жизнь императора Ашоки, как и живших до него индийских царей, тоже имеет не мифологические, а исторически реальные хронологические датировки их царствований.
Это веское свидетельство существования «исторического» Будды и подтверждение «революционности» быстро развивающегося буддийского мироощущения. Широко известная установка буддизма, заключающаяся в формуле «здесь и сейчас», появилась как оппозиция ощущению индийцами «слиянности» прошлого, настоящего и будущего. В повседневной деятельности буддиста — современника Гаутамы Шакьямуни Будды прежнее «круговое» восприятие времени уже не играет доминирующей роли. Он поступает в рамках принципиально новой системы координат пространства и времени, резко отличающейся от прежней традиционной — ведической. Как жить в отшельничестве? Этот вопрос всерьез занимал Гаутаму Будду, как только образовалась община — его сангха. Пребывание в коллективном отъединении от мирян не было каким-то новшеством. Оно существовало на севере Индии намного раньше его проповеднической деятельности. Человек устраивается, как может, приспосабливаясь к самым неблагоприятным условиям жизни.
Неудивительно, что довольно-таки быстро появились во множестве крепко сплоченные группы отшельников с инициативными и умелыми людьми во главе. Среди уважаемых народом ниспровергателей старых авторитетов вскоре начались размежевание и борьба за привилегированное положение в своей группе — обычная участь ветеранов любого протестного движения. Абсолютно не важно, каким был этот протест — духовным или политическим.
Первоучитель, побуждая монахов к самоусовершенствованию, наставляя и поддерживая их, определил основные правила как их личного поведения, так и монашеского общежития. Он понимал, какие опасности ждут общину в будущем, и пытался их предотвратить.
По тому, что запрещалось Гаутамой Буддой в его общине, нетрудно составить по контрасту общее представление о том, как в его времена удавалось широко жить другим отшельникам. Разумеется, их пища была простой, не отличалась гастрономическим разнообразием, одежда не напоминала роскошные одеяния, а место их ночлега было далеко не царским дворцом. Однако в сравнении с тем, как жили монахи в буддийской общине, разница представляется огромной. О достаточно светской жизни отшельников и брахманов, не входящих в буддийскую общину, повествуется в десятом разделе Субха-сутта одного из самых старых текстов Палийского свода — Дигха-Никая, Сборник длинных наставлений, первом сборнике Сутта-питаке.
Встреча Ананды с юношей по имени Субха относится ко времени после Паринирваны Гаутамы Будды. Встреча произошла в Джетовой роще, в окрестностях Шравасти (палийский вариант: Саваттхи). На подходе были три месяца проливных дождей — лучшее время для уединения в кругу размышляющих монахов. Купец Анатхапиндада из Шравасти подарил эту рощу Первоучителю и построил в ней достойную для него и монахов вихару. До самой своей кончины Гаутама Будда провел в Джетовой роще девятнадцать ритритов из двадцати пяти, проведенных в Шравасти. Еще раз напомню, что ритрит — время затворничества в кругу монахов, посвященное духовной практике.
Юноша по имени Субха передал через молодого монаха, что он беспокоится о здоровье приболевшего Ананды и, как только достопочтенный выздоровеет, просит оказать ему милость и посетить его дом. На следующий день Ананда, взяв глиняную чашу для подаяний, вместе за идущим за ним монахом по имени Четака подошли к жилищу ждущего их у порога юного Субхи, и после необходимых в этой ситуации взаимных приветствий все они разместились на лужайке перед домом. Юный Субха попросил Ананду рассказать, что́ Первоучитель поощрял, что́ отвергал, в каких добродетелях и достоинствах укреплял людей. Ананда с радостью согласился выполнить просьбу молодого человека, сказав, что существует три свода предписаний со стороны Гаутамы Будды, которого он называл Блаженным: праведный свод нравственных предписаний, праведный свод предписаний о сосредоточенности, праведный свод предписаний о постижении. Вслед за этим Ананда изложил юному Субхе все обозначенные в трех сводах предписания Первоучителя.
Для воссоздания духа того времени и характеристики эпохи этому материалу цены нет. В принципе со времени жизни Гаутамы Будды мир мало изменился. Перед нами возникает огромная толпа его современников, его антиподов, беззастенчивых себялюбцев, жадных до жизненных удовольствий. Все они до ужаса похожи друг на друга своими пороками: гордыней, самомнением и самонадеянностью, словоблудием, пересудами, неправедной жизнью, мерзкими привычками, постыдными поступками и мыслями, внутренними соблазнами, алчностью и ненасытностью, стремлением к стяжательству и роскоши.
Основной смысл поучений Первоучителя, которые запомнил Ананда: «Не поступайте и не живите, как они!» Гаутама Будда исходил от противного: «в то время как некоторые почтенные отшельники и брахманы» делают то-то и то-то, буддийский монах подобных вещей избегает, и «это есть часть его нравственности» (пер. с яз. пали А. Я. Сыркина).
Посмотрим, чем разнообразили и утешали свою отшельническую жизнь эти уважаемые люди, одновременно имея в виду, что некоторые факты их аморального бытового поведения явно преувеличены буддистами. Прежде всего бросается в глаза патологическая прожорливость этих «аскетов». Каждое новое наставление начинается с фразы: «В то время как некоторые почтенные отшельники и брахманы, поедая пищу, поданную верующими…» (пер. с пали А. Я. Сыркина).
Игра в кости для «почтенных отшельников и брахманов» вовсе не считалась чем-то зазорным, впрочем, как и все остальные азартные игры на деньги или на что-нибудь другое. Они предпочитали во время трапезы удобно размещаться на широком ложе, ножки которого обычно украшались замысловатой резьбой с изображением различных диких животных. Это ложе было застлано либо одеялами (стеганым, шерстяным), либо покрывалами, расшитыми драгоценными нитями.
Склонность «почтенных отшельников и брахманов» франтовато или помпезно наряжаться — это еще можно понять и простить. Но заниматься всякими притираниями, пользоваться зеркалом, глазной мазью, массажем, пудрой, всевозможными кремами — это уже явный перебор.
Ананда перечислил среди других аксессуаров, принадлежащих оппонентам буддистов, пестрые (!) сандалии, тюрбан, диадему, опахало из хвоста буйвола, браслеты и трость для прогулок. При упоминании этих предметов возникает портрет не святых людей, а щеголей и вертопрахов. Хотя нетрудно представить, что заставляло народ щедро одаривать отшельников и брахманов — его простодушное суеверие. Ведь «почтенные отшельники и брахманы» ловко манипулировали людьми, будучи искусными мастерами в прорицательстве и магии.
Трудно, однако, поверить, что беседы «почтенных отшельников и брахманов» состояли из праздных разговоров и ограничивались обыденными темами. Ученикам Гаутамы Будды было важно показать скудость их ума. Они якобы часами говорили о царе, ворах, о родственниках, о женщинах, о дорогах, о всякой всячине и ни о чем важном для человека, серьезном и достойном внимания. Вряд ли это было именно так.
Профессор В. К. Шохин объясняет негативное отношение буддистов к публичным диспутам: «Будда неоднократно утверждал, что ни чистоты, ни успокоения не может достичь тот, кто предан дискуссиям». Далее российский индолог отмечает, что буддисты «проявили немалую интуицию», советуя своим сторонникам не следовать учению индийских диалектиков — локаяте, «которая не способствует совершенству и добродетели». В этом они оказались правы. Позднее учение локаятиков стало обозначением материалистической и атеистической школ индийской философии
