берег и с перепугу, скажем, спрятаться. Он домой не приходил? Может, осторожно, ночью, чтобы вы не видели. Или в город мог уехать?
— Что вы такое говорите, — обиделась Нина Федоровна. — Утонут, так утонул. Домой не приходил, я его каждую ночь ждала, думала, вот сейчас щеколда звякнет, и он войдет, появится, горе мое. Но увы, не появилось. И укрыться ему негде. Никто калеке припадочному рад не будет.
— Тогда у меня все, — простился Шестиглазов.
— А у меня нет, — угрожающе ответила сторожиха. — Ты правды не узнаешь. Я проведу свое расследование. И посажу тебя в лужу. Вот увидишь. Думаешь, я старая идиотка? Я в молодости с первым мужем десять лет на границе служила, у меня боевой опыт. Ты не можешь понять, что это такое. Я пойду на все.
Глава XXIII
Вечером я придумал приличный предлог и снова зашел в магазин. Зоя одета так, как будто ждала меня. На ней вареные джинсовые брюки в облипочку и тоненькая водолазка. Причем лифчик отсутствует, и упругие соски весело торчат по бокам небольшого с кружавчиками передника. Ах, как хочется схватить ее грудь и смять… Я с трудом отвожу взгляд, от ее груди и бормочу:
— Четыре пива.
Зоя уже оттаяла, и ее зеленые глаза больше не превращаются в холодные камни, наоборот, испускают призывные лучи, заманивают.
— К вашим услугам, свежее «Невское» пиво.
Она не знает, что я квасной патриот и к пиву почти равнодушен.
— Подойдет. По две бутылочки, мне и капитану Бондарю.
Теперь пришла очередь проверить Зоину выдержку. Беру пиво и, словно не заметил никаких перемен, поворачиваюсь, ухожу. По дороге меня догоняет на велосипеде парень, который стоял сзади в очереди:
— Ты видел, как на тебя продавщица смотрела? Бегом беги назад, падай на колени и целуй ей ноги. Тебя ждет праздник любви! Ты парень не промах, ух, как я тебе завидую. Такая девушка! — он взвыл от восторга и умчался, изо всех сил нажимая на педали…
Разбирая свою холостяцкую кровать, я мечтал о Зое. Тяжело терпеть ее отношение ко мне. Я привык сам решать такие вопросы, не терплю, когда другие решают их за меня. Как же дорого надо платить за все в этой жизни, в том числе и за любовь. Но лучше любить и потерять любовь, чем вообще никогда не любить.
Я решил не жениться на Зое.
Нас с Граем снова пригласили в Кировск, в отдел уголовного розыска на оперативку. Рядом с начальником отдела Куликовым снова восседал капитан Томишин из Большого дома, специалист по расследованию серийных убийств. Он строго смотрел на собравшихся. Под его пронизывающим взглядом каждой начинал ежиться, вспоминая какое-нибудь служебное упущение. Даже я чувствовал себя неуютно. Бывают же такие глаза уличающие. Только на Грая не действовал магнетический взгляд начальственного Томишина, и гостя, похоже, это несколько раздражало.
— Давайте подводить итог, — начал Куликов, — Маньяк сделал свое черное дело, мы имеем четыре трупа. Но он сам попал в капкан. Не буду забегать вперед, вам слово, Шестиглазов.
— Хочу подчеркнуть — все убийства у нас в Кировском районе — раскрыты, — без ложной скромности начал инспектор.
— Не надо делать себе рекламу, — усмехнулся Томи-шин, — Подождите, пока другие похвалят вас.
— Не надо нас хвалить, мы себе цену знаем… Убийство и исчезновение председателя садоводческого товарищества Попова поставило уголовный розыск на уши. Как выяснили, Попов поссорился с сыном и в тот же вечер исчез. В саду под яблоней на торфяной куче я нашел топор, а на обухе частички кожи с головы Попова. Отсутствие тела значительно осложнило поиск преступника. На месте убийства была оставлена записка б стихах с таинственной подписью «НАГ», адресованная нашему коллеге, частному детективу Ярославу Граю. Записка нанизана на двухсотмиллиметровый гвоздь, вбитый в стояк двери. По подозрению в убийстве мы задержали сына Попова. Позднее тело председателя товарищества обнаружил детектив Грай на поле фермера из Назии, где выросла рожь.
Шестиглазов перевернул несколько страничек в блокноте и продолжил:
— В лесу найдена убитой работница птицекомплекса «Синявино» Ольга Ангелова, в прошлом пастушка. И спять убийца оставил на месте преступления стихотворное послание Граю.
— Обратную связь вы не пытались с НАГом установить, Грай? — рассмеялся Томишин.
— Очень хотел потолковать с самозваным поэтом. Но связь у него была запрограммирована односторонняя, и телефона в Садах не было.
Шестиглазов покашлял в кулак и продолжил:
— Мы пришли к выводу, что в Садах действует маньяк-убийца, бросили все силы на его поимку и предотвращение следующего убийства. Но этого не удалось. Третьим сказался предприниматель Геннадий Исаев, также имеющий дачу в Садах. Он убит на празднике в Шлиссельбурге и со своей машиной сброшен в Ладогу. На пирсе мы нашли стихи для Грая, что показывало — действует все тот же маньяк. Все участники печальных событий собрались на поминках в доме Ангеловых, наш коллега Грай их всех выслушал и предположил, что преступником мог оказаться развозчик торфа, который приходил к Попову в день убийства — разведал обстановку, к Ангеловым приходил в день гибели дочери, появлялся и у дома Исаевых — незаметный серый человек. Мы стали разрабатывать эту версию. И еще одна ниточка появилась — среди людей, прибывших на праздник в Шлиссельбург из Садов, был замечен и взят на подозрение крепкий парень на красном мопеде «Верховина-3» без левой педали. В Садах сержант Григорьев разыскал этот мопед, и мы сразу пошли по горячему следу. Он привел нас в дом сторожихи Нины Федоровны Зеленовой. Вы помните дело ее среднего сына Аркадия, он получил год за групповой угон автомашины у фермера из Назии. И вторая хищная птичка оказалась из этого гнезда. Все легло одно к одному — сн психически ненормален, эпилептик, дважды в год лечился в больнице стационарно, у него найдена тетрадка стихов, почерк идентичен, они написаны печатными буквами, в обоих случаях стихи невысокого уровня, подражательные. Подпись «НАГ» означала — Никита Андреевич Голубев, такова девичья фамилия его матери. У него дома также обнаружена книжка сказок Киплинга, где действует ядовитый змей Наг, который жил в саду и собирался всех жителей сада уничтожить, чтобы царить в нем одному.
— Такой посылки вполне достаточно, чтобы психически больной человек начал действовать, — подтвердил доктор.
— Не перебивайте, мы дадим вам слово, — остановил доктора Куликов.
— К сожалению, мы опоздали на час. Маньяк убил еще одного человека, Елену Островскую, которую любил. Оставил записку в ее сумке, адресованную Граю, и еще одно стихотворение — признание в любви. Утопил девушку в канале и сам при этом погиб, то
