Я обалдело поднял глаза к потолку. На нос капнула увесистая и очень, очень холодная капля. Где-то на улице взвился в небо чей-то пронзительный крик, перешедший на визг. Я переступил с ноги на ногу и потер виски. Под ногой захлюпало. А совсем рядом… Кап. Кап. Кап-кап. Кап-кап. Кап…
Грохнул громовой раскат, ветер рванулся в лицо, сбив опору перил. Рассохшаяся деревяшка с сухим стуком покатилась в темноту. Я медленно, будто в трансе, пересек широкое темное пространство, подошел к огромным каменным столбам, между которыми неровным, сломанным рядом теснились столбики перил. Остановился, огладил ладонями мокрое дерево.
И глянул вниз.
Тысячи, десятки тысяч тусклых багровых огоньков заливали горизонт.
– Чудны дела твои, Господи, – шепнул я тихо.
– И не говори, парень! – донеслось до меня.
– Что?… – я оглянулся, наконец поняв, что голос идет не с небес, а с гораздо более близкого места. На меня с высоты своего непомерного роста смотрел мой спаситель. – Спасибо что с собой хоть захватили. Половина нашего отряда до этого не додумалась.
– Так скажи им об этом. И своему отрядному спасибо сказать не забудь, – тихо сказал он и кивнул назад. Я вскинул брови. Как?…
Грохнул залп, воздух вздрогнул и пошел зыбким маревом. А я вдруг проснулся, как ото сна. Нелюди накатывались на стену волнами, из клубящегося багрово-черного тумана вырывались вперед то гигантский волк, то кишащая щупальцами тварь, то клубок змей, а то и просто скопище рук с длинными, длинными когтями. И все – лишь скопище тумана, не меняющее даже цвета. А рядом со мной, на полтора десятка метров выше этой волны, стояли люди, в свободной мешковатой одежде замковых и… замотанные в темное с ног до головы патрульные.
Мать моя… Внутренний периметр, куда мы и шли. И, однако же, дошли. Кое-кто.
Я резко развернулся и пошел вглубь этого то ли балкона, то ли открытой галереи. Туда, где я слышал голоса. И один из них был мне знаком.
Замковый маг только ухмыльнулся со странным выражением, перед тем, как стать в общий строй. Опять мою шкуру спасает совершенно незнакомый человек. Я мельком глянул на него, проходя мимо. А он, будто прочитав мои мысли, обернулся.
Я вздрогнул. Вся левая сторона лица, начиная от уха, была пропахана четырьмя глубокими шрамами, перекашивающими лицо. Ближе к челюсти они исчезали под густыми бакенбардами, местами прячась под угольно-черные волосы, но на шее появлялись вновь, уходя, судя по всему, еще ниже. Вопрос на сто миллионов: как он после такого выжил? Я покачал головой. Он зеркально повторил мое движение, хлопнув рукой по правой щеке. Я машинально коснулся своей щеки и наконец осознал, что на шею струится кровь. Щека не болела, слишком онемевшая от холода, чтобы что-либо вообще чувствовать. Я стер кровь рукавом, и без того мокрым, и пошел дальше, с полным безразличием понимая, что в будущем я имею все шансы стать похожим на этого мага. Если сумею остановить кровь и не найду пластического хирурга. И если эти твари не ядовиты.
Голоса приблизились. Я нырнул в один из низких проемов, рядами выстроившихся у стены. Прыгающий свет факелов на секунду ослепил, настолько, что я сперва не смог различить, где люди, а где – извивающиеся тени. Но уж когда рассмотрел…
– Что случилось, боец? – буркнул один из трех мужчин, находящихся в длинном и узком, как пенал, помещении. – Приказано же было, без причины…
– Причина на данный момент с боем прорывается наверх, – я прищурился. – Командир, а не скажете ли случайно, каким волшебным образом вы здесь оказались?
– А?… – Крон, стоявший ко мне спиной, обернулся. Он определенно был удивлен. – Ты-то как сюда попал?
– Не важно.
– В таком случае, не о чем говорить. Иди на периметр, – бросил он через плечо.
– А вы?
– Мы составляем план обороны! – рявкнул он. – Вон!
– Как хотите, – пожал я плечами. Но не вышел. Просто отступил в тень. Про меня забыли сразу же. А я слушал, слушал, слушал…
«– Уважаемый, как вы не понимаете, это глупо! Людей слишком мало, хоть бы продержаться еще пару часов…»
«– Да вы что, не выглядывали наружу? Их тысячи! Ни о каких вылазках не может быть и речи, мы уже потеряли треть людей!»…
«– Это безумие!»…
«– Чушь! Мы обречены!»…
«– Болван, а еще военный!»…
«– Ну вот что, командую здесь я!»…
Я прислонился к стене и прикрыл лицо рукой. Глубоко-глубоко зарождалось нечто, пока нестойкое, неясное, но оно было. Люди что-то кричали и махали руками. Мешают… Я попробовал сосредоточиться. Нет, не выходит. Черт, да заткнетесь вы или нет?!… О, заткнулись. Тихо… Я прикрыл глаза. Мир успокоился, сгладился, опал. Не мешать. Не мешать… Тихо, я сказал!
Глава 27
А что благородство, а в чем тут подлость?
Тебе ли боятся молвы досужей?
И если война – пусть война без правил,
И если победа – любой ценою,
Никто не посмеет судить.
Йовин.
Шаги, уверенные и четкие, гулом отдавались в каменных стенах. Ветер бросил в лицо горсть холодных капель. Вода потекла по открытым ранам, уже не кровоточащим. Я не чувствовал боли. Я вообще ничего не чувствовал. Люди невольно оборачивались. Оборачивались, чтобы не выдержать взгляда и отвести глаза.
Чтобы вспомнить, как делали это раньше.
Я подошел к перилам. Кто-то крикнул:
– Куда, это ж мое мес… – я повернул голову на голос.
И посмотрел. Говоривший замер. Отшатнулся и растворился в темноте. Что-то, лепившееся в глубине сознания бесконечно долго, наконец сплавилось в один идеально выверенный клубок и поднялось, сияющее, цельное, на поверхность. И теперь оно смотрело из моих глаз, сливаясь – теперь уже – да, с тем, чем я был.
И не проживу я человеческую жизнь. Пусть. Это – не мое.
Теперь уже – да.
Главное – жизнь мне обещана. Хотя бы несколько лет.
Но обещана.
Руки впились в деревянные перила, дождь застучал дробным перестуком по куртке. Огромная тень метнулась с неба вниз, распалась на три птичьих силуэта, и так же круто взмыла вверх. Я прищурился, но не разобрал, зачем они это делали. Я подался вперед. Следом камнем упала вниз все та же черная тварь, остановилась у самой земли, натужно замахала непропорционально огромными кожистыми крыльями и свечой взмыла вверх. Вильнула в сторону, так, что толстый черный хвост, такой же непомерной длинны, как и все в этом уродливом создании, едва не разнес каменную опору балкона. Люди мгновенно повалились на пол. А потом тварь завизжала…
Я зажал ладонями уши и пригнулся, загораживаясь щитом. Крик звенел над огромной долиной, не прекращаясь, волнами, множась и усиливаясь, переходя то на ультразвук, то на рев, от которого начинали дрожать и осыпаться скалы. Стеклянные шары под потолком лопались, как надувные шарики.
