Ознакомительная версия. Доступно 28 страниц из 137
– А зачем ты мне все это рассказываешь?
– Чтобы ты понял… Знаешь, иногда мне казалось, что ты именно тот, кто меня вылечит. Я это почувствовала, когда мы начали прыгать с тобой вместе… Я ждала, что вот сейчас эта ледышка внутри меня растает. Навсегда. И я стану как все – верной, доброй, покорной, рожу тебе ребенка. И буду любить ребенка – за тебя, а тебя – за ребенка… Думаешь, легко ненавидеть всех, кто…
– Всех?
– Всех, кроме тебя.
– А меня, значит, ты любила?
– Нет.
– Почти любила?
– Нет. Почти не ненавидела… С тобой мне было лучше, чем с другими…
– Спасибо за откровенность. Ты улетаешь сегодня?
– Нет.
– У тебя здесь дела? Ты еще не всех стравила и рассорила?
– Нет, просто я перед отъездом хочу прыгнуть с парашютом. Брайен нашел замечательный аэродромчик, прямо посреди кукурузного поля…
– Прыгнуть? А потом с кем – с толстожопым Брайеном? Тебе же все равно, кого потом ненавидеть… На, возьми на всякий случай! – Я вынул из кармана и протянул ей носовой платок.
– Если ты не хочешь со мной прыгать, тогда все равно… – пожала она плечами. – Можно обратиться к тебе с последней просьбой?
– Можно.
– Выстирай, пожалуйста, наш «гербарий»…
Нет, все-таки в Катьке был, был особый бабский гений! Она знала, какой-то влагалищной интуицией чувствовала, что я захочу в последний раз прыгнуть с ней и в последний раз приземлиться в постель. В последний раз – это я себе обещал твердо! Она все рассчитала совершенно точно. А что она теряла? Ничего. Зато надежда, пусть маленькая, брезжила. Надежда на то, что я снова прощу ее, как прощал всегда… Как простил ей взорвавшиеся МИГи, Любимого Помощника, сынка министра, как простил ей Гошу с Тенгизиком, по-братски сгоревших через несколько месяцев в одном «БМВ» прямо на Садовом кольце…
«Не прощу!» – твердо сказал я себе, а вслух произнес:
– Хорошо, я подумаю. Но ответь мне еще на один вопрос: зачем ты устроила эту подлянку Аристову?
– Это не я – это мой ледяной истуканчик.
– А он почему?
– Он не выносит счастливых пар.
Внизу засигналили. Я выглянул в окно: в открытом джипе сидел легкий на помине Брайен с двумя молодыми парнями. Он приветливо помахал мне огромной волосатой, похожей на кабаний окорок рукой. Два раздвинутых толстых пальца могли означать с одинаковой вероятностью и викторию, и обещанную ему двойную цену.
– Ну и что ты решаешь? – Катерина посмотрела на меня с мольбой.
– В последний раз, – ответил я.
– Ты умница, Зайчуган!
18. Кукуруза
Парней в джипе звали Грант и Стив, им было лет по двадцать пять. Первый, темноволосый, оказался пилотом, второй, рыжий, – инструктором по парашютной акробатике. У обоих были мужественные скуластые лица салунных драчунов периода завоевания Дикого Запада. Я подумал о том, что американки во время беременности, наверное, смотрят по телевизору слишком много вестернов – и дети рождаются похожими на одних и тех же кинозвезд. У нас, в России, скоро все дети будут похожи на Пугачеву с Киркоровым.
Я сел рядом с Брайеном, а Катерина устроилась на заднем сиденье между парнями. Мы помчались на аэродром, предупредительно останавливаясь перед каждым пешим ротозеем, вознамерившимся пересечь улицу.
– Where is Gena? – Брайен подозрительно покосился на мой подбитый глаз.
– In Moscow, – ответил я.
– Why?
– Business, – объяснил я.
– I see! – кивнул он.
Рассказывать правду было бессмысленно – Брайен ни за что не поверил бы.
Катерина всю дорогу весело болтала с рыжим Стивом на кашеобразном английском, мне совершенно непонятном, хохотала, щупала его мускулы и показывала свои. Казалось, они знакомы много лет – что-то вроде любовников, расставшихся друзьями, а теперь вот встретившихся. Грант участия в разговоре не принимал, он жевал резинку в суровой задумчивости. Американцы подарили человечеству новый способ выражения своих чувств и мыслей – с помощью жующих резинку челюстей. Наверное, есть такие, которые вообще никогда не говорят, а общаются исключительно чмокая, чавкая, убыстряя или замедляя шевеление челюстей, а в особых случаях выщелкивая изо рта резиновый пузырь.
На аэродроме нас уже ждала заправленная «Сессна» – одномоторный спортивный самолет, разноцветный, как майка спортивного фаната. В багажнике джипа оказались три сине-оранжевых парашюта и большая сумка со снаряжением.
К каждому парашюту с помощью липучек были параллельно прикреплены по две таблички. На верхней табличке значилось имя того, кто прыгает, а на нижней – того, кто укладывал парашют. Выглядело это так:
Mr. Sharmanoff
Stiv В. Welles
Mrs. Sharmanoff
Stiv B. Welles
Stiv B. Welles
Stiv B. Welles
Катька со смехом показала на свою табличку и задала Стиву игривый вопрос, оттенков которого я со своим дубовым английским не понял, но общий смысл все-таки уловил. Речь шла о том, в каком положении тот предпочитает заниматься сексом. Мне даже показалось, что эти слова она специально произнесла помедленнее, чтобы их понял и я. Стив покраснел так, что лицо его стало багровым, а рыжие веснушки – фиолетовыми, потом он отодрал липучки и, демонстрируя свои пристрастия, поменял таблички местами. Все засмеялись, а Грант жизнерадостно захлюпал жвачкой. Катерина же под общий хохот, разъясняя свой постельный обычай, вернула липучки в исходное положение. Она не врала, она и в самом деле любила поверховодить.
Первым моим желанием было отхлестать ее тут же, на глазах у всех, по лицу, запихнуть в джип к Брайену и предупредить, чтобы к моему возвращению духу ее в отеле не было! Я бы, конечно, так и сделал, но удержался, потому что понимал: все это в последний раз. И ради последнего прыжка можно потерпеть, а потом ищи себе другого Зайчугана!
Парни перенесли парашюты в самолет. Грант уселся в кабине, а мы – в салоне, на укрепленных вдоль корпуса скамьях. Мотор заработал – и весь корпус мелко задрожал. Самолет заревел и медленно покатился к взлетной полосе, Брайен, радостно улыбаясь, махал нам мохнатой лапой. Им бы, зажравшимся, на годок Ельцина с Чубайсом – посмотрел бы я, куда бы они засунули эти свои знаменитые американские «смайлы»!
Самолет почти незаметно оторвался от взлетной полосы, потом резко лег на правое крыло. Катька, чтобы сохранить равновесие, схватила Стива за шею и не отпускала до тех пор, пока самолет не набрал высоту. Они продолжали весело болтать, из-за шума буквально всовывая губы в ухо друг другу. На Катькином лице появилось проклятое выражение хищного восторга. Я дал себе слово, вернувшись домой, серьезно заняться английским.
Ознакомительная версия. Доступно 28 страниц из 137
