Я засмеялся.
— У девочки легкое расстройство. Немножко какао, и все пройдет.
— Ты еще смеешься! Боже мой! Он смеется, когда ребенок болен!
— А если я буду плакать, девочке станет легче?
— Черствый человек! Как могут жить люди с таким сердцем? Можешь убираться!
Я пошел.
— Стой!
Я остановился.
— Убирайся!
Я пошел.
— Стой!
Так я провел свой отпуск три года назад! Возвратился я с нервным тиком и вконец растрепанными нервами. Перед отъездом я поклялся кипящим волнам безбрежного моря, что ноги моей не будет на этом месте.
Но прошло три года, и я поехал…
ОТДЫХ С ДОЧКОЙ
Сначала меня долго обвиняли, что я никудышный отец: такое сокровище, как наша доченька, тает и угасает без отцовской ласки, потому что я с головой ушел в свои дела, собрания и заседания и даже не вижу, какое удивительное существо, какое неземное создание живет под одной крышей со мной.
Я расчувствовался. Из моих красивых глаз потекли слезы. Я критиковал себя, саморазоблачался. Да, из-за перегрузки служебными и общественными обязанностями я забросил домашний очаг, да, я перестал окружать его вниманием и лаской и довел до того, что теперь он чуть тлеет.
И вот, взяв с собой чемодан и дочку, я отправился на отдых.
Мы ехали в трамвае, в поезде, в автобусе, на пароходе, на телеге и, наконец, когда я совершенно изнемогал от усталости, прибыли в дом отдыха. Мне хотелось спать, мне адски хотелось спать, мне так хотелось спать, что я готов был скулить и плакать, а дочка чувствовала себя отлично. Она думала, что мы будем ехать по крайней мере дней десять, а оказывается, мы уже приехали. Я успокоил ее, пообещав, что следующий отпуск мы проведем на Северном полюсе, и мгновенно заснул. Проснулся я оттого, что кто-то щипал меня за нос. В ужасе вскочив, я зажег лампу. Я ожидал увидеть сороконожку или скорпиона, но увидел только дочку. Она стояла у моего изголовья.
— Папочка, — сказала она, — у крокодила бывает семь ног?
— Глупости, — отмахнулся я, — у крокодила только четыре ноги, ложись спать.
— А чего Пешо говорит, что семь?
— Какой Пешо?
— Пешо из нашего детского садика.
— Где ты его здесь увидела?
— Нет, папочка, он мне раньше говорил.
— Когда раньше?
— Еще зимой.
Переварив это объяснение, я сказал примирительно:
— Очень хорошо. Теперь ведь тебе все понятно? Ложись и, пожалуйста, не буди меня, если захочешь спросить, бывают ли слоны с десятью парами хоботов.
— А сколько пар у них бывает?
— Никаких пар. У слона только один хобот, один! Один — это нечетное число, а не пара.
— А что такое нечетное?
— Нечетное — это значит… — начал я машинально, но спохватился: если я объясню ей, что такое нечетное число, возникнет еще какой-нибудь вопрос, затем — третий, а мне до того хочется спать, ну просто глаза слипаются. Поэтому я прекратил объяснения и крикнул: — Нечетное означает, что, если ты задашь мне еще хотя бы один вопрос, я тебя так отшлепаю, что тебе все будет казаться парой. Ложись немедленно!
Дочурка испуганно раскрыла глаза, прыгнула в кровать и закуталась с головой одеялом. Но стоило мне потушить лампу и закрыть глаза, как заговорила моя совесть.
«Экая я скотина! Всего день я с девочкой, а уже угрожаю ей затрещинами. Ребенок бог знает сколько времени мучился мыслью о семиногом крокодиле, а я, вместо того чтобы разъяснить ему по-человечески, завел речь о каких-то четных и нечетных числах. Теперь бедняжка, наверно, всю ночь не заснет, все будет думать о том, что такое нечетное число и что такое пара!»
Мне стало совестно, я приподнялся и сказал:
— Если тебе уж так хочется знать, что такое нечетное число, то я тебе объясню. Это число, противоположное четному. То есть при нечетном числе предметы будут нечетные, а при четном — соответственно четные. Тебе понятно?
Дочка ничего не ответила. Она спала тихо и кротко, как ангелочек.
Я покачал головой, закрыл глаза, но заснуть не мог. Наверно, со всяким случалось нечто подобное. Просто умираешь — до чего хочешь спать, а сна нет. Я прижимал веки, садился в постели и снова ложился, переворачивался с боку на бок — все напрасно. Лишь когда начало светать, мои веки отяжелели и я окунулся в дремоту. Вдруг кто-то толкнул меня.
— Что случилось? — вскочил я. — Пора на работу?
— Папочка, — спросила дочка, — а что такое «соответственно»?
Я готов был взреветь, но вовремя сдержался, чтобы не повторить ночной ошибки. И сказал кротко:
— Очень просто. «Соответственно» — это значит, ну… то, что чему-то соответствует. Например, если говорят, что у кошки есть левая нога, то соответственно у нее есть и правая нога. Так что тебе должно быть понятно, что если что-то чему-то соответствует, то соответственно…
Я почувствовал, что запутался, и остановился. И сколько ни старался, больше ничего не мог выжать из своей сонной головы. Тогда дочка пришла мне на помощь новым вопросом:
— А у зайца ноги соответственные?
Я раскрыл рот для новых объяснений, но решил, что лучше смириться.
— Конечно, конечно, — сказал я, — ты совершенно права. Но прошу тебя, пожалуйста, не шуми, я страшно устал, и мне хочется спать.
— Тогда почему же ты не спишь? — спросила дочка.
О господи!
Я закрыл глаза и снова окунулся в дремоту. Но чуть только какие-то серые облака начали кружиться вокруг меня, подушка выскользнула из-под моей головы и шлепнулась на пол. Я вскочил и закричал:
— Ты что! Над собственным отцом издеваешься?!
— Нет, — сказала дочка.
— А почему ты выхватила у меня подушку?
