неё не имело никакого значения — сейчас она была счастлива: счастлива видеть Эмиэля живым и чувствовать его непоколебимую преданность, ощущать его поддержку и знать, что он всегда будет на её стороне и в самые сложные минуты окажется рядом. Он простил ей даже свою собственную смерть и ни на секунду не позволил ей усомниться в его отношении к ней — для Наи это стоило дороже золота и любых сокровищ. Она ценила это превыше всего и была готова платить ему тем же.
— Дай мне, пожалуйста, сесть. Мне тяжело стоять, — Эмиэль тоже был счастлив снова вернуться к ней и своему отряду, но пока что был не в состоянии выдерживать даже минимальные физические нагрузки. Главная Жрица сказала ему, что полное восстановление займёт не меньше года, а пока ему стоило возносить благодарности Богам за то, что те вообще вернули ему жизнь.
— Конечно, прости, — засуетилась Ная. Она помогла ему дойти до стола и шикнула на вальяжно развалившегося на два места танцора, — Кьяр, двигайся!
— Ну и как там, на том свете? — поинтересовался Асин, наливая Эмиэлю настойку.
Из всего отряда его смерть видели только Ная и Шиин, а для остальных это событие было не более чем историей, которая началась меньше суток назад и уже закончилась. Они даже отреагировать на неё не смогли, потому что Шиин пересказал всё одной фразой, к которой никто так и не понял, как относиться: «Эмиэль погиб, защищая Наю, но Бог приказал Главной Жрице вернуть ему жизнь — скоро придёт».
— Не знаю: я ничего не помню. Хочешь, можешь сам посмотреть. Мои воспоминания обрываются моей последней фразой на арене и снова начинаются в храме с жуткой вони лечебных мазей, — сморщился Эмиэль, — давайте, не будем об этом, — ему не хотелось говорить о своей недолгой смерти. Он бы предпочёл сделать вид, что ничего вообще не было, и сидеть здесь сейчас со всеми так, будто с ним ничего и не произошло. Это событие должно было остаться между ним и Наей — остальных оно не касалось, и рассказывать что-либо об этом он никому не собирался, — лучше скажи, что с тобой случилось: откуда столько бинтов?
— Я бы тоже хотела знать, — поддержала Эмиэля предводительница, помогая ему перевести тему.
Она прекрасно знала, что с его характером допытываться было бесполезно — если он не шёл на контакт, можно было хоть убиться — толку бы всё равно не было. К тому же никто и не намеревался заставлять его что-то говорить, если он не хотел. Все давно привыкли к его молчаливости и к тому, что он вообще был не склонен как-либо словесно выражать свои эмоции. Если Эмиэль хотел показать своё отношение, он показывал его действиями. А свои переживания он никогда никому не объяснял. Остальные мужчины предполагали, что, возможно, он иногда говорил что-то Нае, но из уважения к его решениям ни разу об этом не спрашивали ни его, ни её.
— Я обещал не рассказывать… — насупился Асин, плотнее запахивая накидку на груди, чтобы спрятать свои раны.
— Не можешь сказать, покажи! — командным тоном настояла женщина.
Асин с самого начала предполагал, что именно этим всё и закончится, поэтому даже не стал пытаться спорить. Он послушно показал предводительнице свои воспоминания, и через несколько минут о сражении с Ярой со слов Наи уже знал весь отряд, а сама она, сложив руки на груди, задумчиво смотрела на столешницу перед собой.
— Она ведь не виновата, Ная… — осторожно коснулся её колена Кьяр.
Ему очень не хотелось, чтобы они с Ярой рассорились. Поводов для этого у них, конечно, было предостаточно, но всё же они ведь с детства поддерживали друг друга — по мнению танцора, это было бы просто очком в пользу вставшего между ними Демона, если бы они обе потеряли сейчас того, кому так долго доверяли в лице друг друга.
— Если вы не против, я просто сделаю вид, что этого не было. Я сама не лучше — судить её за то, что она повелась на манипуляции проклятого Демона, было бы неправильно с моей стороны, — наконец вздохнула женщина, — хотя мне, конечно, хочется как минимум ещё раз Вредителя на неё натравить.
Мужчины согласно кинули, не выразив никаких возражений относительно её решения, и Ная перевела тему:
— В Таэмране меня могут запереть надолго. Вам нельзя столько времени терять впустую. Думаю, вам всё-таки пока лучше продолжить набивать опыт в тоннелях с кем-то из других предводительниц. Либо можем отправить в Совет Ариена и уговорить их позволить вам брать задания под его командованием. Возможно, так было бы даже лучше…
— Если Кайра слышала, что ты остаёшься в городе, она меня за яйца к малому привяжет… — застонал Асин, всем своим видом демонстрируя страдания достойные самой Бездны. — Так что хоть под чьим командованием, клянусь, я буду послушен, как лошадь под светлым эльфом…
— Боюсь, Кайра уже всё знает, — хохотнул Ариен, — я видел её в толпе тех, кто собрался на Центральной площади послушать решения Совета — сидеть тебе в городе…
— Ну за что?! — маг, снова заскулив, уткнулся лбом в плечо Шиина.
— Я тоже останусь в городе, — спокойно произнёс Кьяр, — раз уж впервые за много лет мне выдалось свободное время, закончу наконец-то хоть одно обучение выше стандартного. Иллюзии или призыв… Как думаете, что лучше? — танцор задумчиво постукивал пальцами по столешнице, одновременно провожая глазами только что вошедшую в таверну женщину.
«Значит, действительно, всё хорошо», — глядя на это, отметила про себя Ная.
— Тебе лучше и то, и то. Посмотри, когда курсы начинаются в Доме Лияр и Таэль — где раньше, туда и иди для начала, — улыбнулся Эмиэль, тоже проследив за взглядом Кьяра: кое-что в их отряде никогда не менялось, и это странным образом действовало успокаивающе даже на него.
— Хорошая идея, — согласился танцор, — так и сделаю.
— Получается, нас только четверо, — Шиин, окинул взглядом Ариена, Аэна и Ирана.
— Трое. Я бы предпочёл оставаться здесь с Наей, — поправил его Ариен, — если она, конечно, не настоит на том, чтобы я шёл с вами.
— Шина, с тех пор как узнала, что Асин стал отцом, с меня не слезает… Я пока не знаю, что делать, — смущённо признался
