Кайрек вскинул копье.
– Майя! Прячься! – крикнул он сквозь сжатые от боли зубы.
Но я не могла пошевелиться. Эдимму повернул ко мне голову.
Если ты видишь Авар в облике того, что почитаешь, то почему же ты видишь нас?
За этим вопросом, заданным так, словно мы вели самую обычную беседу, последовали образы расчленения, обезглавливания и мерзких вещей, приносивших кому-то непонятное мне удовольствие. Где-то во мне забурлили животные и сексуальные инстинкты.
Ощущения были вырваны из чужих разумов и брошены мне вне контекста.
Мир затянула кровавая пелена. Губу защекотала струйка крови.
– Я видела и Летнего дракона, – выдохнула я, тщетно пытаясь вызвать в памяти чувства, которые тогда испытала, вновь узреть его великолепие.
Эдимму все проигнорировал.
Мы теперь тебя знаем. Знаем твои шрамы. Они глубоки.
Но внезапно выпустив меня, Эдимму повернул дымчатую голову к Аддаю. Я рухнула на локти, задыхаясь.
Посмотри на него.
Аддай застонал и содрогнулся. Наверное, Эдимму впился ему в душу.
Он видел многое. Его шрамы тоже глубоки, но таковы и его знания. Понимаешь ли, мы используем первое, чтобы добить второе. Какой замечательный сосуд ненависти, недоверия и страха. И весьма искусный в убийствах.
Факельщик Аддая сдался. Прелат взвыл, неспособный сдвинуться с места.
Безудержная радость Эдимму от страданий Аддая отдалась во мне пламенем. Иглами. Кислотой, выжигающей нервы.
Краем глаза я заметила Френа. Лицо его было искажено мукой, но он продолжал сражаться. Неловко выронил стрелу, выхватил из колчана новую. Напал ли Эдимму и на него тоже?.. Чейен, борющийся с чудовищем, влетел в полки. Посыпались куски льда, свертки с мясом.
Вскрикнул Кайрек, и я повернулась. Ужас прикусил его челюстями, но Кайрек вонзил копье ему в пасть. Монстр дернулся, вырвав древко из рук Кайрека, и сплюнул его в сторону.
Впился в Кайрека и, мотнув головой, убил.
Табен взревел, но Ужас успел выдернуть Кайрека из седла и нырнуть в пропасть. Табен взвыл и бросился за ним в темноту.
Я завалилась на бок, и мой крик перешел в рыдание.
Вот теперь понимаешь? Еще один шрам.
Я попыталась вызвать образ Гетига, Летнего дракона. Но путь к нему преграждали кровь и смерть, яростный холод, измождение. Но я продолжала тянуться. Я нуждалась в нем, и Эдимму показал мне мою же нужду, издеваясь. Снова продемонстрировал мне смерть Кайрека. И еще раз.
Я должна была чем-то ответить. Я представила Дэйхака на последней плите в спрятанном от всего мира амфитеатре, свидетельство того, что подобные всегда проигрывают.
Эдимму парировал рухнувшим ледником, похоронившим резную картину и все мои надежды выстоять против Расаала.
Правда здесь лишь вот что: постоянны только перемены. Случиться может что угодно.
Видения вонзались в меня непрерывной чередой, как смертоносные шипы. Застывшее в гримасе ужаса лицо Мабира. Беллуа, из ребер которого выходит кривой кинжал Аддая. Кайрек, которого вновь и вновь вырывают из седла.
И все они – жертвы Эдимму.
Однако дух ни разу их не коснулся. Даже меня – физически. Он лишь вливал злобу каждому в разум. Теперь понятно, кто он такой. Авар ужаса, паники, отчаяния, разрушения, темных чувств. Он хотел заполучить мой страх, нуждался в нем. Питал его и направлял.
Но я была готова дать ему свой гнев, который пробудился под слезами, и показала Эдимму статую в наших руинах – белого дракона, побеждающего Дэйхака. Эдимму на краткий миг замер.
– Мабир прав, – выдохнула я. – Ты обречен на провал.
Неужели?
Чейен попятился от свирепого противника глубже – в ряды полок ледника. Ужас загнал в угол Факельщика с порванными крыльями, неспособного даже порождать огонь. Томан покачивался, стоя на коленях, стискивая голову руками. Эйтис и Зелл пытались устоять против монстра.
Ты узришь, как ваш век драконов уступит веку Ужасов. Мир изменится навсегда.
Я всхлипнула, но приподнялась.
– Когда ты был лоскутком тени, Шуджа и Чейен разорвали тебя на части. А сейчас ты – просто дым.
Эдимму наклонил голову, и среди дыма вдруг загорелись его глаза – два жарких огонька.
Но мы становимся сильнее.
Я, тяжело дыша, схватила оброненную стрелу, натянула тетиву лука.
– Мабир говорил, что ты лишь фантом. Тень.
Ошибаешься. Мы ведь нечто куда большее.
Я выстрелила Эдимму в шею, но стрела опять не причинила ему вреда и вылетела с другой стороны, одна из многих. Теперь у Эдимму была целая грива из стрел. Он шагнул ко мне.
Но ход битвы уже переменился.
Ужасы, надвигавшиеся на нас, развернулись к противникам, которые накинулись на них с тыла. Послышался стук драконерийских арбалетов. Чудовище, пожирающее Факельщика Аддая, повалилось на пол от удара напавшего на него дракона без всадника.
– Ранну! – прохрипел Томан.
Наш племенной самец впился в монстра когтями и клыками. Под треск арбалетов к нам ворвались Адже, Дарид и оставшиеся четыре солдата из когтя Кайрека. Джем и Дарид привели подмогу!
Эдимму выпустил меня. Аддай рухнул на пол. Ужасы, сбитые с толку, закружили на месте, и к ним ринулись Роув, Адже и остальные.
Я заметила Френа, упавшего неподалеку на четвереньки, и забрала у него из колчана несколько стрел. Френ покачал головой и начал вставать.
Наши драконы победили последних чудовищ. Томан, пошатываясь, поднялся на ноги. Френ, стоя на коленях, стрелял в Эдимму – тот отступал под натиском драконов.
Я натянула тетиву и развернулась в поисках Джуза. Один валялся со стрелой Френа в груди. Другой потянулся к колчану. Для меня? Я не стала рисковать и выстрелила первой – в ребра. Джуза покачнулся, силясь поднять лук, но я выстрелила снова. Алая стрела выпала из его пальцев, и он рухнул на пол.
И тогда настал черед Аддая. Он с трудом поднялся, сжал меч и кинжал. Повернул голову и уставился на меня, раздувая ноздри. Я выстрелила в упор. Аддай попытался встать. Я спустила тетиву. И когда он повалился на бок, добавила третью стрелу.
Наши драконы окружали Эдимму. Трясли головой, рычали, но упрямо продвигались вперед. Дух обратил на меня взор своих горящих глаз.
Ты юная, сильная. Выносливая. Но ты связана с другими.
В голове вспыхнули образы Дариана и Ару, их меток.
Я выстрелила в Эдимму раз. И еще. И если раньше мои попытки были тщетны, то сейчас он вздрагивал от каждого по нему попадания.
