Он был самым ярким огнем в темном мире. Скатайн, Лорд Пепла.
Когда он шел мимо мертвецов, то увидел мощного серого имперского коня — одного из тех, что он подарил Риалле Лоуикер. Мертвая королева лежала, придавленная им, уставившись в небо пустыми глазами, как бы вопрошая небеса о чем-то. Радж Ахтен не сожалел о ней. Он едва удостоил ее взглядом.
Одетый в белое пламя, трепетавшее на ночном ветру, он шел к Королю Земли.
* * *
Опустошители уходили, грохоча по равнине. Земля дрожала и стонала под Габорном, словно жалуясь на тяжесть груза, который она была призвана нести.
Над его головой столкнулись два сверкающих метеора, и их красные хвосты смутно виднелись сквозь облака дыма и темные тучи гри, круживших над Каррисом.
Габорн поднял еще выше копье с наколотыми на него щупальцами Великой Истинной Хозяйки и почувствовал необъяснимую тоску.
Опустошители мчались огромной толпой по дамбе из Карриса, толкаясь и ворча друг на друга в своем стремлении убежать побыстрее. Казалось, через несколько минут промчатся последние из них. Ужасный маг и его прислужники были уже в нескольких милях отсюда.
Но Габорн продолжал чувствовать опасность.
Тот, кто вызывал его тревогу, шел к нему размашистым шагом через опустевшее поле битвы, маяк в ночи, существо, одетое в пламя, сверкающее, как Всеславный. Создание, раскаленное жарче, чем центр земли. Когда оно приблизилось, проходя среди павших опустошителей, Габорн даже за сорок сотен ярдов начал чувствовать исходящий от него жар.
Габорн поднял копье и окликнул Раджа Ахтена:
— Ты подошел достаточно близко. Я Король Земли, и я дал клятву спасти семена человечества. Я сдержу свою клятву. Я спасу даже тебя, Радж Ахтен, если смогу, — хотя я боюсь, что мало человеческого осталось в тебе, пребывающем нынче среди пламени.
* * *
Эхо боевых рогов донеслось с озера, и люди на севере и западе ликовали. Что бы ни произошло, но Боренсон знал, что битва окончена.
Теперь он хотел только одного — найти Мирриму.
Еще не все опустошители покинули город, когда он помчался к развалинам северной башни.
Здесь чувствовалась основательная работа каменщиков: стены были достаточно толстыми, чтобы выдержать артиллерийский обстрел. Во время битвы опустошители кишели наверху башни и сломали мощные балки, поддерживавшие верхние этажи, но первый этаж был невредим. На полу лежал юноша с окровавленной головой. Он уставился на Боренсона, оцепенев от страха, крепко охватив руками колени, скорчившись в позе зародыша.
— Миррима! — закричал Боренсон.
Он старался пробраться наверх, чтобы понять, можно ли попасть на второй этаж, надеясь добраться до того места, где последний раз видел глядящую в окно Мирриму, но сломанные балки и вывалившиеся из кладки камни преградили ему путь.
В дверном проеме за спиной Боренсон услышал знакомый голос. Внезапно появившийся Сарка Каул прошептал:
— Иди наверх!
Некоторое время Боренсон тщетно искал пути наверх, а затем бросился вниз по остаткам лестницы и выбежал из дверей. Всего в сотне футов дальше по улице была деревянная лестница, ведущая к боевому ходу на крепостной стене.
Он обежал стороной развалины купеческой лавки и бросился вверх по лестнице. Несколько оторванных ног лежало на ступенях. На самом верху лестницы стоял шлем — с человеческой головой внутри. Боевой ход был весь залит еще горячей кровью.
Здесь, наверху, была настоящая бойня. Всюду лежали тела мертвецов. Одни были просто растоптаны, другие рассечены пополам лезвиями опустошителей. Прямо перед Боренсоном оказалась нижняя часть туловища, все внутренности из которой разлетелись и прилипли к стене. Судя по всему, голова и остальная часть тела упали в воды озера.
Эта ужасная картина была ярко освещена. По всему городу бушевали пожары, и свет огня отражался в клубящемся дыме.
Боренсон с трудом заставил себя перевести взгляд на поле боя. Опустошители с гремящим топотом уходили на юг. Он бежал через это кровавое побоище, пока не добрался до того, что осталось от башни. Под тяжестью опустошителей крыша проломилась, а затем, когда совместный вес опустошителей и обломков крыши ударил по нижним настилам, они тоже рухнули. Часть стены упала на западную сторону, так что большая часть обломков соскользнула в озеро. Сломанные балки указывали место, где раньше находились опоры.
Боль пронзила Боренсона, когда он осматривал разрушенную башню. Он боялся, что если как следует поищет, то найдет Мирриму, раздавленную обломками.
Он внимательно посмотрел сквозь пролом на восток. Сверкающий пламяплет торжественно шел через поле битвы. Боренсон застыл в изумлении. Кто-то внизу обращался к этому созданию, но, приняв слишком много даров, говорил так быстро, что Боренсон с трудом понимал его речь.
Боренсон разглядел говорившего — там внизу, на невысоком холме среди мертвых опустошителей. Это был Габорн, и речь его была ускорена многими дарами метаболизма. Рядом с ним стояла небольшая кучка людей. Аверан, осторожно держащая жезл. Йом с копьем опустошителя наготове, выглядящая поистине царственно в короне из света. А за ними — толпа оборванных нищих.
Но вот Габорн намеренно замедлил свою речь и заговорил достаточно громко, так что его можно было слышать на крепостной стене, словно бы он обращался к стоявшему там Боренсону:
— Я спас бы даже тебя, Радж Ахтен, если бы смог…
Ноздри Боренсона раздулись от гнева, и он вперил взгляд в пламяплета. Радж Ахтен?!
Радж Ахтен остановился на мгновение. Яркие языки пламени развевались вокруг него, словно раздуваемые яростным ветром, и он сверкал все ярче. Боренсон услышал его смех — шипение среди огня.
— Ты спас бы меня? — сказал Радж Ахтен высоким и почти неузнаваемым от огромного количества полученных им даров голосом. — Я не тот, кто нуждается в спасении. Нет ничего твоего, что не сможет стать моим, в том числе и твоя жизнь. Я возьму ее, как я взял жизнь твоего отца, и твоей матери, и твоих сестер и братьев.
Габорн покачал головой, он казался опечаленным:
— Мало что найдется в этом мире, чего я не отдал бы тебе — но только не жизни других людей и не мою жизнь.
Боренсон услышал внизу шум и, взглянув на дамбу, увидел дюжины воинов, ринувшихся из рухнувших зданий, словно лесные твари, выползающие ночью с лесной опушки. Там были и Сарка Каул, и Капитан Темпест из Лонгмора.
Боренсон свистнул, чтобы привлечь их внимание, а затем заговорил с ними на языке жестов: «Снаружи замка находится Радж Ахтен».
— Если ты хочешь остаться в живых, — говорил Габорн Раджу Ахтену, — послушай меня. Я сделаю все, что смогу, чтобы спасти тебя.
Пламяплет уставился на Габорна, который теперь бросил свое оружие и уселся на землю, скрестив ноги. Он опустил голову, словно погрузился в глубокое раздумье.
