— А может, госпожа Boy просто не успела мне рассказать самое важное!
— Что именно? Разве она намекнула, что Николай Вельбах был на ком-то еще женат?
— Нет…
— Разве у него были иные законные дети?
— Нет…
— Тогда что еще такого важного ты хотела от нее услышать?
— Не знаю, — прошептала Даша. — Получается, наркотики подбросил кто-то другой? Или нет? Но что именно мне хотели помешать сделать?
Полетаев взял ее руку в свою, погладил:
— Я же тебя предупреждал: игру ведет кто-то очень умный. Настолько умный, что, боюсь, мы не узнаем об этом даже после кончины Марии Андреевны.
— В этой истории я знаю только одного умного человека. — Даша отрешенно смотрела в окно.
— Да? И кого же?
— Тебя. — Молодая женщина повернула голову и взглянула подполковнику прямо в глаза. — Но при этом я не кричу на всех углах, что именно ты убийца.
Полетаев даже не улыбнулся.
— Спасибо, конечно, за комплимент, но я лицо не заинтересованное. Мне незачем было убивать твоих родственников. Веришь ты тому или нет.
— Допустим, верю. Только что от этого меняется? Кто, по-твоему, настолько не был заинтересован в моей встрече с мадам Boy, что ради этого готов был меня отправить на виселицу?
— Тот, кто решился сделать Титаевского наследником во что бы то ни стало.
— В таком случае это точно его жена, — негромко произнесла Даша. — Ладно, нет худа без добра. Зато теперь я уверена абсолютно точно: Богдан не является законным наследником. Вопрос только в том, знает он об этом или нет.
Шумно выдохнув, Полетаев прикрыл глаза:
— И откуда у тебя такая уверенность?
— Простая логика. — Даша поджала ногу и принялась раскачиваться. — Он не может быть убийцей и законным наследником одновременно.
— Это почему же? Голубая кровь помешает взять кинжал в руки?
— При чем здесь кровь! Чтобы получить наследство, ему достаточно было убить только Константина Георгиевича. Или детей начать рожать немного раньше…
— Я, может, конечно, и ошибаюсь, — перебил подполковник, — но появление ребенка прежде всего зависит от женщины. Если, с твоей точки зрения, убийца Оксана, то именно ей и надо было начинать рожать раньше. Почему же она этим не озаботилась сразу, как вышла за Богдана замуж?
Даша прикрыла рот ладошкой:
— Палыч, ты гений.
— Нет, не говори этого, — застонал подполковник. — Что еще?
— Я ведь еще тогда об этом подумала! — На веснушчатом лице заиграли пятна, глаза озарились лихорадочным блеском. — Я сразу об этом подумала…
— Ты начнешь говорить или нет?!
— Хочешь эксперимент?
— Не хочу, но ты ведь все равно не отстанешь. Давай. Даша вскочила, заметалась по комнате. Лицо ее хранило напряженное выражение.
— Слушай меня внимательно: ты сейчас свяжешься с центром репродукции человека в Киеве… Нет — со всеми центрами на Украине — и узнаешь, обращалась ли к ним в первых числах января женщина по фамилии Титаевская. Если да, то узнаешь историю ее болезни и…
— Так. Стоп. С этого места подробнее.
Даша вернулась к кровати и взяла подполковника за руку.
— Рассказываю в деталях. Семь лет назад или даже еще раньше, это не важно, Оксана узнает о том, что есть человек, который при удачном стечении обстоятельств может унаследовать миллионы. Она дожидается, пока ей исполнится восемнадцать, и женит его на себе — именно женит, Богдан рассказал мне, как все происходило. Дальше все идет по плану, пока не обнаруживается, что либо она, либо он не могут иметь детей.
Полетаев осторожно высвободил руку. Глаза его сделались настороженными, как при общении с людьми не совсем здоровыми.
— Дашенька…
— Помолчи! — прикрикнула она. — И слушай дальше. Пока Оксана пытается безуспешно забеременеть, Богдан устает от ее чудного характера и решает разойтись. Ситуация становится безвыходной. И тогда Оксана идет на крайнюю меру: тайком от мужа прибегает к искусственному оплодотворению…
— Нет, я с ней с ума сойду! — всплеснул руками Полетаев. — Теперь еще и искусственное осеменение…
— Оплодотворение.
— Какая разница! Хорошо, допустим, все это так. Ну и что? Что это доказывает? Что Оксана шустрее всех на свете? Да Бога ради! При чем здесь убийства всех Скуратовых, если ты сама говоришь — убить надо было только одного или родить — так сразу тройню: уж осеменяться, так но полной программе!
— Да потому что он незаконный!!! — закричала Даша, затыкая себе уши.
— Кто?!
— Богдан.
— На колу висит мочало… Заходим на третий круг. А впрочем, все равно. — Полетев сделал рубящий жест. — Неужели ты не понимаешь, что своими нелепыми выкладками только роешь себе яму? Да в таком случае тебе молиться надо денно и нощно, чтобы Богдан оказался законным наследником. В противном случае получается, что все произошедшее выгодно только одному человеку — твоему отцу. Ну и тебе, соответственно. И тогда твоя бабка имеете с этим отцветшим пионом месье Кервелем обвинят в убийствах именно вас.
Приложив ладонь к груди, Даша произнесла устало, по слогам, словно текст неведомой клятвы:
— Я никого не убивала. И мой отец тоже. Он ученый, а не убийца. Говорю тебе: это Оксана. Она заранее…
Полетаев хрустнул пальцами.
— Ерунда все это. Я проверял ее семью, — нехотя признался он. — Гончаруки, это их фамилия, люди более чем средние во всех отношениях. За пределы своих картофельных грядок никуда не выбирались. Где, как, через кого Оксана смогла узнать о наследстве? Да еще в семнадцать лет… Где, в конце концов, нашла деньги на осуществление своего плана? Скажу прямо: устранение всех Вельбахов обошлось заказчику в копеечку. Нет, это задумка не сопливой девчонки.
Даша попыталась возразить:
— Но Оксана и не выглядит как сопливая девчонка. Она не то что коня на скаку остановит — конный дивизион.
— Это только кажется. Подготовить убийство человека — это тебе не семечками на базаре торговать.
— Но…
Подполковник сделал незаинтересованное лицо:
— Так. мадам, больше ни слова. Я, конечно, дурак, но не настолько. Повторяю, больше ты меня ни во что не втравишь. А будешь упорствовать, свяжу тебя и положу в чулане, до тех пор пока твоя бабушка не преставится.
Даша обхватила рыжую голову руками:
— Проклятье, проклятье…
С шумом выдохнув. Полетаев потянулся за сигаретой.
— Да, положение, прямо скажу, хреновое. Ладно, давай собирайся, время идет.
Даша устало кивнула:
