божественные шелка, высохшей или плоской уже не была. И одновременно при этом освобождалась её голова, открывая водопад волнистых солнечно-светлых волос.
Хельга повернулась ко мне.
– Ты же говорила, что была рыженькой? – только и сумел выговорить я.
– Что стала блондинкой, упоминала тоже.
– Я про то, что… Вот всё это, – я бестолково поводил руками, – …ты просто придумала?!
Хельга потупилась. Синева из её глаз выплёскиваться перестала, уголки губ немного опустились, на лоб словно набежала тень от далёкого, почти из стратосферы! – облака, и ещё прозрачнее стала кожа.
« – Хозяин! Стерва на жалость давит! Не поддавайся! Закройся!
« – Господин хотя быпросто отведите взгляд!
Сил, оторваться, опустить глаза, еле хватило. Но хватило и Восприятия, чтобы периферийным зрение увидеть, как она недоумённо вскинула ресницы, и чуть качнула головой.
« – А, выдра, съела?!
« – Господин, Вы её удивили. Она точно рассчитывала на большее.
– Ты не ответила, – глаза я поднял, но смотрел на шкаф у стенки за нею, чтобы сама она была не в фокусе. Старый приём. Но на Земле я его использовал, когда приходилось разговаривать, торговаться, настаивать на своём – с людьми, с которыми дело иметь было жутко. Не только с бандитами. Среди тех, которые в 90-е добились денег, пушистиков не осталось.
– Внешность я срисовала с портретов, писанных Эллистоуиллом. Это художник. Гений. Был.
– Ты его тоже?..
– Да. Из тех трёх дюжин, которые за мною в последний раз гонялись – пятеро не могли простить именно его. Арджейн, кстати, как раз из них, – улыбнулась она. И меня опять проняло: столько детского недоумения отобразилось на совершенном лице. – Он и сам был поразительно красив, и пользовался своей красотой, как опиумом. А потом уходил «искать совершенную красоту. А ты… Ты же понимаешь? – не совершенна», – пожала плечами она, и голос её налился темнотой: – Посмотри на меня! Нет, не на мой затылок – на меня, на моё лицо! На её лицо… Посмотри!
Я заставил себя сначала выдержать тридцать секунд и только после того, как убедился, что мог бы и дольше, перевёл фокусировку глаз.
… вспомнилась строка из Этикета: «… для первого прикосновения к лицу возлюбленной рекомендуется слегка раскрывшийся бутон розы, сорванный не позднее, чем за час до события.»
– Девушка помимо своей красоты была ещё и спортсменкой и поражала окружающих вроде бы несочетаемым – отточенным атлетизмом и абсолютной трогательностью. Четверо из его моделей покончили с собой. Она была третьей. Её мать пообещала мне за его голову передать в собственность все её портреты. Передала. Не только кисти убиенного. Ну, и ещё пару я забрала из его мастерской. Еле удержалась, чтобы не сжечь остальное. Еле-еле… Может, зря?
Потом мы ещё долго сидели…
И отблески огня перемежались с тенями ночи… И она говорила. И её голос больше не контрастировал с её лицом. И мне вдруг начало казаться, что колени под её сари проглядывают всё отчётливее, что ткань, прикрывающая живот – всё прозрачнее, а косое декольте –- всё откровеннее.
« – Не кажется, – хмыкнула Чи-сан. – На шестнадцать миллиметров стало ниже.
« – Хозяин, – заоблизывалась тут моя рыжая сладострастница, – а не трахнуть ли нам её?
« – Господин, – тут же вмешалась вечно трезвая училка, – не советую попадаться на очевидную провокацию. Умудрённая жизнью… Вы ж помните, ей и до всех этих 144 лет было уже несколько за тридцать! Она сейчас ферзевый гамбит разыгрывает: отдаст Вам пешку – поцеловать, может, позволит – и возьмёт инициативу в свои руки: хочу дам, хочу – уйди с глаз моих, но ты меня так обидел, что на всю жизнь уже должен!
« – Эх-х, – пригорюнилась ответственная за интуицию: – сегодня точно не даст… Морковку перед носом подвесит и прыгать заставит. Не меньше недели. Акула с сиськами!
Когда эти двое заодно, им лучше верить. Уже доказано. Но… И ведь даже щит молчит! Даже браслет не холодит. Что она вытворяет! Как?! Ничего, у нас на их женские гамбиты есть защита Чигорина!
« – Конь на с6, что ли? – ничего не поняли они обе.
Ага, ход конём – прыжок всторону, то есть. Уроки с актрисой мне даром не прошли, в память запали. И что слово “этюд” – это не только шахматный термин, выучил. Я намеревался, чуть утрируя опьянение, направиться к ней, а на первую же её улыбку: не пойти ли тебе, милок, протрезветь? – трезветь и уйти. Сегодня мне ещё пол ночи букинистику перетрагивать («Да, да, господин!»), а завтра с утра пораньше – в деревню. Грегор хвастал, что я не пожалею. Очень надеюсь.
Но взрослая стерва меня опередила. Она поднялась первой! Пробормотала, что ей завтра пять уровней надо сделать, так что сегодня «ни-ни»… И тю-тю…
Э? Что за дела?! – вопросил я своих экспертов. – Где же ваши гамбиты?!
Эксперты скромно промолчали. А я полночи щупал книжки.
*****************************************
Ну, хоть добился зримого результата: когда заканчивал второй ряд, получил сообщение: «В Вашей библиотеке – более трёх гроссов книг. Библиотека +1. Текущее состояние: Библиотека = 3».
« – Господин! Скорость скачивания сильно увеличилась! Теперь задерживать руку на книге не обязательно! Просто проводите по ряду ладонью.
И как кстати! У меня уже кончалось терпение, я хотел заканчивать, не добив нормы, а тут такая лафа: идёшь вдоль ряда, скользя пальцами по корешкам – и все дела. Чи-сан под это дело хотела меня на ещё один ряд сблатовать, то нет… Ни сил, ни желания. Я только перебрал все книжки из списка настоятеля – о прошлых приключения Хельги. Кстати, на всех девяти на обложках красовалась рыжая ведьма. Не в смысле – уродина, а… Хельга про себя говорила, что она была рыженькой малышкой? Что ж, оранжевые оттенки присутствовали… А насчёт “малышки”… Художники, все как один, явно хотели, чтоб глядя на неё, зрители нервно сглатывали и зябко ёжились. Я сглотнул и головой дёрнул. Вспомнил, как нынешняя прокусила мне ухо – та, с обложек, порвала бы сонную артерию.
Один, который назывался «Зеркальце для Анатаити», перенёс к постели, раскрыл, для конспирации полистал, на последних страницах свои, так сказать, отпечатки пальцев оставил, закрыл – слышал я, что оставлять книгу раскрытой невежливо, буркнул корреляткам: «Прочитаете, расскажите». Ответа не дождался. Они уже читали. Или
