Ознакомительная версия. Доступно 29 страниц из 142
Оно располагалось в заливе, на расстоянии одной мили с четвертью к северу от Сан-Франциско, и омывалось течением, температура которого составляла 51[217] градус Фаренгейта, а скорость – 6–9 узлов.
В 1775 году, когда этот остров впервые увидели испанские моряки, он был сплошь покрыт птицами, за что получил название Исла-де-Алькатрасес (остров пеликанов). Остров с высокими, стотридцатифутовыми утесами и неровной поверхностью, покрытый гуано, показался лейтенанту Хуану Мануэлю де Авала бесполезным. Он решил не исследовать территорию. Остров оставался необитаемым на протяжении еще семидесяти лет.
Остров Алькатрас полностью устроил Каммингса. Когда-то там располагался форт, затем военная тюрьма. В 1933 году на острове все еще оставались дисциплинарные казармы, и Министерство обороны США планировало в ближайшее время освободиться от обузы. За $260 000 остров приобрело Министерство юстиции с целью создания тюрьмы, с гарантированной защитой от побега.
Урезанный бюджет времен Великой депрессии позволил устроить только половину камер, зато были отстроены оружейные галереи и пять сторожевых вышек с перекрывающимися секторами огня. Ворота в рабочих зонах, оснащенные электрозамками, задействовались только с вышек. Открытие главных ворот осуществлялось двумя офицерами, один из которых находился внутри, управляя стальными панелями ворот дистанционно, с помощью электричества. Заключенные и посетители проходили через металлодетекторы настолько чувствительные, что стальные супинаторы в обуви Капоне пришлось заменить на пластиковые, а при первом посещении острова матерью Капоне ее стальной корсет поднял тревогу.
Ральф Капоне, брат тяжело больного Аль Капоне, приносит пиво журналистам, которые наблюдают за домом Капоне в Майами-Бич, 25 января 1947 года. Грузовой автомобиль с кислородными баллонами проезжает через охраняемые ворота.
Военные покинули остров 19 июля 1934 года, и уже 1 августа Федеральное бюро тюрем приняло его под свою юрисдикцию, а на следующий день вступил в должность начальник тюрьмы Джеймс А. Джонстон. Прослужив год надзирателем в Фолсоме в 1913 году, а затем двенадцать лет в Сан-Квентине[218], он, в конце концов, занялся банковским бизнесом. Будучи активным сторонником пенитенциарной реформы, Джонстон свято верил в возможность реабилитации. Правительство назначило Джонстона начальником тюрьмы, которую никто не пытался позиционировать как реабилитационный центр, где заключенных просто-напросто содержали.
Субботним вечером, 18 августа 1934 года, Гомер Каммингс завершил окончательную инспекцию готовности Алькатраса к принятию пятидесяти трех заключенных из Атланты. «После еды, – вспоминал сокамерник Капоне Руденский, – к камере подошел Швид, мягкий и ничем не выделяющийся охранник и постучал дубинкой по решетке. Четверо других зашли внутрь, но разбушевавшийся Капоне заявил, что не сделает ни шагу, после чего прибежали еще трое. По тюрьме уже несколько недель ходили слухи об Алькатрасе, и Капоне сразу догадался, в чем дело. Капоне потерял самообладание и бросился на ближайшего охранника, покрывая его бранью».
Последнее, что услышал Руденский, был вой Капоне: «Грязные сукины дети! Вы никогда меня отсюда не вытащите!»
Вместе с другими заключенными, которых переводили в Алькатрас, Капоне раздели, обыскали и выдали новый комплект одежды. Теперь федералы были спокойны насчет попыток побега или помощи извне. Внутри тюрьмы Атланты находилась железнодорожная ветка, на которую прибыл специальный поезд. Наглухо закрытые окна стальных вагонов были прикрыты тяжелой проволочной сеткой, и проходы простреливались по всей длине. На следующий день, в 5 часов утра, поезд выехал из тюремного двора. Все пятьдесят три пассажира были прикованы наручниками к сиденьям. Поезд не останавливался ни на одной станции, его передвижение официально не фиксировалось, за исключением телефонных докладов лично начальнику Джонстону.
Ранним утром в среду, 22 августа, поезд объехал суетливый Окленд и скользнул в крошечный, почти неиспользуемый заезд в Тибуроне, где заключенных пересадили на баржу, которая плыла через залив прямо до Алькатраса.
С ног заключенных сняли кандалы, и они, объединенные наручниками попарно, взобрались на гору к задним воротам. При виде главного здания тюрьмы один из заключенных не выдержал и зарыдал.
После переклички все прибывшие были снова раздеты, обысканы, отведены в душ, накормлены, заперты по камерам, и Джонстон послал Каммингсу телеграмму: «Мебель в количестве пятьдесят три ящика получена в хорошем состоянии и расставлена без поломок».
Чуть позже в Алькатрас из Ливенуорта доставили еще сто три «ящика» и меньшие партии «груза» из тюрем острова Макнейл и Луисбурга. Вскоре привезли восемь организаторов голодовки из тюрьмы Вашингтона, округ Колумбия.
Капоне стал номером 85 из камеры 181.
Министерство юстиции и начальник Джонстон позаботились о подборе абсолютно неподкупного персонала, чем и прославился Алькатрас. Капоне не получал никакой информации о происходящем снаружи. Сюда не поступали контрабандные письма и сообщения. Все письма, приходящие законным путем, подвергались строгой цензуре, а затем перепечатывались охранниками, причем из них убирались малейшие намеки на бизнес или действия бывших соратников. Цензоры вырезали даже упоминания о текущих событиях нейтрального характера. Газеты были запрещены; журналы должны были быть выпущены по крайней мере семь месяцев назад.
Единственным источником новостей выступали новенькие. В лучшем случае заключенным разрешалось написать одно письмо в неделю, причем только ближайшим родственникам. Эти письма также подвергались цензуре. Получив специальное разрешение, они могли писать адвокатам, эта переписка цензурировались, как и вся остальная.
В Алькатрасе не существовало специальных дней для свиданий. Ближайшие члены семьи имели право посещения два раза в месяц, причем каждый раз по предварительной письменной просьбе. Из них исключались имевшие судимость, таким образом, у Ральфа не было возможности видеться с братом. Посетители и заключенные не имели физического контакта: они сидели по разные стороны, разделенные стеклянной перегородкой с перфорированной металлической полосой посередине. Подобная звуковая система связи была плохой, обеим сторонам приходилось говорить очень громко, чтобы их слышали охранники, обладающие правом прервать свидание даже при намеке на запрещенную тему.
– У меня много друзей, – сказал Капоне Джонстону при первом знакомстве. – Думаю, у меня будет много посетителей…
– Капоне, – ответил начальник, – вашим друзьям и коллегам сюда и шагу не дадут ступить. Только кровные родственники, два раза в месяц, и никаких исключений.
Никто не стал бы провозить Капоне деньги – в этом не было смысла, поскольку их невозможно было потратить. Джонстон намеренно уничтожил все предпосылки, при которых деньги одних заключенных могли бы быть использованы как инструмент влияния на других. В Алькатрасе не было комиссара, никаких сигар. Руководство обеспечивало осужденных всем необходимым. Стоит отметить, Джонстон действительно проявлял заботу и внимание, предупреждая беспорядки, распространенные в других тюрьмах. Правила FВP[219] предусматривали не менее 2100 калорий в день на человека, в Алькатрасе суточная норма составляла в среднем 3100–3600 калорий. На обычный обед заключенные могли взять суп на выбор (или даже весь, имеющийся в ассортименте). Меню предусматривало говядину с макаронами и томатным соусом, бобы, капусту, лук, перец чили, печенье, пудинг, мороженое, чай со льдом и кофе. Заключенным могли предложить на ланч миланский суп, запеченный мясной пирог с пряной свеклой и швейцарским мангольдом, хлеб и чай.
Ознакомительная версия. Доступно 29 страниц из 142
