Боренсон смотрел через сломанные зубцы стены на разыгрывавшуюся прямо под ним драму. Мертвые опустошители лежали грудами перед городскими воротами, перегораживая проход. Тела были навалены друг на друга по два и по три, свидетельствуя, что лучинки и борцы-победители заставили опустошителей заплатить немалую пошлину за проход по мосту.
Но все же пошлина не была достаточно велика.
Сарка Каул, Капитан Темпест и еще дюжина Властителей Рун уже перебирались через гору тел, спеша на помощь Габорну.
Боренсон бросился вниз с разрушенной башни прямо на спину мертвого опустошителя, постаравшись не заметить боль, пронзившую обе лодыжки при приземлении.
Он побежал, догоняя остальных. Они уже почти подошли вплотную к Габорну.
Боренсон закричал:
— Первый удар мой!
Воины быстро развернулись полукругом и медленно двинулись к Раджу Ахтену. Мертвые опустошители устилали здесь, совсем рядом с дамбой, всю землю. Большинство было пронзено насквозь арбалетными стрелами.
Боренсон шел впереди, и сердце его бешено стучало.
Радж Ахтен, говорил он себе. Это Радж Ахтен.
Но внешность существа была обманчива. Это был не Радж Ахтен. Это было нечто более ужасное. Даже за сотню ярдов Боренсон чувствовал жар, исходящий от чудовища, — более сильный, чем жар кузнечного горна.
Боренсон бросился к мертвому опустошителю и спрятался в его прохладной тени, ища способ подобраться поближе к врагу. Его спутники поступили так же. В полном молчании воины крались в тенях, отбрасываемых мертвыми опустошителями, окружая Раджа Ахтена, как собаки окружают медведя. Кто-то уже вложил стрелу в лук. Другие были вооружены длинными копьями или боевыми молотами. Боренсон заметил, что на воинах была броня разных народов — Мистаррия, Гередон, Орвин, Индопал.
И еще новые воины спешили через дамбу за спиной Габорна.
— Вперед, человечки, — крикнул Радж Ахтен. Он стоял в гуще мертвых опустошителей. — Первый, кто нападет, будет и первым, кто умрет.
Один из лучников выскочил из укрытия и прицелился в спину Раджа Ахтена.
— Радж Ахтен, берегись! — крикнул Габорн.
Лучник выронил стрелу.
Радж Ахтен резко повернулся и вытянул руку. Скрученные нити белого огня вырвались из нее, в полете принимая форму стрелы. И огонь понесся вперед.
На такой малой дистанции лучник не успевал спрятаться. Пламя охватило его. Его одежда и волосы вспыхнули белым огнем, а его плоть — маслянисто-зеленым. Он стоял, как живой факел, крича в агонии.
Боренсон слышал о существовании таких проклятий. Множество легенд рассказывало о заклинании сжигания плоти.
Боренсон уставился на Габорна, по-прежнему сидевшего на земле, скрестив ноги, в жалких двух сотнях ярдов от Раджа Ахтена.
— Я предупрежу тебя еще один, последний раз, — сказал Габорн пламяплету. — Обернись.
За спиной Раджа Ахтена из-за огромного опустошителя, чьи ноги торчали вверх, как сучья дерева, внезапно возник Сарка Каул. Хроно Инкарры, на лице которого отражался яростный свет, идущий от Раджа Ахтена, прыгнул на дюжину ярдов и нанес колющий удар своим длинным ножом.
Но жар, источаемый Раджем Ахтеном, был столь силен, что Сарка Каул стал его жертвой в дюжине футов от своей цели.
Он упал на одно колено, обессиленный жаром, и одежда на нем вспыхнула.
Боренсон отскочил в укрытие, за голову мертвого опустошителя, и сжал боевой топор, размышляя.
Я должен метнуть свое оружие, решил он. Но он потерял свои дары мускульной силы и знал, что теперь не сможет метнуть топор дальше чем на тридцать или сорок футов.
И вдруг, с лежавшего неподалеку мертвого опустошителя, донесся властный голос:
— Лорд Пепла, — заговорил нараспев чародей Биннесман, — остановись. Я предупреждаю тебя в последний раз.
Пылающее чудовище обернулось и уставилось на Охранителя Земли. Чародей стоял, держа в руках жезл, высоко поднятый жестом защиты. Ночной бриз развевал его одежды.
Радж Ахтен захохотал:
— Ты не сможешь причинить мне вред этим старым куском дерева. Я не подвластен твоей силе!
— Это вполне возможно, — так же нараспев ответил Биннесман. — Но ты подвластен ее силе.
Биннесман вскинул руки, и внезапно взору Боренсона предстала Миррима, прятавшаяся под мантией чародея, с натянутым и готовым к выстрелу луком.
Сердце Боренсона бешено застучало от счастья видеть ее живой. Она была в крови и вся вымокла, словно только что вышла из озера, и Боренсон понял, что для того, чтобы спастись из-под обломков башни, ей пришлось прыгнуть в воду.
Она пустила стрелу.
Очертания стрелы, летевшей на страшной скорости, расплылись в воздухе.
Габорн закричал:
— Радж Ахтен, уворачивайся!
* * *
Радж Ахтен увидел летящую в него стрелу и услышал предупреждающий оклик Габорна одновременно. Он услышал, но не захотел подчиниться человечку.
У него не было времени на то, чтобы собрать свои силы и уничтожить стрелу. Вместо этого он постарался поймать ее прежде, чем она вонзится ему в глаз.
Он поймал древко — и лишь тогда понял свою ошибку.
Неодолимая Сила ударила в него.
Он поймал стрелу — и почувствовал, что она словно раздробила все кости в его руке. Языки пламени, которые кружили вокруг и ласкали его, внезапно угасли, умерли. Весь жар в ту же секунду исчез из него, и Радж Ахтен остался стоять обнаженный, со шрамами тысяч рун, оплетающих его тело.
Как будто между ним и источником его Силы возникла непроницаемая стена. Только тогда он понял, что стрела и не должна была вонзиться в него. Куда более пагубными были руны, начертанные водой на ее древке.
— Нет! — заревел Радж Ахтен. Звук его голоса, усиленный тысячами даров, отразился эхом от невысоких холмов.
— Хватайте его, — закричала Миррима, — пока заклинание не перестало действовать!
И вдруг отовсюду из укрытий выскочили люди. Стрелы со свистом полетели в Раджа Ахтена, а воины, вооруженные копьями и боевыми топорами, старались как можно быстрее добраться до него.
Я не жалкий трус, сказал сам себе Радж Ахтен, чтобы быть побежденным щенками вроде этих. Я все еще Властитель Рун!
Он отбил первые две стрелы, вырвал копье из рук первого атаковавшего человека и ударил того с такой силой, что разбил ему череп.
Круто развернувшись, он приготовился встретить врагов.
* * *
Во дворце в Гхузе, в Башне Посвященных, лежал Балимар. Потолок здесь был высокий, не менее двадцати футов, и такие же высокие мраморные арки вели к тому, что некогда было открытым внутренним двором. Но Радж Ахтен обнес двор стеной из дешевых глиняных кирпичей, чтобы как можно больше Посвященных могло поместиться в Башне.
