— Мне больно, больно!
Ричи знал, что все смотрят на него — и идущий сзади старик, и прохожие на Квинз-парейд, оборачивавшиеся на крики мальчика, и водители с пассажирами в машинах. Ему было все равно. Он боялся, что набросится на Хьюго и излупит его до бесчувствия за то, что тот оскорбил старика, если остановится. Вопли мальчика его не трогали. Они миновали бассейн, вошли в парк. Мальчик вопил, спотыкался, стараясь не упасть. Под сенью парка Ричи отпустил руку Хьюго. В нем все еще кипел гнев, и он повернулся к малышу, собираясь его отчитать: убить тебя мало, засранец ты разэтакий. Но слова застыли у него на губах. Перепуганный мальчик дрожал, бился в истерике. Его лицо стало красным, он захлебывался плачем. Страх и стыд переполнили Ричи. Он опустился на колени, обнял малыша.
Хьюго приник к нему, вцепился в него. Ричи, обнимая Хьюго, ждал, когда плач и дрожь утихнут. Вскоре всхлипы стали прерывистыми, но Хьюго по-прежнему льнул к нему. Ричи осторожно отстранился и начал вытирать малышу лицо. К сожалению, носового платка у него не было. Он сжал мальчику нос и приказал:
— Сморкайся.
Хьюго повиновался. Ричи стряхнул сопли с ладони на траву.
Хьюго все еще испуганно смотрел на него. Потирал свою руку.
— Болит?
Хьюго энергично кивнул.
— Прости, приятель. Я очень рассердился. Ты поступил очень плохо. Ты ведь это понимаешь, да?
Все еще потирая руку, Хьюго надулся, но потом обида отступила, и он стыдливо понурился:
— Прости, Ричи.
Ричи взял его за руку:
— Пойдем домой.
Едва Рози открыла дверь, Хьюго опять заплакал. Мать сразу же взяла сына на руки, стала целовать:
— Что стряслось?
Хьюго хватался за ее грудь.
Ричи пожал плечами, отвел взгляд, не желая смотреть, как Рози обнажит грудь.
В коридор в майке и пижамных брюках вышел Гэри.
— Что случилось? — спросил он.
Хьюго схватил в рот сосок, но тут же его выпустил и ткнул пальцем в сторону Ричи:
— Он сделал мне больно.
Ричи попятился на веранду.
— Ничего я ему не сделал, — возразил он. Ему хотелось изобличить Хьюго, объяснить его родителям, сколь несправедливо его обвинение. — Хьюго плюнул в старика. Я велел ему извиниться. Вот и все.
У взрослых от изумления вытянулись лица. Рози покачала головой:
— Не может быть. — Она погладила сына по волосам. — Тот старик тебя напугал?
У Ричи отвисла челюсть. Хьюго не отвечал — сосал грудь матери.
Гэри шагнул на крыльцо.
— Хьюго, — рявкнул он. — Ты плюнул в старика?
Мальчик спрятал лицо на груди у матери.
— Хьюго! — Они все вздрогнули от рева Гэри. — Как ты посмел, черт тебя побери?
Мальчик заплакал. Гэри попытался выхватить сына у матери.
Рози увернулась от мужа и с сыном на руках побежала по коридору.
Гэри пожал плечами, повернулся к Ричи:
— Пойдем, приятель, выпьем пива.
Гэри открыл две банки и одну протянул Ричи. Рози поставила чайник. Она как ни в чем не бывало напевала себе под нос.
— Йогой заниматься так здорово.
Она повернулась, улыбнулась Ричи. Села рядом с ним. Хьюго, игравший с маленьким игрушечным грузовиком на другой стороне стола, тоже внезапно улыбнулся Ричи. Глаза у мальчика были ясные и будто поддразнивали старшего друга.
— Ну вот, — напевно произнесла Рози. — Мы опять друзья. Мы все опять друзья.
Хьюго потер руку:
— Он сделал мне больно.
Рози подмигнула Ричи:
— Я уверена, он уже сожалеет. Ты ведь сожалеешь, правда, Ричи?
А как же старик? Почему никто не говорит про то, как плохо поступил Хьюго? Рози впилась в него взглядом, вытягивая из него извинение. Слезы обожгли его глаза. Он их сморгнул, сконфузился. Не плачь, придурок, обругал он себя, не смей распускать нюни.
— Прости, — выдавил из себя Ричи. Он вспомнил презрительный взгляд Гектора, вспомнил оскорбленного старика — и зажмурился, словно отгородившись от тех образов, он мог бы изгнать их из воображения, вымарать из сознания, будто ничего такого никогда и не было.
Не получилось. Сам того не желая, он стал всхлипывать и уже не мог остановиться. Расплакался, точно как Хьюго, как маленький ребенок.
— Пей пиво.
Ричи отер глаза и щеки. Он не смел взглянуть на взрослых. Он повиновался Гэри, но пиво на вкус было кислое, противное. Он сделал глоток и отставил банку.
— Мы знаем, что ты не мог умышленно обидеть Хьюго. — Голос Гэри был исполнен теплоты, и Ричи, благодарный ему за это, наконец-то поднял глаза. — Просто объясни, что произошло.
Я был в шоке от того, что ваш сын плюнул в старика, вот что произошло. Как такое может быть? Я причинил боль Хьюго, причинил боль маленькому ребенку. Как, блин, такое может быть? Я ведь не плохой человек. Ему хотелось закрыть глаза, хотелось изгнать из памяти ту глумливую, наглую, ненавистную, презрительную усмешку.
— Я видел Гектора в бассейне. — Эти слова сами собой слетели с его губ, сорвались, как вздох облегчения. Он не успел прикусить язык. Ричи похолодел, понимая, что его следующие слова должны все изменить, что он ступает на незнакомую, опасную территорию. Он содрогнулся. Гэри, Хьюго, Рози — все они, казалось, уменьшились в размерах, словно он смотрел на них откуда-то издалека. Он досчитает до пятнадцати. Досчитает до пятнадцати и задержит дыхание. Потом примет решение. Он начал считать. Рози и Гэри с недоумением смотрели на него. Хьюго не обращал на него внимания. Сидя на коленях у матери, мальчик рисовал что-то на старом счете за телефон.
Гэри глянул на жену, вновь перевел взгляд на подростка:
— А при чем тут он, черт возьми?
Восемь. Девять. Десять.
— Гектор что-то сказал Хьюго? — В голосе Гэри слышалась паника. — Гектор обидел Хьюго?
Тринадцать. Четырнадцать.
Нет. Меня. Меня.
Пятнадцать. И его понесло.
— Он обидел Конни. Этот грязный подонок надругался над Конни.
Все. Он сказал.
— Что Гектор сделал с Конни? — Рози встала из-за стола, подошла к нему, наклонила к нему свое лицо. — Что он сделал с Конни? — требовательно спросила она. Ее начинала бить дрожь.
— Он ее… Он заставил ее…
Ричи был парализован. Взрослые переглянулись. На мгновение в лице Гэри промелькнуло ликование, радость, как у футболиста, только что забившего гол. Потом он нахмурился.
— Вот тварь, — насмешливо произнес Гэри, глядя на жену. — Вот они, твои богатенькие друзья! Да он же ебнутый педофил. — Он вскочил со своего места и ринулся в коридор.
