Ознакомительная версия. Доступно 30 страниц из 149
Но врожденный националистический инстинкт Гитлера шел вразрез с имперскими иллюзиями пангерманистов из СС. Он не выказывал ни малейшей склонности поощрять «германские» страны и предоставлять им хотя бы минимум автономии, который вполне допускали лидеры СС. А потому их пропаганда Великой Всегерманской империи не могла быть эффективной.
И дело было не в одной только идеологии. Упорное нежелание Гитлера определить меру будущей национальной самостоятельности оккупированных стран мешало практической работе, в особенности – вербовке в ряды войск СС. Авторы донесений, поступавших в ГО, подчеркивали, что, если Гитлер не даст каких-то заверений на этот счет, вербовка добровольцев в СС полностью свернется. То есть Гитлер своим молчанием парализовал ваффен-СС: ведь многие оккупированные страны формально находились в состоянии войны с Германией. В 1943 году Бергер докладывал о ситуации в Норвегии: «Приток добровольцев прекратился совершенно, поскольку нет основы для их вербовки». По его словам, «норвежские эсэсовцы все настойчивей задают прежний вопрос: что с ними будет после войны?».
Тщетно Бергер в сентябре 1943 года, ввиду начала очередной кампании по вербовке, упрашивал Гиммлера повлиять на фюрера, чтобы тот согласился заключить с Норвегией мирный договор. Гитлер отказывался. Лишь позднее его убедили разрешить рейхскомиссару в Норвегии Тербовену опубликовать декларацию, обещающую норвежцам внутреннюю самостоятельность, правда, составлена она была в слишком расплывчатых выражениях и неизвестно даже, к какому именно будущему относилась. На руководителей СС этот бессмысленный набор слов не произвел впечатления. Совместный рапорт Третьего управления РСХА и ГО приводит мнение норвежцев: «Декларация столь растяжима, что каждое лицо, находящееся у власти, может трактовать ее произвольно, а потому она ничего не меняет».
Гитлеровская политика умолчания порой заставляла лидеров СС самих делать политические заявления. Например, летом 1942 года окружной командующий СС Йекельн заверил латышских офицеров: «Народу Латвии найдется место под солнцем в будущей Великой Всегерманской империи… Латвии уже даровано самоуправление, никто не стесняет ее культурную жизнь, оживляется ее экономика. После войны она будет пользоваться такой же самостоятельностью и в тесном союзе с рейхом снова достигнет процветания». Министерство по делам восточных территорий выразило протест против подобных политических экстравагантностей. 14 августа замминистра Мейер заявил: «Не дело окружного командующего СС выступать с публичными заявлениями относительно возможного конституционного статуса Латвии».
Йекельн был не единственным эсэсовским руководителем, который понимал, что если он не хочет, чтобы у него выбили почву из-под ног, то должен взять инициативу на себя, как-то возмещая пустоту гитлеровских приказов. При этом они постоянно ходили по ниточке, ежесекундно ожидая гневного окрика Гитлера. Губернатор Галиции группенфюрер СС Вехтер считал, что с поляками надо обращаться помягче, тогда как приказ требовал их депортации, чтобы освободить место для немецких колонистов. Генеральный комиссар Белой Рутении фон Готберг добивался самоуправления для русских, хотя Гитлер постоянно твердил, что внутренняя автономия подорвет правление немцев.
Последней великой драмой, окончательно распустившей связи в СС с Гитлером и даже незаметно изменившей психологию многих эсэсовских лидеров, была война против России. Они служили в Прибалтике, Галиции, Белоруссии, а события в тех местах прямо ведут к заговору 20 июля.
Первоначально фюрер и руководство СС были едины в своих идеях относительно России. Они хотели «разрезать на куски громадный русский пирог», сократить население востока и заселить освободившееся пространство немецкими колонистами. Идеологи СС проповедовали, что миллионы славян – это неразвитые низшие существа, «недочеловеки», нечто вроде насекомых.
Брошюра «Недочеловеки», изданная ремесленниками Бергера, разъясняла эсэсовцам, почему славян нельзя считать людьми: «На вид недочеловек выглядит совсем как обычное творение природы: у него есть руки, ноги, нечто вроде мозга, глаза, рот. На самом деле это совершенно иное существо, карикатура на человека, с его чертами, но умственно и морально – ниже любого животного. Это творение темного хаоса, одержимое страстью к разрушению и примитивной похотью».
Убийства, совершенные оперативными группами СС, массовые расстрелы советских военнопленных гестаповцами, зверства отдельных солдат и частей ваффен-СС против русского гражданского населения – все это доказывает, что подобные теории принимались вполне серьезно. СС стали бичом оккупированной немцами России. В тысячи глаз они следили за тем, чтобы ни один немецкий солдат не братался со славянским недочеловеком. Агенты РСХА и специальные команды пресекали всякие попытки немецкой администрации уговорить население работать на рейх в обмен на обещания самоуправления. Гиммлер считал подобные попытки предательством немецкой миссии на Востоке. Каждый, кто хотел взять русских как помощников (или того хуже – как союзников) в крестовом походе против Советов, по мнению рейхсфюрера, саботировал программу немецкого правления в России. Он систематически искоренял тенденцию к сотрудничеству. Спецкоманды СС разогнали украинское правительство, созданное по соглашению с вермахтом, и арестовали его руководителей, а в Белоруссии полиция безопасности ликвидировала группу националистов, которую тогдашний гауляйтер Кубе надеялся использовать для формирования администрации из местных. Руководство СС отвергало все предложения пленных советских генералов воевать вместе с немцами против Сталина.
Но эта строжайшая идейная бдительность не могла уберечь немцев от реальности. Два отрезвляющих года кровавой войны с Россией принесли жестокие доказательства лживости сказок о «недочеловеках». Уже в августе 1942 года в «докладах из рейха» СД отмечалось: «У немцев растет чувство, что они стали жертвами обмана. Людей поражает огромное количество советского оружия и боевой техники, их качество, гигантские усилия Советов по индустриализации, и все это резко контрастирует с предыдущим изображением Советского Союза. Люди спрашивают себя, каким образом большевики могли все это сделать».
Командиры ваффен-СС в числе первых стали протестовать против фальшивой концепции, что русские – «недочеловеки». Каждый день, проведенный их солдатами в крови и грязи русского фронта, показывал им, что значит сражаться с русскими. Злость на пропагандистские трюки породила откровенные и горькие заявления, адресованные рейхсфюреру. Так, командир дивизии «Викинг» Феликс Штайнер сказал Гиммлеру, что эта война вообще может быть выиграна только в том случае, если дать автономию украинцам и привлечь их воевать на стороне немцев против общего врага – Советов. Гиммлер отверг эту идею: «Не забывайте, что в 1918 году ваши замечательные украинцы убили фельдмаршала фон Эйхорна». Когда военные журналисты д'Алкена стали критиковать устаревшую тему «недочеловека» и в их репортажах с востока запестрело слово «Европа», Гиммлер взорвался: «Что за глупая болтовня о европейском сообществе, включающем даже русских и украинцев! Я раз и навсегда запрещаю эсэсовцам принимать такую линию… которую к тому же особенно осуждает фюрер!» Гиммлер исходил не из одних только идейных соображений: он боялся гнева вождя. Гитлер и слышать не хотел о национальных устремлениях восточных народов и однажды уже столкнулся с Гиммлером по поводу автономии балтийских государств.
Ознакомительная версия. Доступно 30 страниц из 149
