Книга Зачем убивать дворецкого? Лакомый кусочек - Джорджетт Хейер

Вопреки ожиданиям Незерсола Хардинг в тот день не стал проверять показаний капитана Биллингтон-Смита. Заниматься этим он предоставил своему подчиненному, считавшему, что они нуждаются в проверке. Сержант даже позволил себе удивиться тому, что инспектор не придал большого значения новым фактам, наводящим на мысль, что убийца генерала найден.

– А разве, – спросил Хардинг, – не наводили на нее другие факты?

– Пожалуй, да, – согласился Незерсол. – Так вы подозреваете капитана не больше, чем остальных?

– Откровенно говоря, да, – ответил инспектор. – Гест, Холлидей и Френсис Биллингтон-Смит, сдается мне, в равных условиях. Все трое под сильным подозрением. У каждого был мотив, чуть посильнее или послабее, и, пожалуй, все способны в равной мере на убийство. Признание капитана не снимает подозрений с двух остальных; просто дополняет еще на одну персону список лиц, которые могли убить сэра Артура. Но вот самая важная нить, которой мы располагаем, этот загадочный листок с надписью, похоже, не имеет к ним никакого отношения. Я убежден, сержант, что если выяснить, кого касается эта оборванная надпись, то дело можно считать завершенным.

Сержант потер подбородок.

– Вы придаете очень большое значение этой надписи, сэр.

– Да, из-за отсутствия других нитей. Оценивая улики против главных подозреваемых, я всякий раз сталкивался с чем-нибудь необъяснимым. В случае с Холлидеем – почему в корзине поверх чека оказались бумаги? В случае с Гестом, который пошел бы на убийство обдуманно и хладнокровно, способ его совершения кажется невероятным. В случае с Френсисом – если он находился здесь в половине двенадцатого, то почему оставался до конца ссоры Холлидея с сэром Артуром? Зачем ему было убивать дядю, если деньги он уже украл?

– Стало быть, – неторопливо рассудил сержант, – вы считаете, что мы идем по совершенно ложному следу?

– Бесспорных улик у нас нет, – сказал Хардинг. – Меня не покидает чувство, что я нечто упустил, и уверенность, что это связано с той надписью, крепла по мере того, как я выслушивал показания.

– У вас есть на этот счет теория, сэр? – полюбопытствовал Незерсол.

– Вряд ли это можно назвать теорией, но мыслишка есть.

– Догадка, – кивнул сержант.

Хардинг засмеялся:

– Если угодно – да. Очень смутная, однако хочу посмотреть, приведет ли она меня куда-нибудь. Где живет миссис Твининг?

Незерсол недоуменно взглянул на инспектора:

– Миссис Твининг? Можно взглянуть на эту бумажку, сэр?

– Да, конечно, – ответил Хардинг, доставая ее из записной книжки.

Сержант принялся основательно изучать надпись. Наконец покачал головой.

– Должен сказать, я не вижу этого, сэр.

– Чего не видите?

– «Е» еще можно принять за «в», – сказал Незерсол. – Ну а «р»? Не представляю, почему вы решили, что это может быть «Твининг».

– Я вовсе так не решил, – ответил Хардинг. – Это, вне всякого сомнения, «Тер», и мне кажется, миссис Твининг, возможно, сумеет объяснить, что означают эти буквы. Где она живет?

Сержант с явным разочарованием вернул листок и объяснил, как доехать. Не откладывая в долгий ящик, Хардинг пустился на поиски миссис Твининг.

Ее невысокий каменный дом с очаровательным садом находился примерно в трех милях от Грейнджа. Хозяйка, по счастью, оказалась у себя, инспектор отправил ей свою визитную карточку, и его тут же проводили в солнечную, обитую мебельным ситцем комнату в глубине жилища. Миссис Твининг писала письма за инкрустированным бюро. Когда Хардинг вошел, она с легкой улыбкой поднялась ему навстречу.

– Добрый день, инспектор. Чем могу служить?

– Ничем особенным, – ответил Хардинг. – Я должен извиниться за беспокойство, которое доставляю вам по собственному упущению. – Он вынул из кармана несколько сложенных листов. – По глупости забыл попросить вас подписать показания. Вы не против? Имя, будьте любезны, полностью.

Чуть приподняв тонкие брови, миссис Твининг взяла листы.

– То есть письменно засвидетельствовать, как меня зовут?

– Да, – улыбнулся Хардинг. – Необходимая формальность, понимаете?

– Разумеется, – с легкой насмешливостью ответила миссис Твининг. Просмотрев показания, она обмакнула перо большой ручки в чернильницу и плавно вывела в низу последней страницы: «Джулия Маргарет Твининг». Потом аккуратно промокнула чернила и протянула листы Хардингу все с той же насмешливостью. – Пожалуйста, инспектор.

Перед тем как снова сложить документ, Хардинг взглянул на подпись.

– Вы сказали – имя полностью, так ведь? – уточнила миссис Твининг.

– Да, – ответил он, кладя бумаги в карман.

– Досадно ехать сюда ради такой мелочи, – посочувствовала она. – Вам и в самом деле больше ничего не нужно?

– Честно говоря, – ответил Хардинг, – я приехал еще и в надежде, что вы, старая знакомая сэра Артура, сможете пролить свет на то, что, сказать по правде, приводит меня в недоумение. – Он достал записную книжку, но прежде чем раскрыть ее, поднял взгляд и добавил: – Кстати, у меня есть новость, по-моему, приятная для вас. Я получил сведения, подтверждающие алиби Джеффри Биллингтон-Смита.

Миссис Твининг любезно кивнула:

– Очень рада слышать. Но я вовсе не думала, что Джеффри убил отца.

– Вы очень привязаны к нему, миссис Твининг, правда?

– У вас сложилось такое впечатление?

– Да, – с улыбкой подтвердил Хардинг. – Оно ложное?

– О нет! – сказала она. – Я привязана к нему, так как помню его еще младенцем. У Джеффри много недостатков, но большинство из них я приписываю воспитанию. Отец не понимал и не любил его.

– Беда Джеффри в том, что его мать ушла от сэра Артура, – заметил Хардинг.

– Вот именно, – сухо подтвердила миссис Твининг. – Возможно, будь она поумнее и менее импульсивной, все сложилось бы по-другому. Однако ее угораздило влюбиться в юности и выйти за человека, который… Это давняя история, нет смысла ее ворошить.

– Миссис Твининг, вы были с ней близки?