Этот перехват был особенно успешным в летнее время, когда сотрудники посольства открывают окна.
Автор газетной рецензии на книгу Фроста задается вопросом, продолжает ли эта система подслушивания действовать сейчас, после окончания «холодной войны» и смены посольства СССР на российское. Думаю, что это чисто риторический вопрос, конечно же, американцы откажутся от использования голубей разве только после этой публикации, а не потому, что они стали теперь якобы нашими партнерами.
Интересен и другой метод подслушивания, применяемый АНБ для перехвата бесед нашего посла, а также китайского, а быть может, и других иностранцев, во время их отдыха на скамьях парка и мирных разговоров на чистом воздухе со своими сотрудниками и знакомыми.
Для этого агенты АНБ в «художественном» беспорядке разбрасывали фиберглассовые веточки, снабженные специальной аппаратурой, около «любимых» послами скамеек. Это якобы также давало хорошие результаты. Вот и получается, что и свежий воздух оказывается в США довольно сильно загрязненным спецслужбами.
Не обходит Фрост вниманием и факты сотрудничества и соперничества союзных спецслужб. Он упоминает, что когда советские «глушители» в 1987 году вывели из строя аппаратуру перехвата посольствами США и Англии телефонных разговоров в Москве, то канадское посольство взяло на себя функции основного центра подслушивания в СССР.
Как видно из этого примера, негоже канадцам жаловаться на якобы «советский шпионаж» в Канаде, когда они сами цинично помогали шпионить против СССР.
Другой приводимый Фростом пример свидетельствует о том, что канадские спецслужбы активно ведут разведку и против своих союзников, когда речь заходит об охране канадских интересов. История, рассказанная автором, касалась перехвата в эфире беседы двух американских дипломатов. В результате полученная разведывательная информация позволила отбить у американцев контракт на поставку Китаю пшеницы стоимостью в 2,5 миллиарда долларов (Известия. 1995, февраль).
Зная об активности западных спецслужб в организации ТФП в наши дипломатические и иные представительства за границей с целью подслушивания, было бы наивно полагать, что внешняя разведка отказывается от этого эффективного средства получения разведывательной информации. Не только мой личный опыт, но и воспоминания других представителей нашей службы подтверждают, что внешняя разведка активно ищет возможности и создает условия для использования перехвата разговоров в интересующих ее объектах. Об этом, в частности, пишет и бывший начальник внешней разведки Леонид Шебаршин: «Внедрение техники подслушивания — задача несравненно более сложная и рискованная (чем перехват телефонных разговоров. — Авт.). Но удачно проведенная операция может дать весомые результаты, особенно если удастся добраться до служебных кабинетов… Однажды установленное устройство может работать очень долго». Далее автор вспоминает, что здание американского посольства в Карачи привлекало в этом плане внимание резидентуры (Шебаршин Л. Рука Москвы. М., 1992).
Вообще говоря, операции ТФП с целью внедрения аппаратуры подслушивания не менее сложны, чем классические безагентурные операции с целью разовой добычи ценной информации. Однако они отличаются двумя существенными факторами. При внедрении подслушивающих устройств в объекты ТФП остается существенный след в виде такого устройства, которое может в принципе раньше или позже быть обнаружено и явится свидетельством проникновения.
Во-вторых, если разовые ТФП проводятся в места, особо засекреченные и охраняемые, где хранятся сверхсекретные материалы, такие, как шифры, то при внедрении подслушивающей аппаратуры целью проникновения являются помещения, где либо проводятся важные служебные совещания, либо служебные кабинеты, в которых ведутся разговоры, интересующие разведку. Если первое отличие осложняет операции по внедрению подслушивающих устройств, то второе несколько облегчает их.
Лично я считаю такие операции близко приближающими к пониманию разведывательного мастерства как искусства. Разведчику, осуществляющему ТФП в помещение объекта в поисках оптимального места и метода размещения микрофонов подслушивания, приходится иметь дело не с одним человеческим фактором, но и с оперативно-техническим. Ему нужно, с одной стороны, учитывать и безошибочно определять в условиях острого дефицита времени то, как люди, собственники обрабатываемого помещения, будут или могут решать задачу предохранения себя от подслушивания, то есть их психологию, знания и опыт. С другой, ясно представлять, какие самые современные технические средства могут быть применены для поиска аппаратуры подслушивания, выявления факта возможного подслушивания и защиты от него.
Вот, например, с какими неожиданными сюрпризами могут встретиться разведчики в объектах ТФП. Английские детективы разработали невидимый при обычном освещении краситель. Когда он попадает на тело или одежду тех, кто совершает несанкционированный вход в опрысканное помещение, остаются ничем не смываемые пятна, которые ярко светятся при ультрафиолетовом освещении. Разработаны и автоматические опрыскиватели, которые могут включаться при уходе персонала из помещения. После этого они опрыскивают каждого вошедшего. При этом для конкретного помещения может разрабатываться свой индивидуальный химический состав опрыскивателя. Важно, что у незваного гостя остается невидимая для него метка, свидетельствующая о пребывании его в неположенном месте или проникновении в защищенные помещения (Ю. С. ньюс энд уорлд рипорт. 1994, декабрь).
Конечно же, зная о возможной защите, можно надеть специальный костюм, маску и перчатки, но не считаться с этим сейчас очень рискованно. И это далеко не самое страшное средство защиты. Наиболее распространенные современные средства защиты помещений — это системы электронных сигнализаций, скрытые телевизионные камеры и пр.
Например, самые изощренные средства защиты от несанкционированного ТФП применяются банками, в хранилищах которых есть сюрпризы, только и ожидающие взломщиков сейфов. При любом ошибочном действии они могут заблокировать всю систему, и взломщик оказывается пленником, не имея возможности спастись бегством.
Заканчивая краткий обзор разведывательной деятельности в области подслушивания, хотел бы отметить, что помимо всех прочих мер защиты есть одно универсальное и самое верное, известное всем, но легко всеми пренебрегаемое средство: молчать всегда, когда можно не называть вещи своими именами, или пользоваться письменной речью. Еще Пифагор не начинал учить своих учеников ничему до тех пор, пока они не освоят дисциплину молчания, поскольку оно было необходимым условием размышлений.
Для разведчика же дисциплина молчания — жизненно необходимое условие. Кстати, молчание, как правило, является категорическим требованием во время осуществления операции ТФП.
В свете происшедших у нас событий и реорганизации специальных служб, когда внешняя разведка выделилась из бывшего КГБ в самостоятельную службу, а от контрразведывательных служб отделились бывшее 8-е ГУ и 16-е Управление, вопросы борьбы с возможным прослушиванием российских учреждений и организаций как внутри России, так и за границей стали решаться этими спецслужбами самостоятельно.
