Тесную связь между кровавым насилием и похотливым удовлетворением сам он осознал не сразу. Именно в связке «совершить злодеяние, чтобы получить оргазм» крылась разгадка его сдвига. Именно эти две взаимосплетенные дьявольские страсти руководили его поступками, заставляли приносить им жертвы.
Холмс заметил за собой: после с особой жестокостью произведенного убийства, занятие любовью приносило удесятеренное наслаждение. Придя домой, он набрасывался на очередную жену голодным, возбужденным охотой волком, спешащим позаботиться о потомстве. В постели он снова превращался в маньяка, теперь сексуального, и терзал свою жертву до полного ее изнеможения. На что, впрочем, данная жертва не обижалась.
Он и сейчас ощутил знакомые позывы...
Разве способна была какая-то Жанна, только вчера расставшаяся с девственностью, осознать силу его природного инстинкта? Раскрыть побудительные мотивы его натуры, тонко устроенной психологически? Постичь неординарную индивидуальность, сделавшую Холмса, пусть и с негативным оттенком, но великой личностью в историческом смысле?
Разве существовал когда-либо психолог, который масштабом таланта сравнился бы с его - Генри Говарда Холмса, урожденного Германа Уэбстера Маджета? Нет, он им не по зубам: мрачный патологический гений, искушенный во всех мыслимых грехах, совершенных во имя единственной, всеподчиняющей страсти. Какому гиганту мысли удалось бы расшифровать код его замысловатых поступков?
Разве может приказывать Холмсу эта наивная девушка, деревенская простушка, возомнившая себя избранницей богов? Он с такой же легкостью смог манипулировать ею, как и всеми предыдущими жертвами. Типичный пример нормально устроенной психики, которая предсказуема и легко поддается влиянию доминантной личности.
Ее сомнения и намерения он определял без труда – только по выражению лица. Поначалу она еще сопротивлялась его внушениям, пыталась прислушаться к здравому смыслу. Потом утомилась, поддалась холмовскому шарму и сдалась. Поверила, в конце концов, в его безобидность и свою безопасность. Заблуждение, которое будет ей дорого стоить...
Что ж, не вина Генри Говарда, что перед его обаянием не в силах устоять ни женщины, ни мужчины. Для Жанны он приготовил нечно особенное. Пикантное - истинно во французском стиле. Но это потом, на десерт.
Сейчас – осторожно подготавливать ловушку к последнему акту ее жизни и сдерживать нарастающее вожделение. От предвкушения.
Генри Говард шумно сглотнул.
- Пройдемте дальше, - сказал он охрипшим голосом и тоном, не предполагающим возражений.
Возражения не последовали. Жаннет настолько был отвратителен вид печи для мертвецов, что согласилась бы на все, лишь бы отсюда исчезнуть. Куда угодно - вверх, вниз, в путаницу коридоров или обратно в вонючий верблюжий шатер. Да хоть в предыдущую мертвецкую лабораторию. Там на случай нападения хирургические инструменты лежат - обороняться...
Прирожденный психолог-психопат Холмс уловил ее настроение. Взяв гостью за локоть, он просочился через следующую стену и тут же отпустил. Не предупредив – осторожно, крутая лестница!
Жаннет повалилась со ступенек.
9.
Холмс остался стоять на узкой, в полкирпича, подножке и наблюдал. В поисках равновесия девушка зашаталась, сумбурно замахала руками. Потом голова ее перевесила, наклонилась вперед и повела за собой хозяйку в направлении - круто вниз.
Ноги нервически быстро перебирали по ступенькам, пытаясь найти ритм, затормозить. Но они не успевали за телом, которое развивало скорость свободного падения. Жаннет оставила попытки спуститься цивилизованно и собралась спикировать носом.
Тут подоспел... Холмс.
Если бы он в последний момент не схватил за плечо, она упала бы на лестницу и поехала вниз в позе бобслеиста. Только без санок, что несколько неудобно. По неприспособленной трассе, что тоже неудобно. Даже опасно. Рискни Жаннет заняться бобслеем без подходящей амуниции, наверняка сломала бы шею о первое встреченное препятствие, которое в виде стены поджидало внизу.
- Ой! – испуганно вскрикнула она и крепче обхватила спасителя.
- Не пугайтесь, мадам, вы в надежных руках, - успокоил Холмс, зависнув вместе с девушкой над лестницей.
И добавил про себя: в надежных руках опытнейшего разделывателя человеческих тушек. Убийцы-интеллектуала. Душегуба-артиста с большой буквы. Он не даст тебе умереть бесславно и негламурно, выбив зубы и сломав нос. Он умертвит тебя изящно, красиво. Даже романтично. Не замарав рук - без мясницких принадлежностей и потоков крови. В гробу будешь лежать как живая...
В культурной манере и без спешки они спустились на два пролета и оказались перед дверью. На сей раз не стали просачиваться внутрь. Остановились. Мужчина галантно открыл дверь, Жаннет, не глядя, вошла и - стукнулась лбом о кирпичную кладку. За дверью не было ни комнаты, ни другого пространства. Только каменная стена.
- Ха-ха-ха! – не удержался Холмс.
- Оригинально, - пробормотала Жаннет, отшатнувшись.
- Вы находите? – Глаза Генри Говарда загорелись гордостью. На старую тему – гордостью за себя. Слова девушки он принял за комплимент собственной находчивости и чувству юмора.
- Оригинально, потому что нелогично, - остудила его энтузиазм девушка. - Еще ни разу в жизни не видела двери перед пустой стеной. К чему такая бессмыслица?
- Для конспирации, - ответил мужчина, посерьезнев. – Еще одно доказательство моего чрезвычайного изобретательского интеллекта.
- Интеллекта? О каком интеллекте может говорить дверь, ведущая в стену? Только о его – интеллекта – отсутствии, извините за откровенность.
- Простите, мадам, вы ошибаетесь. Сейчас объясню. Это немного запутанная история. Вернее, запутанная для непосвященных. Одновременно выдающая мощь моего тройного гения: мыслительного, организаторского и криминального.
Эта дверь – часть грандиозного проекта, задуманного ради осуществления моей давней мечты: убивать массово и не попадаться. Когда в Чикаго собрались устроить первую в истории «Выставку достижений американского хозяйства», я сообразил: выпадает уникальный случай собрать хороший урожай трупов. Крупномасштабная возможность - как раз для маньяка выдающегося уровня. То есть моего.
На выставку съедутся тысячи, если не больше, людей со всей страны, которых трудно проследить в случае исчезновения. Логично: человек приехал ненадолго, пожил в гостинице, потом исчез. Значит – уехал домой. Кому придет в голову его искать? Даже подумать смешно.
Одновременно я собирался извлечь денежную выгоду из проекта - по привычке комбинировать преступные действия. Ведь единственно из любви к убийствам никогда ничего не предпринимал, непременно - с финансовой или другой практической подоплекой. У меня есть кредо: усилия ума должны приносить реальные плоды, а не только краткосрочное удовлетворение для эго.
Так вот. Я рассудил: выставка – исключительный шанс совместить приятное с полезным. Построю гостиницу для гостей города, что принесет хоршую прибыль. Номера в ней сконструирую таким образом, чтобы проще было убивать. Именно в этих пунктах сходились мои материальные пожелания и душевные устремления, ведь всю жизнь я был ведом двумя страстями в одной: жадностью до убийств и денег.
