Книга Ицзин. Книга Перемен - Автор Неизвестен

правда» (чжун фу), состоящая из триграмм дуй и сюнь.[78(62)]Следует знать, что двери, ведущие в смерть,ведут также и в жизнь;Однако не смей утверждать совсем,что можно назвать жизни вратасмерти вратами.Если встретился ты с убиеньем Пружины,понял, отчего переворачивается все,То начал ты понимать, конечно,что милосердие рождается во зле.

Данный стих достаточно сложен и обладает несколькими планами. Вначале приводится распространенное высказывание, цитируемое в знаменитом эротическом романе «Цзинь, Пин, Мэй» («Цветы сливы в золотой вазе», XVI в.) и приписывающееся даосскому бессмертному Цзунли Цюаню: «Врата, через которые я в жизнь пришел, являются вратами смерти также». Здесь имеется в виду женское лоно, и дающее жизнь, и отнимающее ее из-за растрачивания жизненной силы во время полового акта. Это высказывание предполагает и характерное для мифологического мышления отождествление материнского лона и могилы (ср. инициационные ритуалы, во время которых посвящаемый переживает символическую смерть и погребение, за которыми следует новое рождение-воскресение).

С другой стороны, «вратами смерти» (сы ху) называется область нижнего дань тянь – «море пневмы» (ци хай), через которую проходит овеществляемая в виде спермы жизненная сила, перед тем как истечь и сократить таким образом жизнь человека. «Врата жизни» (шэн мэнь) – ноздри и рот, через которые человек получает с дыханием жизненную энергию.

И наконец, космологически ян (жизнь) постоянно порождает инь (смерть), а инь, в свою очередь, порождает ян.

Две последние строки стиха представляют собой видоизмененные цитаты из «Инь фуцзина»:

1) Стоит Небу проявиться, убивая Пружину (Дао, естественный и должный миропорядок, норма), – и перемещаются звезды, меняются местами созвездия. Стоит Земле проявиться, убивая Пружину, – и выползают на сушу драконы и змеи. Стоит Человеку проявиться, убивая Пружину, – и Небо и Земля переворачиваются. Стоит Небу и Земле проявиться в гармонии – и мириады превращений утверждаются окончательно.

2) Жизнь – корень смерти. Смерть – корень жизни. Милосердие рождается во зле. Зло рождается в милосердии. Ср. в русской культуре:

Над водами, стихнувшими в безмятежностиВечера ясного, бродит туман.В последней жестокости есть капля нежностиИ в Божией правде Божий обман.З. Н. Гиппиус

Общий смысл стиха: человек, практикующий внутреннюю алхимию, должен понять принципы чередования инь–ян, познать механизм функционирования микрокосма и, повернув вспять его направленные к смерти процессы, достичь бессмертия.

Стиху соответствует гексаграмма «переразвитие малого» (сяо го), состоящая из триграмм гэнь и чжэнь.

[79(63)]Несчастье и счастье – опора друг друга,одно сокрыто в другом;Одно за другим идет неизменно,словно за телом тень.Если ты сможешь перевернутьПружину жизни и смерти,Немедленно в схваченном произойдетперемена, из горя творящая счастье.

Данное стихотворение совершенно отчетливо, прямым текстом объясняет суть изощренного предыдущего стиха, утверждая, что задача внутренней алхимии – превращение смерти в бессмертие пониманием принципов протекания микрокосмических процессов и их переворачиванием.

В первой строке скрыта цитата из чжана 58 «Дао-Дэ цзина» («Горе – опора счастья, счастье – опора горя»), неоднократно цитировавшаяся в памятниках китайской литературы (см., например, оду поэта III–II вв. до н. э. Цзя И «Птица смерти»).

Стиху соответствует гексаграмма «уже конец» (цзи цзи), состоящая из триграмм ли и кань, символизирующая гармоническое сочетание посленебесных ян ци и инь ци (гексаграмма с полной уместностью черт).

[80(64)]Совершенствуйся,в хаос привычки смешав,так умеряя блеск;Круглое круглым пусть будет всегда,квадратное будет квадратным.Ясность и мрак восстаютиз непостижимого для человека;Как научить мне людей понять,как им узреть и действие, и покой.

Это заключительный стих II, основной и самой большой по объему части «Глав о прозрении истины».

Первая строка содержит намек на чжан 4 «Дао-Дэ цзина»: «Притупи свою остроту, освободи свои путы, умерь [дословно: „гармонизуй“, хэ] свой свет, воссоедини свои пылинки». Речь здесь идет о своеобразном смирении, заключающемся в преодолении ограничений индивидуальности и индивидуалистических мотиваций в стремлении к единению с универсумом.

Эта же идея развивается и ниже: «Пусть ваше „да“ будет „да“, а ваше „нет“ – „нет“, а что свыше того, то от лукавого». Этот стих (круглое – просто круглое, квадратное – просто квадратное) внешне противоречит изощренному релятивизму предшествовавших стихов, а в действительности дополняет его, подобно «голубиной простоте», дополняющей «змеиную мудрость».

Круглое – символ Неба, Дао и ян. Квадратное – символ Земли, Дэ и инь.

Чжан Бо-дуань призывает здесь к полной гармонии, равновесию между движением и покоем, инь и ян и т. д.

Стиху соответствует гексаграмма, являющаяся как бы зеркальным отражением предыдущей, отвечающая зеркальности содержания двух стихов. Это гексаграмма «еще не конец» (вэй цзи) с полной неуместностью черт. Она завершает круг развития гексаграмм, их цикл и как бы из своей внутренней неустойчивости дает начало новому циклу, рождая первую гексаграмму «небо» («творчество», цянь), состоящую из одних янных черт.

Цель внутренней алхимии, таким образом, достигнута. Тело, состоящее из чистых прежденебесных пневм ян, создано, и бессмертие обретено.

Часть третья

[81(1)]В одежды зеленые облечена девица,А юноша в шелк белый облачен.Нельзя использовать видимое,А используемое нельзя увидеть.В туманном и смутном они столкнулись,Во мрачной пучине превращение свершено.Взметнулся мгновенно огня язычок,Совершенный человек сам появился.

Данный стих открывает III, заключительную часть «Глав о прозрении истины», состоящую из девятнадцати стихотворений. Первый стих символизирует субстанциональное единство всего сущего. За ним следуют двенадцать стихов нерегулярного типа (жанр цы, «романса»), символизирующие двенадцать месяцев года. Далее выделяется еще один стих в том же жанре, символизирующий дополнительный, високосный месяц. Завершают «Главы о прозрении истины» пять стихов в жанре «оборванных строк» (цзюэ цзюй), четверостишия, символизирующие пять первоэлементов.

Обратимся к анализу первого стиха.

Девица, одетая в зеленые (цин) одежды, – обозначение ртути, скрытой в киновари. Киноварь в традиционной алхимической символике соотносится с первостихией «огонь» и триграммой ли. Ртуть – это «дерево» и триграмма чжэнь. Символический цвет дерева – зеленый. Таким образом, речь здесь идет о незрелой пневме ян, скрытой в сердцевине более полной янной пневмы.

Юноша, одетый в белое, – серебро, скрытое в свинце. Свинец соотносится с водой и триграммой кань, а серебро – с металлом и триграммой дуй. Символический цвет металла – белый.

То, что видимо, но неиспользуемо, – это обладающие материальной овеществленностью наличные вещи, т. е. посленебесные ртуть и серебро, незрелые ян ци и инь ци.

Невидимое, но используемое – невещественное и неоформленное пневменное снадобье бессмертия, прежденебесные металл и ртуть.

«Туманное и смутное» (хуан ху) – космологический образ «Дао-Дэ цзина» (чжан 21), обозначающий здесь не первоначальный хаос, а перводвижение янных пневм. «Когда самосознание [„сознание сердца“ – синь цзюэ] погружено в туманное и смутное, тогда и рождается истинный свинец», – говорит комментатор «Глав о прозрении истины» Дун Дэ-нин. Тогда, по учению внутренней алхимии, становится возможной его плавка, во время которой он соединяется с истинной ртутью, встречается с нею.

«Мрачная пучина» – образ первопокоя инь. Само тело уподобляется Чжан Бо-дуанем космологическому мраку отрицательной пневмы. И когда этот покой тела обретается, рождается истинная ртуть, переходящая из посленебесного в прежденебесное состояние. Это и есть превращение в мрачной пучине.

Язычок пламени – видимо, сгусток чистой пневменной энергии, пробивающийся через точку на макушке головы адепта (бай хуэй) в момент рождения бессмертного зародыша, его первого выделения из старого, грубого тела в качестве нового тела адепта. В литургической символике выступает как навершие на головном уборе священнослужителя.

«Совершенный человек» – здесь целостный киноварный эликсир, сформированный из собранных в качестве ингредиентов снадобья и введенных в средний дань тянь, «желтый двор», свинца и ртути, из которых и сгущается киноварный зародыш, «совершенный человек» (чжэнь жэнь).

Данный стих в целом говорит о роли ингредиентов снадобья и эффективности зачатия бессмертного зародыша.

[82(2)]Луна над Западной рекойСнадобье внутреннее в своих перегонкахподобно внешнему снадобью,Внутреннее во внешнее проникает,внешнее – непременно во внутреннее.Когда эликсиры лишь появились,мир и гармонию обретут,тогда становится ясно,что подобны они по родству;Их согревающие и питающие свойства –оба играют свою роль.Во внутреннем естьнебесно-естественный истинный огонь,В печи алеет и рдеет растущая краснота.Чтобы снаружи печи неустанноогонь прибавлять, убавлять,силы нужны и усердье неложное.Ничто не превзойдетпо тайности великой истинное семя.

Данный стих является первым из стихов, написанных в жанре цы на мотив «Луна над Западной рекой» (си цзян юэ).

Под внешним снадобьем здесь имеется в виду эликсир, составленный из посленебесных пневм, получаемых извне посредством дыхательных упражнений. Внутреннее снадобье – эликсир, составленный из прежденебесных пневм посредством направляемого мыслью движения всегда присутствующих в теле энергий «изначальной гармонии» (юань хэ). Несмотря на акцидентальное различие этих двух типов пневм, субстанционально они едины, что и позволяет говорить Чжан Бо-дуаню об их подобии – «тождественности» (тун). Прежденебесные пневмы вводятся