Ознакомительная версия. Доступно 27 страниц из 135
Шатаясь, я направился к выходу, вытягивая на ходу интерфейсник. По всему доку стояли ящики с оборудованием «Клина». Локационный буй все еще в режиме ожидания, видимо, бесцеремонно брошенный Каррерой. Рядом открытый ящик, из которого торчали детали разобранного гранатомета «Филипс». На всей сцене лежал отпечаток спешки, но спешки солдатской. Контролируемая скорость. Сноровка военного человека, знающего свое дело. Каррера был в своей стихии.
Уноси отсюда ноги на хрен, Так.
Следующий зал. Марсианские машины зашевелились, ощетинились и, мрачно бормоча себе под нос, покатились от меня прочь. Я прохромал мимо них, следуя нарисованным стрелкам. Да не иди же ты по стрелкам, мудило. При первой возможности я свернул налево и нырнул в коридор, который наша экспедиция не успела исследовать. Одна из машин какое-то время ползла за мной, потом покатилась назад.
Мне показалось, наверху за моей спиной кто-то пошевелился. Вздернув голову, я всмотрелся в тень. Смех да и только.
Возьми себя в руки, Так. Это все мет. Слишком много принял и теперь пошли глюки.
Новые и новые залы, пузыри, переливающиеся один в другой, и постоянное ощущение пустого пространства над головой. Я категорически запретил себе смотреть вверх. Боль от осколков гранаты в ноге и плече начала пробиваться сквозь химический барьер тетрамета, эхом отзываясь в развороченной левой руке и разбитом локтевом суставе. Бешеная энергия, переполнявшая меня недавно, пошла на спад, оставив после себя нервически обостренную реакцию и периодически прокатывающиеся по телу вибрации необъяснимого веселья, во время которых я едва удерживался, чтобы не начать хихикать.
В таком состоянии я попятился в какой-то тесный изолированный отсек, повернулся и оказался лицом к лицу с последним из виденных за сегодня марсиан.
На этот раз мумифицированные мембраны крыльев были обернуты вокруг скелета, а сам марсианин сидел на низком насесте. Удлиненный череп склонялся на грудь, закрывая световую железу. Глаза были закрыты.
Он поднял клюв и посмотрел на меня.
Нет. Ни хера подобного он не делал.
Я потряс головой, подполз поближе к трупу и уставился на него, испытав вдруг внезапное желание погладить длинный костный выступ на затылке.
– Я здесь просто посижу чуть-чуть, – пообещал я, подавив очередной приступ смеха. – Тихонечко. Всего пару часов, не больше.
Я сел, опершись о пол здоровой рукой, и прислонился к стене, прижимая к груди интерфейсник, словно талисман. Мое тело болталось в клетке костюма, словно теплый веревочный клубок, слабо подрагивающий комок мягких тканей, у которого больше не было воли управлять экзоскелетом. Мой взгляд устремился к потолку, и на какое-то мгновение почудилось, что я вижу, как бьются в сумраке бледные крылья, стиснутые со всех сторон тесным кольцом закругленных стен. В конце концов я понял, что трепетание крыльев на самом деле происходит у меня в голове, чувствовал, как их бумажно-тонкая мембрана щекочет внутреннюю поверхность моего черепа, несильно, но болезненно царапая зрачки и все больше затрудняя зрение – от светлого к темному, от светлого к темному, от светлого к темному, к темному, к темному…
И высокий, все более громкий стон, точно голос само́й печали.
* * *
– Проснись, Ковач.
Голос был ласковым. Что-то щекотало мою руку. Веки, казалось, слиплись. Я поднял руку, и ладонь натолкнулась на гладкую поверхность лицевой пластины.
– Просыпайся, – уже не так ласково.
От этой смены тона по нервам прошла легкая щекотка адреналина. Я энергично поморгал и сфокусировал зрение. Марсианин по-прежнему был здесь – че, правда, что ли, Так? – но перед ним, на безопасном расстоянии в трех-четырех метрах от меня, стояла фигура в костюме из полисплава с «санджетом» в руках.
До моей руки снова кто-то дотронулся. Я склонил шлем и посмотрел вниз. Перчатку ощупывали тоненькие рецепторы одной из марсианских машин. Я отпихнул ее в сторону. Она запищала и слегка попятилась, затем опять, как ни в чем не бывало, покатилась ко мне.
Каррера рассмеялся. Его смех показался мне слишком громким. Как будто трепетавшие в моей голове крылья оставили ее пустой и такой же хрупкой, как мумифицированные останки, с которыми я делил комнату.
– Вот-вот. Эта херовина меня к тебе и привела, можешь себе представить? Полезная оказалась зверушка.
Тут уж рассмеялся и я. Это показалось мне на тот момент самой подходящей реакцией. Командир «Клина» присоединился к веселью. Подняв левую руку с интерфейсником, он захохотал еще громче:
– Ты меня вот этим надеялся уложить?
– Да не особенно надеялся.
Наш смех оборвался. Его лицевая пластина поднялась, и передо мной возникло его лицо. Под глазами залегли тени. Похоже, даже за то недолгое время, что он провел, выслеживая меня в лабиринте марсианского корабля, он порядком вымотался.
Я напряг ладонь, всего один раз, в слабой надежде, что пистолет Ломанако не залочен персонально на него, а способен взаимодействовать с любой ладонной пластиной «Клина». Каррера заметил мой жест и, отрицательно качнув головой, бросил интерфейсник мне на колени.
– Все равно разряжен. Держи, если хочешь, – некоторым помогает иметь при себе оружие. Чувствуют с ним себя лучше. Наверное, оно им что-то заменяет. Руку матери. Или собственный член. Не хочешь принять смерть стоя?
– Нет, – мягко ответил я.
– Может, откроешь шлем?
– Зачем?
– Просто предоставляю тебе такую возможность.
– Айзек… – я кашлянул.
В горле словно засел комок ржавой проволоки. Слова с трудом процарапывались наружу. Произнести их вдруг показалось чрезвычайно важным.
– Айзек, прости.
Прощения просить будешь потом.
Эти слова всплыли в голове, как подступившие к глазам слезы. Как волчье рыдание, вырвавшееся из груди, когда погибли Ломанако и Квок.
– Хорошо, – сказал он просто. – Но немного поздно.
– Видел, что находится за твоей спиной, Айзек?
– Видел-видел. Впечатляющий, но очень мертвый. И никаких призраков, – он сделал паузу. – Еще что-нибудь хочешь сказать?
Я покачал головой. Он поднял «санджет».
– Это тебе за моих убитых людей, – сказал он.
– Да взгляни же ты на него, твою мать! – воскликнул я, вложив в крик всю силу убеждения посланника, и на какую-то долю секунды его голова дернулась. Я вскочил, распрямляясь в экзокостюме, как пружина, метнул интерфейсник под открытую лицевую пластину, пригнулся и бросился на него.
Скудные крупицы удачи, тетраметовый передоз и остатки боевой готовности посланника. Это все, чем я располагал, и это все я вложил в свой бросок. Послышался треск «санджета», но выстрел пришелся на место, где меня уже не было. Может быть, Карреру сбил мой выкрик, может, брошенный в лицо пистолет, а может, дело было в том же общем усталом осознании, что все кончено.
Ознакомительная версия. Доступно 27 страниц из 135
