса последует в ближайшее время.
— Наши стратеги просчитали районы, — закончил свою речь Семёнов, — из которых можно попытаться нарушить планы наших друзей. Всего таких районов, доступных «Илу» с «изделием Д», предложено три. Первый — на территории России, в ста километрах южнее Ростова-на‑Дону, второй — на территории Казахстана, между Аралом и Семиречьем, и третий — восточнее Курил, в Тихом океане.
Афанасию было всё равно, куда лететь и откуда попытаться «подстрелить» «Шандиан», он так полковнику и сказал.
— Вопрос решён, — ответил ему начальник Управления. — Будь готов к вылету в любой момент. Китайцы собираются включить свой излучатель в ближайшие несколько часов. Ни до Ростова, ни до Казахстана долететь вы не успеете, остаётся район Курил, точнее, район Курило-Камчатского морского жёлоба. Но риск исключительно велик. По нашим данным, за вами сейчас наблюдает полмира: американская GPS, японская «Сакура», южно-корейская «Бон-Бо» и китайская «Бейдоу»[20], не считая нашей ГЛОНАСС. Ваш вылет не останется секретом ни для кого.
— Кто не рискует, тот не пьёт шампанского, — легкомысленно пошутил Афанасий.
— Полковник!
Афанасий виновато почесал затылок. Семёнов шуток не понимал и шутить не любил.
— Задание принял.
— Командующий даёт тебе шанс самостоятельно принять решение. Если откажешься — оргвыводов не будет.
— Я уже принял решение.
— Ты летишь не один, поговори с экипажем.
— Хорошо.
— Жду доклада. — Голос Семёнова в наушнике айкома растаял.
Афанасий посидел немного на койке, вспоминая тон, каким были сказаны последние слова начальника Управления, и стал торопливо одеваться.
Через полчаса он собрал группу в своей комнате.
Никто не отказался лететь к чёрту на кулички с риском для жизни.
— Устроим китаёзам Камчатскую битву, — развеселился сержант Марин.
