на ветер. Никогда, – последовал его ответ. – Или ты сомневаешься во мне?
Он развернул меня лицом к себе, держа за плечи и внимательно глядя прямо в глаза.
– Нет, не сомневаюсь. Я тебе верю, – промолвила я, и на его лице появилась улыбка.
Мне захотелось его обнять, вновь окунувшись в облако можжевелового аромата, и я не стала отказывать себе в этом удовольствии.
– Ну что, пойдем знакомиться с твоими новоприобретенными родственниками?
Я радостно кивнула. Он подал мне руку, и вместе мы направились в гостиную, где меня ожидали родные объятия, способные залечить даже самые старые душевные раны.
* * *
Йоль был единственным сезонным праздником, который длился в империи целых две недели. Погостив у Альрика еще пару дней, мы отправились в поместье дедушки и бабушки в княжество Ларинтейль. Визит Вальгарду пообещали нанести в ближайшие свободные выходные после Йоля. Услышав всю нашу историю от начала и до конца, мужчина остался под впечатлением. А спустя всего сутки после происшествия по всей империи, а затем и во всем Эсфире газеты взорвались заголовками о разоблаченной и убитой темной колдунье, на поверку оказавшейся дочерью демона войны. Не обошли вниманием газетчики и ее сестрицу – Лэссиль Шеари, не забыв при этом заметить, что ее дочь Алиора не имеет никакого отношения к преступлениям матери. Стоило отдать должное чувству гуманности эсфирян.
Обсидиановый гримуар, принесший столько бед одним своим существованием, мы с подругами уничтожили. Оказалось, что атакующая магия Триумвирата способна с легкостью превратить проклятую книгу в горсть пепла. Я даже, честно говоря, не ожидала, что это будет так просто. То, что мы с Мариусом смогли одолеть дочь Адаила, вселяло надежду на нашу с девочками победу в главной битве с самим демоном. Будет непросто. Но хочется верить в лучшее.
Стоило нам вернуться домой, как посыпались письма от всех – друзей, знакомых, коллег родителей, моих одногруппников, соседей. Содержание каждого послания было примерно одинаковым – за нас волновались и поздравляли с долгожданным обретением своей семьи. Осознавая, как много тех, за нас искренне переживает, я ощущала душевное уютное тепло, которое не покидало меня с самого первого дня на Эсфире.
– Ну что, ты готова к новому учебному блоку? – спросила меня Сандра, лежа в своем гамачке и поглядывая на снег за окном.
– Даже не знаю, – призналась я своей питомице. – Меня до сих пор одолевают противоречивые чувства. С одной стороны, у меня словно гора с плеч свалилась от осознания того, что все виновные в наших с мамой бедах получили по заслугам и больше не угрожают нашей жизни. С другой – мне немного не по себе до сих пор от того, что среди этих людей оказался мой кровный отец. Да, он ужасно ко мне относился, но даже в страшном сне мне не привиделось бы, что он желал мне смерти. А потом все эти потрясения – похищение Мариуса, его поиски, поединок с Антарес. Если б я была человеком, то поседела бы, наверное, за эти несколько часов. Мне нужно время, чтобы окончательно отпустить произошедшее.
– В твоей нынешней жизни много всего замечательного, что приносит тебе радость, так что, уверена, ты быстро оправишься.
– Ты права, – заверила я ее и почесала за ушком.
Сандра в блаженстве прикрыла глаза.
Раздался тихий хлопок, и на мой туалетный столик шлепнулся маленький конверт. Я посмотрела на строку отправителя и ошеломленно распахнула глаза.
– Сандра!
– Что? От кого письмо?
– От Алиоры Шеари!
– Ох ты ж, вот это поворот! – воскликнула питомица и стремглав соскочила с гамака, забравшись на туалетный столик. – Что пишет?
Я развернула конверт. На листке беглым почерком были выведены всего две строчки: «Сегодня покидаю Южную империю. Пожалуйста, позволь перед отъездом поговорить с тобой».
Ничего себе, дела! Алиора говорит мне «пожалуйста»?
– И каковы будут твои действия? – на меня внимательно уставились темные глаза-бусины.
– Поговорю с ней. Вряд ли она хочет меня увидеть ради того, чтобы сказать мне гадость или плюнуть в меня.
«Я сейчас свободна. Можешь приехать ко мне домой», – гласило мое письмо, которое тут же было отправлено.
Спустя полчаса, когда я разобрала сумки с вещами и спустилась вниз, Лизэль доложила мне о визите Алиоры. В гостиной моему взору предстала бледная, как лист бумаги, девушка, одетая в черное матовое платье и такую же шляпу с вуалью, которую она, заговорив со мной, приподняла.
– Ну, здравствуй, Эмилия.
– Здравствуй, Алиора.
– Я думала, что ты не захочешь меня видеть.
– Это почему же?
– Мне казалось, что ты ненавидишь меня, – промолвила она, прямо посмотрев мне в глаза.
– Если откровенно, то я отнюдь не испытывала к тебе симпатии, но до ненависти далеко. Очень далеко. Всю свою жизнь я ненавидела только мачеху за то, что она мне ее отравляла.
– А как же отец?
– Его я долгое время любила. Родная кровь все-таки. Тянулась к нему. А потом, когда росла и видела, что ему на меня плевать, моя любовь постепенно переросла в равнодушие, а потом в глухую обиду. Вряд ли мне когда-нибудь удастся его простить. А вот отпустить – другое дело.
– Наверное, меня тоже это ожидает. Не хочу, чтобы это угнетало меня.
В ее потухших глазах вспыхнули искорки, сразу же преобразив взгляд. И вот уже передо мной сидела не жертва жизненных обстоятельств, которую судьба опрокинула на колени, а девушка, не желавшая покоряться этим обстоятельствам. Что ж, это хороший признак.
– Ты сказала, что уезжаешь…
– Да, сегодня вечером ухожу порталом в Западную империю в княжество Майерхан. Там осталась дальняя родня отца. Его не стало пять месяцев назад. Нам пришло извещение о его смерти с Дальних островов.
А насчет его родни – хорошие они. Не раз звали нас с матерью переехать туда после того, как отца посадили. Но матушка считала, что отцова родня – недостойные ее великой персоны маги. Мне казалось, что они вообще не захотят после всей этой шумихи видеть меня, но я ошиблась. Как только весть о преступлениях Антарес и моей матери дошла до запада, они сразу же со мной связались, чтобы поддержать и снова предложить перебраться поближе к ним. И я согласилась. Почему бы и нет? Тем более что изначально хотела учиться в Западной Академии Магии, но мать меня туда не пускала. Все боялась, что буду там с родней отца видеться.
Теперь мне никто не может запретить этого. Уйду туда без всякого сожаления. Начну жизнь с чистого листа. Мое заявление о переводе подписано обоими ректорами, так что официально я уже числюсь в Западной Академии.