Почти вся персидская кавалерия была тяжелой и состояла из катафрактов, коня и всадника защищала броня. Они были вооружены луками и обычно предпочитали поражать противника издалека, но при необходимости вступали в ближний бой. У Пероза также имелись «бессмертные» как элитный кавалерийский резерв. Они были названы так в честь царской стражи царя царей, которые служили персидскому владыке еще до того как Александр разбил империю Дария. Неясно, были ли все 10 000 этих людей в армии Пероза.
Прокопий пишет, что персы были в высшей степени самоуверенны, когда их армия стала лагерем в нескольких милях от позиции римлян. Персы не только превосходили своих соперников численно, их самомнение поддерживала память о том, что в последние десятилетия они побеждали римлян во всех крупных сражениях.
Пероз отправил посланника, приказав Велизарию приготовить для него ванну в Даре на следующую ночь. Однако это было только бахвальство — в действительности он и его подчиненные командиры растерялись, увидев римскую армию, тщательно подготовленную к битве. Велизарий выбрал позицию на расстоянии нескольких сотен ярдов перед главными воротами Дары. Слева от римлян находился холм, и они усилили свою главную позицию траншеей сложной конфигурации. В центре шел прямой ров. От обоих его концов прорыли еще по одной канаве под углом 90 градусов. Две перпендикулярные траншеи соединялись с двумя другими, идущими параллельно самой первой. На каждом участке сделали несколько мест для перехода, чтобы римляне могли их использовать, а персам было трудно перебираться через канавы в самый разгар боя.
Позади траншей Велизарий сформировал ряд, в который вошла вся его пехота и небольшая часть кавалерии. Резерв состоял из ряда, полностью сформированного кавалерией. Перед канавами в углах, образованными траншеями, выстроились два подразделения, каждое из 600 гуннов. Находящимися слева руководили Суника и Эган, а группой справа командовали Симма и Аскан. Все четверо были гуннами и копейщиками (doryphoroi) Велизария. Оставшаяся часть римской кавалерии была распределена между обоими флангами. На левом ею командовали Вуза и Фара, под началом которых находились герулы. У конницы на правом фланге было пять командиров, а именно: Иоанн, сын Никиты, Кирилл, Маркелл, Герман и Дорофей.
Римляне приготовились к отражению лобовой атаки, и поскольку стены Дары располагались совсем близко за ними, такое наступление было единственно возможным для Пероза, если он хотел взять город. Нельзя начать осаду, пока не разбита вражеская армия.
Персы считали римских солдат недисциплинированными, однако траншеи не позволяли выманить основную часть римлян на открытую местность, где Пероз мог бы раздавить их своими превосходящими силами. И раньше римские армии использовали оборонительные сооружения для прикрытия своих позиций — и Сулла, и Юлий Цезарь иногда защищали свои фланги траншеями, насыпями и фортами, — но нет никаких аналогов с решением Велизария, которым вырыл траншеи почти на всю ширину фронта. В прежних конфликтах такой шаг вообще удержал бы большинство вражеских полководцев от атаки, но у Пероза не было свободы действий — Кавад приказал ему взять Дару и выделил более половины всех войск, отправленных против Рима, чтобы добиться этого. Поэтому Пероз стал уверять своих солдат перед битвой, что траншеи свидетельствуют о глубоком страхе римлян перед персами.
В первый день Пероз не желал рисковать и вести серьезные боевые действия, и две армии несколько часов стояли друг против друга, ничего не предпринимая. Ближе к вечеру отряд персидской кавалерии двинулся в одиночку против левого крыла римлян. Находящийся впереди римский эскадрон подался назад, надеясь увлечь за собой вражеских всадников, а затем обрушился на противника. Семеро персов было убито, а остальные устремились назад к основным войскам.
Этот успех римлян был несколько неожиданным, ибо персидская кавалерия обычно считалась слишком хорошо дисциплинированной, чтобы попасться на такую уловку. Возможно, это свидетельствует о том, что большинство персов презирало своих римских противников и поэтому не считало необходимым соблюдать осторожность.
Атак в тот день больше не предпринималось, но один из молодых персидских воинов выехал вперед и предложил сразиться с любым римлянином в поединке один на один. Прокопий сообщает, что вызов принял человек из дома Вузы, некий Андрей, который был не солдатом, а инструктором по борьбе и банщиком своего хозяина. Несмотря на это, он, очевидно, был вооружен и сражался в кавалерии. Андрей убил бросившего вызов перса с поразительной легкостью. Затем победил второго, более опытного воина, вышедшего вместо первого. Победа Андрея вызвала шумное ликование в рядах римской армии. День уже близился к концу, и персы вскоре начали отходить. С наступлением ночи римляне вернулись в свои квартиры в Даре, радостно распевая победные песни.
Следующий день прошел в обмене посланиями, римляне пытались убедить персов отвести войска, в свою очередь Пероз обвинял их в обмане. Позднее персидский полководец приказал прикрепить «лживые» послания римлян к своему знамени. Именно в этот день Пероз получил подкрепление в 10 000 из Нисибиса. Переговоры не удались, и на следующее утро оба командующих обратились к своим солдатам с речами, понимая, что битва состоится. Велизарий прежде всего указал на то, как плохо снаряжена вражеская пехота и как мало у нее причин доблестно сражаться.
Обе армии развернулись, персы построились в два основных ряда с пехотой в центре и кавалерией на флангах. Пероз оставил «бессмертных» в резерве, приказав не двигаться, пока он не подаст им сигнал. Сам он занял место с пехотой в центре, но, по-видимому, не собирался бросать пехоту в серьезную атаку, ее роль заключалась преимущественно в том, чтобы отвлекать на себя римскую пехоту и обеспечивать прикрытие, за которым могла собираться и перестраиваться персидская кавалерия. Правым крылом персов, которое включало сильный контингент диких кадисинов, руководил Питиакс, а левым командовал Варесман. Развернувшись подобным образом, персы ждали несколько часов, не делая ни шага вперед. Прокопий объясняет, что римляне привыкли есть до полудня, тогда как персы принимали пищу гораздо позже, поэтому Пероз надеялся, что стояние часами под жарким июньским солнцем ослабит врага больше, чем его солдат.
Тем временем Фара, явившись к Велизарию и Гермогену[58], сказал им следующее: «Я думаю, что, оставаясь здесь со своими герулами, я не смогу причинить врагам больше вреда. Если же мы спрячемся у этого склона, а затем, когда персы вступят в сражение, внезапно окажемся у них в тылу и начнем поражать их сзади, то, естественно, мы нанесем им больший урон». Так сказал Фара, и поскольку это пришлось по душе Велизарию и его соратникам, он так и стал действовать.
Фара и герулы двинулись под прикрытие холма, расположенном на левом фланге армии.
