— Нет, Хантер, нет! — заорал Тайфун. — Огонь на поражение! Це не те, що мете! — Он наконец-то нашел общепонятную фразу на родном языке. — Как понял, прием?
— Вас понял! — ответил Хантер, ощущая, как по спине под бушлатом ползут мурашки. — «Песняры»! — скомандовал он в эфир, воспользовавшись постоянным позывным первой роты. — Цель — пупок и передний скат ближней горки справа, огонь на поражение!
Но было поздно — «духи» давно ретировались, лишний раз убедившись в неспособности «союзных балбесов» организовать грамотное сопротивление. На сопке только пылила земля под огнем да летели мелкие камни…
Неподалеку от «кармана», где перепуганные афганцы и комендачи ожидали, пока пройдет опасная колонна, произошел еще один досадный случай, вроде бы забавный, но полностью «рассекретивший» химиков-огнеметчиков и десантников.
Когда «Буратино» с «Артемоном», завывая могучими танковыми дизелями, проскакивали мимо дорожного «кармана», волоча на буксире дряхлые зенитки, одна из раритетных пушчонок ни с того ни с сего перешла в боевое положение. Древние колеса на гусматическом ходу взлетели вверх, орудие село на брюхо и потащилось за «Буратино», высекая искры из бетонки. Движение колонны остановилось, а «часовые неба» с мрачными физиономиями окружили зенитку — ровесницу Халхин-Гола. Никто понятия не имел, как вернуть ее в походное положение.
Десантники, крепкие парни, с помощью кувалд, ломов и такой-то матери принялись за дело, но чертово железо тупо сопротивлялось, задерживая колонну в узком и опасном месте и категорически отказываясь становиться на колеса.
Помощь явилась с совершенно неожиданной стороны. Один из афганских драваров, ожидавших, когда шоссе освободится, понаблюдав, как парашютисты истязают орудие, выпрыгнул из кабины своей барбухайки и приблизился к мускулистым молотобойцам.
— Эй, командор! — закричал дравар, отнимая кувалду у Стингера. — Чьто ти деляй?! Я на этот пюшка ищьо при Захир-шах сорбоз слюжиль! Сматри, как нада! — Обхватив какой-то рычаг, водитель навалился на него всем телом. Пушка мгновенно приподнялась и встала на все четыре колеса, словно только и ожидала дравара-чародея.
Вздох удивления и растерянности прокатился среди десантников. Засупонив какой-то стопор, водитель барбухайки, под смех комендачей и остальных драваров, с победным видом направился к своей машине. Александр остановил его и сунул в ладонь триста афгани.
— Ташакур, себ дост! — поблагодарил он и добавил как бы по секрету: — Мои асокеры молодые, только из учебки. Неопытные еще…
— Вай, туран! — Недоверчивая усмешка появилась на смуглом лице дравара. — Разкажи свой ханум! А за пайса — ташакур! — Он приложил бумажки ко лбу и слегка поклонился…
В Джелалабад прибыли без проблем, посмеиваясь над «духами»: мол, выполнили работу за разведподразделение, ответственное за «псевдоатаку». Колонну снова загнали в «отстойник» среди болот, как и год назад. За молодыми людьми прибыл «уазик» с тем же водителем Ваней, только теперь на машине были номера местного гарнизона, а на окнах болтались шторки с легкомысленными афганскими цветочными узорами. Саню и Галю доставили в местный госпиталь, где в жилом модуле Ваганов заранее организовал для них комнату. Там уже ждали Тайфун и спецслужбист.
— Ну, как вы там? — Чабаненко встревоженно поднялся навстречу. — Не испугалась, кошенька?
— Не успела! — рассмеялась Афродита. — Шекор-туран командует, мотор ревет, вокруг пальба, гильзы звенят, везде пороховой дым — я так ничего и не успела понять!
— Честно говоря, — усмехнулся Хантер, — я тоже сначала не врубился. Ну, думаю, молодцы! Так все правдоподобно — граната прямо перед носом! Пули по броне лупят, все по-взрослому! Все в дыму, война в Крыму! А на самом деле…
— Хорошо, что хорошо кончается! — согласился Ваганов. — Карабас-Барабас в очередной раз проявил свой норов. Хотя, сдается мне, эта их вылазка имеет, так сказать, тестовый характер. Как по-твоему, Павел Николаевич? — обернулся он к спецпропагандисту.
— Тест зе бест, как говорят американцы! Что-то многовато случайностей для одного транспорта — обстрел в Кабуле, нападение на трассе, — задумчиво проговорил он, разглядывая Хантера. — Думаю, «духи» про наш «литерный поезд» уже получили по своим каналам некоторую информацию и поэтому обязательно клюнут на приманку! И уж тем более после того, как вы всей ротой ломами несчастную зенитку насильничали! — съязвил майор. — Значит так, Хантер, — отвел он того к окну. — Сейчас отдыхайте, а завтра с утра — на «уазике» по дуканам. Вас ждут важные встречи.
— Вас пригласят в местную офицерскую столовую и накормят как следует, на этот счет не волнуйтесь. Душ и туалет — рядом. Какая-никакая, а цивилизация. Итак, до завтра. — Перед тем как исчезнуть за дверью, он крепко пожал руки обоим…
Утром, вскоре после завтрака, в модуль явился водитель Ваня. Облик его несколько изменился: на нем было вдвое меньше оружия, а сам он выглядел каким-то тихим, простоватым, почти домашним.
В ответ на удивленные взгляды Хантера и Афродиты он пояснил:
— Маскировка. В Кабуле я один, а тут — совсем другой. Поехали!
От охраны на этот раз пришлось отказаться — без нее гораздо легче вступать в разговоры в дуканах, а дуканщики чувствуют себя спокойнее и увереннее. Здешние магазинчики тоже приглянулись молодым людям — торговля шла бойко, так же, как и в Кабуле, продавцы принимали любую валюту, и цены ниже, чем в столице. Особенно удивило разнообразие индийских тканей поразительной красоты — нигде ничего подобного ни Гале, ни Сане видеть не приходилось.
Девушка сразу же оказалась в центре внимания — дуканщики вились вокруг нее, как бабочки вокруг лампы, всячески стараясь угодить. Хантер отчаянно торговался, и благодаря Галиному обаянию порой удавалось сбить цену почти вдвое. Он старался держаться немного в стороне, но в то же время внимательно прислушивался к тому, как Афродита вешает лапшу на уши афганцам — мол, приехала в Джелалабад вместе с мужем, Шекор-тураном, но у того полно дел, какие-то там испытания, какие-то ракеты, а вот она совсем бы не прочь изучить город получше, в особенности его торговые кварталы…
Посмеиваясь про себя, Хантер, однако, все время был начеку и краем глаза отслеживал обстановку. Кевларовый «броник» на этот раз был не только на Гале, но и на нем. Патроны были досланы в патронники как автомата, так и «стечкина». К «лифчику» Галя пристрочила хитрый карман, в котором прятался ПМ, а на поясе капитана болтался солидный сахалинский «медвежатник». Стальной шлем болтался по-походному за плечами и таким образом, даже не будучи надетым, защищал спину.
Случалось, Тайфун принимался критиковать упрямого земляка за столь вызывающе воинственный вид (он называл его «демонстративно-шантажным»), но, ничего не добившись, бросил это гиблое дело.
А в дуканах тем временем шла кипучая торговля, и Галя, казалось, увлекшись, забыла обо всем на свете. Внезапно в магазинчик, где она выбирала джинсы для своей сестры, вошла странная пара — две женщины без бурка[148]в долгополой темной одежде. Лица этих «дам» никак не вызывали симпатии, вдобавок их сопровождал довольно скверный запах.
