– Ну, как тебе мой сюрприз? – улыбнулся Джон, переводявзгляд с матери на Арден, когда вечером они все вместе обедали в домеТерстонов.
Антуан тоже пришел. Сабрина видела, что он несколько разпридирчиво посмотрел на Арден. Но он был очень замкнут, и Сабрина заподозрила,что этот обед дался ему нелегко.
– Да, конечно, я оценила его. Мы давно не видели Арден.
Она тепло улыбнулась девушке, и та вспыхнула. Румянец на еещеках совершенно не вязался с ее сильно декольтированным черным платьем,открывавшим большую часть ее белоснежной груди.
Антуан смущенно отвел глаза, Джон, казалось, и не замечалэтого. В душе Сабрина почему-то надеялась, что он все же не спит с ней.
– Ну, мам, у нас для тебя еще один сюрприз. – Онусмехнулся, а Арден смотрела на него затаив дыхание...
Сабрина почувствовала, что у нее останавливается сердце.Внезапно она все поняла и взглянула на Антуана, отчаянно желая защитить его отэтого удара. Джон перехватил ее взгляд и продолжил:
– Мы собираемся пожениться в июне следующего года. Мыпомолвлены.
Сабрина инстинктивно посмотрела на левую руку Арден, и тапоказала очень красивое бриллиантовое кольцо с сапфиром, которое прикрываларукой, пока Джон не сообщил им эту новость. Она сияла.
– Вы рады?
Сабрина надолго умолкла, не зная, что и сказать. Молчаниенеприлично затягивалось, и тут на выручку пришел Андре:
– Конечно, конечно. Мы рады за вас обоих.
Значит, на будущий год, когда она выйдет замуж за Джона, ейбудет двадцать два года, Джону – двадцать шесть, а Антуану... У него будетразбито сердце. Но лицо Антуана было совершенно невозмутимо, когда онпровозгласил тост за счастливую пару. И именно Антуан сходил за бутылкойлучшего шампанского, сделанного из их собственного винограда.
– Я поздравляю вас! Желаю вам долгих лет жизни, большойлюбви... счастья...
Андре присоединился к поздравлениям сына. Сабрина пыталасьоправиться от шока, но вечер дался ей нелегко, и она с облегчением вздохнула,когда все разошлись по комнатам. Оставшись наедине с Андре, она высказала ему все,что об этом думает.
– Антуан был прав.
Именно это он и предсказал. Но он предсказал им развод черезпять лет, и она была уверена, что так оно и будет. Несмотря на то что внешнеони казались потрясающе красивой парой, что-то подсказывало Сабрине: их женитьба– страшная ошибка.
– Он не любит ее. Я знаю. Я вижу это по его глазам.
– Сабрина, ты ничего не можешь с этим поделать, –сурово посмотрел на жену Андре. – Самое мудрое – оставить их в покое. Если этоошибка, позволь им самим разобраться. Они же поженятся только через десятьмесяцев. Для этого и существуют помолвки. Кольцами от расторгнутых помолвокможно вымостить дорогу отсюда до Сиама!
– Я только надеюсь, что она в конце концов прозреет иоткажет ему.
Она стала еще более пылко надеяться на это, когда до неедошли слухи, что Джон провел прошлую ночь в компании двух хористочек. Сабринаничего не сказала сыну. Он заявил, что собирается встретиться со старымидрузьями. Сабрина этого не одобрила: сын совсем не изменился. Не изменился иАнтуан, и его чувства к невесте Джона. Об этом говорили горящие взгляды,которые он бросал на Арден. Очевидно, она тоже знала об этом. Их глаза то идело встречались, и она едва удерживала слезы. Но настоящий шок ждал их третьегосентября, как раз накануне их возвращения в Нью-Йорк. Антуан принес домойстрашную весть. Он ездил по делам в город и по пути услышал радио. Егопредсказания сбылись вновь. В Европе началась война. У дверей его встретилаоцепеневшая Сабрина. Она тоже слышала сообщение.
– Антуан... – Он не успел ответить, как по ее лицузаструились слезы.
Андре вошел сразу вслед за сыном. Лицо его было мрачным.
– Слышали новости? – Не нужно было задавать этотвопрос.
Оба кивнули и уставились на него, боясь худшего. Но Андрепоразил жену и сына.
– Пожалуйста, не уходи! – Голос Андре дрожал исрывался.
Нельзя позволить Антуану уйти на войну... Его мальчик... Егопервенец! Он не мог сдержать слез. Антуан обнял отца и посмотрел на Арден,которая медленно спускалась с лестницы. Сабрина не знала, сообщил ли он ей отом, что произошло.
– Я должен идти. Должен... Я не могу оставаться здесь,зная, что там происходит.
– Почему? Здесь тоже твоя страна, – не удержаласьСабрина.
– Но Франция – моя родина. Отечество. Мой дом. Яродился там.
– Ты родился там благодаря мне, – в ужасе умолял вмигпостаревший Андре. – Mon fils...[20] – Слезы катились по еголицу.
Сабрина заметила, что Арден тоже плачет. Она не сводила сАнтуана глаз. Он подошел к ней и погладил по лицу.
– Когда-нибудь мы увидимся. – Затем он вздохнул иобернулся к остальным. – Несколько минут назад я звонил в консульство. Мыдоговорились, что я уезжаю сегодня вечером. Поездом я доеду до Нью-Йорка, аоттуда вместе с другими добровольцами мы поплывем на пароходе. – Он взглянул наАндре. – Je n'ai pas le choix, papa[21].
Да, для него это было делом чести. Иначе он перестал быуважать себя. В этом был виноват Андре. Он слишком хорошо воспитал сына.Слишком честного. Слишком гордого. Антуан ни за что не согласился бы прятатьсяв шести тысячах миль от дома, нуждавшегося в его защите.
Все последующее напоминало кошмарный сон. Антуан собралвещи, и они проводили его на вокзал. Он два часа говорил с отцом о делах,просил прощения за внезапный отъезд, но не желал задерживаться ни на день. ДажеДжон думал, что это глупо.
– Ну подожди хотя бы до завтра, старина. Поедешь вместес нами в приличных условиях. Что ты теряешь?
– Время. Я нужен там именно сейчас. Как я могу терятьчетыре дня, играть в карты, когда на моей родине идет война!
Джон бросил на него иронический взгляд:
– Подождут. Война не кончится, если ты приедешь нанеделю позже.
Но Антуан даже не улыбнулся. В два часа ночи они провожалиего на вокзале. Поезд был битком набит пассажирами, ехавшими на восток. Наплатформе слышалась французская скороговорка. Серые лица, море слез. А когдаподошло время прощания, Арден бросилась ему на шею. Антуан поцеловал девушку вщеку и посмотрел на нее сверху вниз.
– Sois sage, mon amie[22].
Странное напутствие для девушки, которой вскоре предстояловыйти замуж за другого... Она отрешенно смотрела ему вслед. Когда поездтронулся, она выкрикнула его имя. Джон потянул ее за руку и повел к машине.Андре рыдал в объятиях Сабрины. Доминик осталась дома. Проводы стали бы слишкомсильным потрясением для трехлетнего ребенка, да и вряд ли она поняла бы, чтопроисходит.
