Капитан-лейтенант Фрэнк Бьенас расхаживал по центру управления и связи, ежеминутно останавливаясь и склоняясь над плечами операторов радиостанции, сонара и радара. В тот миг, когда он смотрел на радарный экран, у которого сидел специалист второго класса Баум, раздался громкий голос акустика Хастингза:
— Подлодка сменила курс!
— С какой скоростью она движется? — крикнул Бьенас.
— Похоже, на полном ходу, сэр!
— Она приближается к «Эмпресс»?
— По всей видимости, да, сэр.
— Что это значит — «по всей видимости», старшина?
— Я имел в виду, что она свернула по направлению к сухогрузу, но при нынешнем курсе пройдет за его кормой.
— Иными словами, они идут на сближение с нами, вооруженные и готовые к бою?
— Вероятно, да, сэр. Я бы сказал именно так.
— Так и говорите, черт побери!
Повисла гнетущая тишина, и наконец Хастингз натянутым тоном произнес:
— Я не могу определить, куда направляется субмарина, сэр. Могу лишь назвать ее курс и скорость.
Бьенас покраснел:
— Извините, Хастингз. Боюсь, я погорячился.
— Мы все нервничаем, сэр, — сказал Хастингз. Капитан-лейтенант соединился через интерком с мостиком:
— Джим? Похоже, субмарина движется к нам на полном ходу.
— Хорошо, Фрэнк. Дайте мне знать, как только она обогнет сухогруз, — отозвался Червенко, чувствуя, что к его горлу подступает комок.
— Так точно, сэр!
Червенко выключил переговорное устройство и посмотрел за корму. Потом он вновь склонился над интеркомом.
— Спаркс? Откройте канал связи и вызовите субмарину. — Он выпрямился, глядя на сухогруз, шедший впереди на расстоянии не более половины мили.
— Они не отвечают, сэр, — прозвучал голос в интеркоме.
— Продолжайте вызывать их. Как только ответят, известите меня. — Червенко нажал другую клавишу. — Кэнфилд, вы готовы?
— Да, сэр.
Червенко кивнул самому себе, уловив в голосе юного лейтенанта нетерпение. Кэнфилд рвался в бой. Червенко вспомнил, как он чувствовал себя в его возрасте, в мире, который теперь казался совсем другим.
— Пустите один снаряд перед носом сухогруза. И, Кэнфилд...
— Слушаю вас, сэр.
— Не попадите в корабль.
— Ни в коем случае, сэр, — после заминки отозвался лейтенант.
Червенко поднес к глазам бинокль ночного видения и сфокусировал его на быстро движущемся носу «Эмпресс». Он услышал звук выстрела пятидюймовой пушки и увидел фонтан брызг, поднявшийся в сотне шагов от корабля. Фонтан был впечатляющий. Он должен был перепугать китайцев до полусмерти.
Червенко начал отсчитывать:
— Один... два... три... четыре...
Вновь ожил интерком.
— Они ответили, — сообщил радист. — Капитан требует объяснений нашей агрессии.
— Передайте ему, пусть прекратит нести чепуху, застопорит машины и приготовится принять абордажную команду. И добавьте, что, если они выбросят в воду хотя бы консервную банку, мы влепим следующий снаряд прямо им в борт. — Внезапно Червенко охватила нервная дрожь. Он внимательно присмотрелся к «Эмпресс». Сухогруз начал замедлять ход, и он перевел дух. Пока все шло нормально. Червенко уже собирался отдать приказ спустить на воду шлюпки, когда в интеркоме послышался возбужденный голос Бьенаса:
— Джим, субмарина огибает сухогруз. Идет в подводном положении. Аппараты снаряжены торпедами.
Настал решительный момент. На лбу Червенко выступила испарина.
— Приготовиться к противоторпедным маневрам! Поднять в воздух «Морские ястребы»! — выкрикнул он.
Краем глаза он увидел, что «Эмпресс» практически остановился. Корабль едва заметно скользил вперед, поднимаясь и опускаясь на волнах. Однако капитана интересовало только то, что происходит за кормой — там, где в любую секунду мог появиться кильватерный след торпеды.
Однако вместо торпед в призрачном лунном свете из воды поднялся огромный силуэт, словно морское чудови-ше, всплывшее из глубин.
Это была китайская субмарина. Червенко с недоверием наблюдал, как подлодка медленно подошла к корме «Кроува» на расстояние пятисот ярдов от фрегата и трехсот — от замершего в неподвижности сухогруза.
— Шкипер подлодки вызывает нас, сэр, — объявил интерком.
Брови Червенко взлетели до козырька капитанской фуражки. «Что на сей раз?»
— Переключите его на мостик.
Натянутый голос, в котором угадывался сдерживаемый гнев, произнес по-английски с акцентом:
— Полагаю, я говорю с капитаном Червенко. Я — капитан Чжан Цянь, командир подводной лодки «Чжоу Эньлай» китайской Народно-освободительной армии. Я получил приказ из Пекина вместе с вами задержать судно «Доваджер Эмпресс», объявленное вне закона, обыскать его и уничтожить контрабанду. Также мне предписано отправить на сухогруз своих людей, которые доставят судно и экипаж обратно в Китай.
Червенко застыл в неподвижности, глядя на темное Аравийское море, на интерком в своей руке и пытаясь унять бешеное биение сердца. Хвала Всевышнему, все кончено. Кто-то выполнил свою работу. Кто-то... вероятно, множество людей, которые шли на невообразимый риск и приносили огромные жертвы. Червенко понимал, что никогда не увидит этих людей и не узнает их имена.
— Я к вашим услугам, капитан, — любезным тоном произнес Червенко. — И, разумеется, после уничтожения контрабанды мы с удовольствием сопроводим корабль до Шанхая. Ведь мы не хотим, чтобы судно, объявленное вне закона, попало в чужие руки, не правда ли?
Эпилог
Пекин
Десять человек, сидевших за огромным резным столом в совещательном зале Джун Нань Хаи, одновременно повернули головы к двери слева от генерального секретаря. В зал вошел подтянутый молодой человек в форме лейтенанта военно-морского флота Народно-освободительной армии. Он прошептал что-то на ухо генеральному секретарю, и тот кивнул.
Когда юный офицер ушел, генеральный секретарь объяснил:
— Инцидент исчерпан. Капитан «Чжоу Эньлая» доложил о том, что экипажи его подводной лодки и американского фрегата «Джон Кроув» совместными усилиями задержали «Эмпресс». Было обнаружено много тонн запрещенных химикатов. Контрабанда уничтожена. Офицеры сухогруза взяты под стражу, и корабль возвращается в Шанхай в сопровождении американского судна.
В зале послышались одобрительные голоса.
— Положение было угрожающее, — заговорил Вэй Гао-фань, — но стоит ли позволять американскому фрегату сопровождать наше судно?
— Вероятно, капитан фрегата настаивал на этом, — любезным тоном произнес генеральный секретарь. — Обстоятельства сложились так, что мы вряд ли могли возразить. — Он перевел взгляд на генерал Чу Куайжуна, сидевшего у дальнего торца стола, и его глаза, прятавшиеся за толстыми линзами очков, превратились в крохотные каменные точки.
